Страница 96 из 100
Вся положительная программа исходит из веры в возможность вернуть времена былого процветания. Образцом здесь выступает время правления Желтого предка и Священного земледельца.
Теория государственного управления основывается на трех главных моментах: личности правителя, законах и определении «каждому своего места».
Личность правителя имеет большое значение, поскольку он подобен солнцу и луне (7, 139), то есть стоит на виду и все равняются на него. «Если правитель непрям, то неправедные добиваются желаемого, а преданные скрываются в уединении» (7, 136). «Если правитель держится прямого, придерживается ровного, определяя высокое и низкое, как по отвесу и уровню, то те слуги, что пришли к нему с недобрыми помыслами, уподобятся яйцу, разбиваемому о камни, огню, заливаемому водой» (7,136). «Яо (легендарный мудрый правитель древности. — Л. П.) был добр, и все доброе пришло к нему; Цзе был неправеден, и все неправедное собралось вокруг него» (7, 148). Итак, добродетель, высокие нравственные качества правителя есть необходимое условие всеобщей нравственности. Кроме того, они являются залогом всеобщего порядка: «Искусство властителя в том, чтобы пребывать в покое ради совершенствования себя; быть бережливым, чтобы вести за собой низших. Если он в покое, то низшие не волнуются; если он бережлив, то низшие не завидуют. Когда низшие приходят в волнение, начинается смута; когда народ начинает завидовать, добродетель оскудевает. Когда же начинается смута, то мудрые не занимаются делами правления; когда добродетель оскудевает, то храбрые не хотят умирать» (7, 138). Таким образом, первое условие совершенного правления — это совершенство правителя.
В государстве, которое управляется совершенным образом, всему определено свое место. В связи с этим авторы «Хуайнаньцзы» говорят о «пути» правителя, его «слуг» и народа. Место правителя — наверху. Дело его — соразмерять движение Вселенной с движением управляемой им Поднебесной. «Правитель вверху следует природным сменам года, внизу исчерпывает богатства земли, в центре использует [физическую] силу народа. И тогда все родится и вызревает, пять злаков пышно взрастают, он научает народ выкармливать шесть видов домашних животных, в нужное время сажать деревья, содержать в порядке поля и межи, растить туты и коноплю», исходя при этом из того, что «пища — это основа народа, народ — основа государства, государство — основа государя» (7, 147). Правитель осуществляет как бы общее руководство, оставляя практическое исполнение на долю «слуг». В связи с этим авторы «Хуайнаньцзы» много говорят о характере отношений между правителем и «слугами». У каждого из них свое место: место правителя — позади, место слуг — впереди, потому что правитель осуществляет расчет, а слуги ему следуют. Расчет же можно произвести только издали. Поэтому правитель стоит особо от всех, а его «слуги» находятся в непосредственной близости к объекту управления. Правителю, однако, видно больше, чем «слугам», хотя он и не покидает зала церемоний (Минтан). Поскольку правитель не осуществляет руководства практически, а только теоретически, постольку он пребывает в «недеянии», «наставляет без речей», «не награждает, не карает» (7, 127). «Путь» правителя и «путь» слуг различен, и в этом различии залог порядка (7, 134). Более того, если эти два «пути» уподобляются друг другу, то рождается смута и беспорядок (там же). Правитель не должен пытаться заменить своих слуг, т.е. от теоретического руководства перейти к практическому осуществлению, — это также приведет к беспорядку (9, 143).
По отношению к слугам у правителя есть определенные обязанности, соблюдение которых обеспечивает согласие между ними. Правитель не должен награждать не по заслугам и карать без вины. В оценке своих слуг он должен быть беспристрастен, ориентируясь опять-таки не на свое настроение («гнев или веселость») и не на свое отношение («любовь или ненависть»), а сообразуясь с общей пользой. Мерилом в определении общей пользы служат два момента: соответствие месту и закону. Поскольку у всех есть свои способности, то и занимаемое место должно определяться этими способностями. Если слуга поступает в соответствии с законом, то он не может быть наказуем без различия того, какое положение — высокое или низкое — он занимает. Правитель не должен ориентироваться ни на кровное родство, ни на принадлежность к той или иной партии — он должен стоять в середине, то есть быть свободным от партийных интересов. Между слугами и правителем существует как бы негласный договор, называемый принципом «взаимной благодарности»: правитель только тогда может рассчитывать на преданность слуг, когда он соблюдает вышеперечисленные условия этого договора. В противном случае слуга свободен от исполнения своих обязательств по отношению к правителю, нарушившему условия.
«Путь» слуги состоит в том, чтобы «говорить правду и занимать должное место, в делах проявлять инициативу, исполнять свое дело с умом и тем заслужить [славу]» (7, 134). Если правитель соответствует своему образцу, а слуга — своему, то государство управляется как должно.
Следствием должного управления является и правильное распределение труда среди сословий, к которым относятся «ученые мужи» (типа странствующих ораторов, воинов, государственных деятелей и пр.), земледельцы, ремесленники и торговцы. Каждое из этих сословий исполняет свою службу и не вмешивается в дела другого (7, 132, 182).
Все сословия делятся на «высшие» и «низшие». К «высшему» относятся правитель и его слуги, к низшим — «народ», т.е. производящие слои. Все внимание авторов «Хуайнаньцзы» сосредоточено на деятельности высших, о низших говорится лишь применительно к конечной «общей пользе». Насчет этой общей пользы не надо заблуждаться. Хотя на страницах «Хуайнаньцзы» можно встретить целые обличительные речи, на первый взгляд направленные в защиту народа, однако и в этом случае авторы озабочены не благополучием низов самих по себе, а тем, в какой степени их благополучие служит основой «общего» благополучия. Иными словами, речь идет о том, чтобы обеспечить низшим условия, при которых они могли бы производить в достаточном количестве все необходимое для благополучного существования высших. Достаточность имущества и пищи для низших — это основа благополучия высших. О них следует заботиться настолько, насколько заботится о ветке тот, кто на ней сидит.
Одной из наиболее действенных мер по охране государственного порядка служат законы. «Кто рассуждает о делах [правления], непременно должен быть сведущ в законах» (7, 136). Управление государством не сводится к применению законов, но законы помогают управлению (там же). Необходимость законов обусловливается тем, что «таких в народе, которые бы любили доброе, радовались правильному, не ожидая запретов и наказаний, сами следовали бы законам и установлениям, из десяти тысяч не найдется и одного» (7, 145). Поэтому «законы, установления, меры и веса — это средство для правителя управлять низшими. Отказаться от них и не использовать — это все равно что скакать на невзнузданном коне. Толпа слуг и весь народ тогда начинают дурачить высших» (7, 142). «Законы — это меры и веса Поднебесной, уровень и отвес для правителя» (7, 140). Поднебесная должна следовать законам, а правитель должен награждать и наказывать в соответствии с законом (7, 140-141). Когда правитель карает и милует по закону, то «казнимые не имеют гнева на государя — казнь свершается за преступление; награждаемые не испытывают благодарности к высшему — награда получена за труд. Народ знает, что казнь и награда зависят только от себя» (7, 133). Правитель оценивает своих «помощников», исходя из законов, не примешивая сюда собственной, субъективной оценки (7, 131). Это служит гарантией того, что в Поднебесной царят «равновесие» и «прямота» (там же).
Закон является сдерживающей мерой для правителя, не позволяя ему править самовластно (7, 141). Перед законом все равны: «Почетное положение и благородство не могут облегчить наказания, а низкое положение и низкий род не могут отяготить его. Преступивший закон, будь он человеком достойным, должен быть казнен; следующий мере, будь человеком недостойным, должен быть признан невиновным. Таким образом, общему дао будет открыт путь, а своекорыстному — прегражден» (7, 140-141).