Страница 23 из 28
Мы зашли в Кировский садик и положили ее на траву.
Козлик позвал:
— Клава, Клава…
Черепаха не шевелилась.
Я сказал:
— Наверное, она спит.
— Проснись, Клавка, — сказал Дубарев и щелкнул по панцирю.
— Что же это вы животных мучаете? — сказал за нашими спинами какой-то человек.
— Мы не мучаем, — сказал Козлик.
— Кто мучает? Мы мучаем? — крикнул Дубарев. — Она самих нас мучает!
Человек кашлянул и сказал:
— Я сам видел, как вы ее стукнули.
— Мы с нею хорошо обращаемся, — вежливо сказал Козлик. — Просто мы не знаем, как ее накормить.
— Не знаете? — спросил человек. — А на траву зачем с ногами залезли?
— С травы мы сойдем.
Человек вдруг взял Козлика за руку, вынул из кармана свисток и засвистел.
Дубарев бросился бежать, но сейчас же вернулся.
— Да что мы сделали-то, — захныкал Дубарев.
— Ну и пусть свистит, — сказал Козлик. — Мы ведь ни в чем не виноваты.
А человек все свистел.
Со многих скамеек Кировского садика поднялись пожилые люди и заспешили к нам. Некоторые из них давали ответные свистки. Первым подошел толстенький человек в пенсне. Он спросил:
— Что случилось, Александр Мартемьяныч?
— Да вот, Аркадий Андреич, я могу вам рассказать, — ответил человек со свистком, — но лучше подождем, покуда все соберутся, чтобы потом второй раз не повторять.
Наконец все подошли. Мы стояли, окруженные небольшой толпой пожилых людей. Все поглядывали на нас с подозрением, особенно на Козлика, потому что человек со свистком так его руку и не отпускал. Человек со свистком сказал:
— Помнится, что кто-то из вас, товарищи, имеет террариум. Это вы, Иван Федорович?
— Нет, — сказал маленький старичок. — Это, должно быть, Михаил Петрович.
— Нет, нет и нет! — воскликнул человек с тростью. — Вы, уважаемый Иван Федорович, что-то путаете. Я не имею террариума.
— Ну, если я путаю, то поправьте меня. Мне всегда казалось, что террариум именно у вас, Михаил Петрович.
— Э-э, позвольте, уважаемый Иван Федорович, вы у нас в комиссии содействия недавно, и вам простительно путать, но это не у меня. У меня, с вашего разрешения, коллекция мундштуков.
— Вспомнил, вспомнил, вспомнил! — воскликнул человек со свистком. — Это Лука Адамович! Это у него террариум!
— Но Лука Адамович сегодня отсутствует. Его нет.
Кто-то предложил:
— А может быть, за ним послать?
— Но у него же без лифта!..
— У Луки Адамовича нет лифта? Это вы что-то путаете.
— Есть, есть у него лифт! Во всем четырнадцатом доме весной построили выносные лифты.
— А разве Лука Адамович в четырнадцатом живет?
Тут вышел вперед толстенький человек в пенсне:
— А в чем, собственно, дело?
— Дело в том, что мальчики не знают, как им кормить черепаху. Я думаю, что Лука Адамович мог бы их со всей ответственностью проконсультировать.
— Позвольте, позвольте! — вскричал человек в пенсне. — Что же вы мне сразу-то не сказали?..
Человек со свистком хлопнул себя по лбу:
— Как я мот забыть про вас, Аркадий Андреич! Голубчик, простите великодушно…
— Ну-с, — сказал человек в пенсне, — какого вида ваша черепаха?
— Что? — спросил Козлик.
— Ну, какое у нее название? — спросил человек со свистком.
— Ее зовут Клава, — сказал Дубарев.
— Клава-то Клава, но какая это черепаха — степная, болотная или террапин? Если это пресноводная черепаха, то естественно, что в пищу ей годятся земноводные и ракообразные… А если это степная, то тогда…
— А вы взгляните на нее, — сказал человек со свистком.
Все повернулись к газону и увидели, что… черепахи на траве нет.
— Где же она? — спросил человек со свистком.
И возле кустов ее не было, и нигде на газоне ее не было.
— Полноте, — сказал человек с тростью, — да была ли черепаха?..
— Была! — сказал Козлик.
— Вот она! — крикнул Дубарев. — Вот же она!
Мы повернулись и увидели, что черепаха торопливо ползет от нас по дорожке.
Первым к ней бросился Дубарев. За ним Козлик и я. Дубарев схватил Клаву на руки и крикнул:
— Бежим!
Он побежал. Мы с Козликом остановились в нерешительности. Зачем нам было бежать? Ведь мы бы сейчас все выяснили.
— Мальчики, куда же вы! — кричали нам сзади. — Мы вам все объясним!
И вдруг кто-то там в толпе засвистел.
Тогда и мы с Козликом побежали к воротам сада. Мы бежали, а вслед нам неслись свистки.
В парке Ленина мы сели на скамейку, чтобы перевести дух. Дубарев положил Клаву на землю. Он сказал:
— Очень не люблю, когда на меня свистят.
Глава 8
Я свой район очень люблю. Красивый район. По крайней мере тут есть, где погулять.
Выйдешь в парк имени Ленина — и занимай любую скамейку.
Можешь в Зоосад пойти.
Тут же рядом Стереокино.
Если мне, к примеру, захотелось посмотреть на другие планеты, я покупаю билет и иду в Планетарий.
Если хочется покататься, к вашим услугам станция метро.
Но мы пошли совсем в другом направлении. Мы пошли на Сытный рынок, который расположен тут же недалеко.
Мы даже не на рынок пошли, а вдоль рынка, по рыночной площади. Там зоологический магазин.
Возле магазина стояло много людей. Все друг с другом о чем-то говорили и спорили. Прямо непонятно, о чем они каждый день так подолгу здесь говорят.
Мы послушали.
— Окуней? Не-ет!.. Окуней надо брать ниже мостика. За трансформаторной будкой. А возле парикмахерской какие же окуни!..
Это говорил один толстенький человек.
— Червячков дождевых свеженьких… Мотыля мелкого… — бормотали кругом.
Дубарев сказал:
— Давайте вечером с фонарем наловим выползков, а завтра принесем продавать.
У Дубарева всегда в мыслях — где бы добыть денег. До хорошего его это не доведет.
Вдруг один человек тронул меня за плечо и показал знаком, чтобы мы шли за ним.
Я подумал, что, если очень далеко, то мы не пойдем, нам ведь надо еще за сандалиями, а если близко, то отчего ж не сходить. Заодно спросим про черепаху.
Мы отошли на пять метров от магазина. Дядька остановился и уставился на нас.
Я спросил:
— Ну, что?
— Как что? — сказал дядька.
— Ой! — быстро сказал Козлик. — Что-то шевелится у вас на плече! На плечо вам кто-то залез!.. Скорей сбросьте!
И я увидел, что на плече у дядьки сидит маленькая белая мышь.
— Зачем сбрасывать, — сказал дядька. — Пусть себе сидит.
Козлик крикнул:
— Ой, еще одна!
И правда, из дядькиного кармана высунулась еще одна мышка, понюхала воздух и закарабкалась по пиджаку.
— Противные какие, — сказал Дубарев.
— Да ты что? — возмутился дядька.
Он поймал одну мышку и стал ее целовать.
— Видишь? — сказал он.
— Почем штука? — спросил я.
Дядька обиделся.
— А я их не продаю. Разве можно такую прелесть продавать? Правда, славные мышки?
— Славные, — сказали мы. — Мышки что надо.
— А посмотрите семечки как едят! — Дядька достал из кармана немного семечек. Мышки уселись у него на ладони и стали щелкать так ловко, что летела во все стороны скорлупа.
— Может, и вы хотите семечек? — спросил дядька.
Мы сказали, что, конечно, хотим.
Он полез в карман и сначала достал еще одну мышку.
— Где-то здесь у меня жареные семечки, — сказал он. — Мышки ведь не понимают, им все равно.
Он насыпал каждому из нас горсть.
Дубарев только положил в карман свои семечки, как они с треском просыпались на панель.
— Ничего, — сказал дядька. — В жизни все бывает.
И насыпал ему еще.
— А у вас что? — спросил он.
Я сказал:
— Черепаха.
И мы показали ему нашу Клаву.
— Вот только жаль, — сказал я, — мы не знаем, чем ее кормить.
— И повадок не знаем, — добавил Козлик, — и поведенья, ничего не знаем, кроме имени.
— А зачем же вы ее купили? — спросил дядька.