Оранжерейный цветок

— По-собачьи или ты просто будешь тереться о мою ногу?

— О, точно не о твою ногу.

— Выше?

— Ну, а какая есть альтернатива? Я же не собираюсь трахать твои лодыжки.

Она поднимает руки в знак защиты.

— Некоторым людям, нравятся ступни.

— А мне нравятся киски. Теперь ты в курсе, — от такого моего прямого ответа Дэйзи заливается краской.

Затем она усмехается.

— Тогда мне следует выть чаще.

Она такая милая. Как и всегда. Я бы поцеловал ее, если бы мог, но сейчас мне нужно проверить, как там мой брат.

Я бросаю взгляд на Ло. Он смотрит в небо так, словно хотел бы поселиться среди звезд на чертову вечность, чтобы никогда не проживать эту жизнь. Я ненавижу этот взгляд. В пятнадцать, у меня всегда был такой же: я часто пинал, что попадалось под ноги, и орал что есть сил. В конце концов от бессилия я падал на траву у себя во дворе, смотрел на гребаное небо и думал: что я вообще здесь делаю? Какого хрена я живу в этом мире? Жизнь не должна приносить столько боли.

Моя жизнь не имела смысла, пока я не решил познакомиться со своим братом.

Я не могу потерять его из-за этой болезни… или из-за сделанного мною выбора.

Коннор держит руку на плече Ло, его губы двигаются, словно он пытается уговорить его спуститься с гребаного обрыва. И у меня такое чувство, что именно я туда поместил своего брата.

На улице куча машин, движение затруднено: такси едва двигаются с места. Так что нам предстоит прогулка обратно в отель, идти недалеко, а папарацци уже почти разошлись. Вместо них улицы заполонили спортивные фанаты в этих красно-белых майках.

Вдалеке Эйфелева башня светится зелёными огнями. Экран на передней части гигантского сооружения проигрывает видео с чемпионата мира по регби.

Когда я снова смотрю на Дэйзи, на ее лице исчезает улыбка. Она пожимает плечами, затем поворачивается к Кристине и что-то шепчет ей на ухо. Как бы я хотел, чтобы она никак не была связана с моим братом. Я бы хотел, чтобы они вообще не знали друг друга — тогда все это было бы так чертовски просто.

Девушки начинают наблюдать за парой парней, они стоят у обочины и дерутся, возможно, из-за женщин, а возможно из-за регби. Отсюда не совсем понятна причина их ругани, но очевидно они пьяны. Парни покрывают друг друга оскорблениями и выпячивают грудь вперёд.

И из-за стройки людям приходится проходить рядом с парнями. Возле паба стоят строительные леса, занимая достаточно много места, и по асфальту разбросаны листы фанеры и другие материалы, якобы прикрывая ямы и выбоины.

— Эй, давайте вернемся, — говорю я Дэйзи.

Она кивает мне, но не отрывает глаз от разгорающейся драки. На тротуаре собирается все больше и больше людей, что отделяет меня от моего младшего брата. Я пытаюсь пробраться между парнями, чтобы дойти до брата. Большинство из парней вокруг — либо модели, либо мускулистые болельщики. Я даже замечаю тучного парня, стоящего на руках, пока его друзья поддерживают его за ноги. Его футболка спадает на шею, огромный живот выпирает из штанов. Его друг похлопывает по его животу, и все разражаются смехом.

Я приближаюсь к Ло, и Коннор немного отходит в сторону. Когда брат поднимает на меня взгляд, в его глазах читается боль.

— Тебе не следовало пить виски, — говорит он, его глаза полны раскаяния. Но с его губ не срывается «прости меня». В его лексиконе этих слов просто не существует, так что я их даже не ожидал.

— От одного бокала зависимым я не стану, Ло.

Он трет губы, горько и сухо смеясь.

— Повезло, — он съеживается от своих же резких слов и просто качает головой.

— Нам следует вернуться в отель…

Чей-то локоть впивается мне в чертову спину, что заставляет меня толкнуть рядом стоящего человека. Я поднимаю глаза и понимаю, что позади меня разгорелась новая драка уже между двумя бородатыми парнями, похожими на простых рабочих.

Гребаные крики раздаются в воздухе, и меня толкают во все стороны. Другая драка вспыхивает у обочины, от чего люди выходят на дорогу, их тела врезаются в машины. Люди толкаются между машин. Я слышу звон стекла — люди начинают разбивать окна машин.

Вокруг кричат о прошедшей игре, о поражении Англии. Разъяренные и чертовски пьяные фанаты штурмуют бары, расталкивая посетителей в стороны. Я пытаюсь схватить своего брата. Мое сердце бешено колотится, когда до меня доходит происходящее.

Они бунтуют.

А мы застряли в самой гуще событий.

Я поворачиваю голову, и вижу как высокий парень бьет Ло в лицо. Ло хватает его за рубашку и в ответ бьет в живот. Парень сгибается, меня кто-то тянет за гребаную кожаную куртку, пытаясь повалить на землю. Я разворачиваюсь и отталкиваю парня от себя.

Дэйзи. Где, черт возьми, Дэйзи?! Я смотрю из стороны в сторону. Ее нет на том месте, где я ее оставил. Кристина тоже пропала.

Вокруг слишком много бегающих и орущих людей. Огонь. Кто-то устроил пожар в пабе, в котором мы только что были. Языки пламени вырываются из окон.

Блять. Коннор уклоняется, когда кто-то замахивается на него, затем ловит за талию перепуганную девушку, прежде чем та падает лицом прям на асфальт.

— Дэйзи! — кричу я. Где, черт возьми, она?! С неистовой агрессией я расталкиваю людей от себя. Почему я оставил ее одну? — Дэйзи!

Все вокруг орут, черт возьми. Как Дэйзи и сказала, земля гребаных великанов. Когда вокруг неё модели выше ростом, ее сложно заметить в толпе, обычно она выделяется. Я начинаю поиски с тротуара, смотрю на тех, кто упал, помогаю встать молодой девушке, которая плачет от боли, ее нога согнута в неестественной позе. Я отношу ее к фонарю и усаживаю возле него, подальше от волнений.

И затем когда возвращаюсь в этот беспредел, я замечаю Кристину, прижавшуюся к одному из таких фонарей. Она вздрагивает, когда прямо перед ней какой-то парень бьет мужчину, их тела начинают двигаться в ее сторону.

— Кристина, — зову я. Слезы стекают по ее щекам.

Она встречается со мной взглядом и начинает плакать еще сильнее.

— Ты в порядке? Где Дэйзи?

Кристина качает головой в стороны.

— Она вытолкнула меня из этого хаоса, но саму ее затянуло. Я не смогла ее найти… — девушка пытается сдержать всхлипывания ладонью, а затем указывает на самый эпицентр драки.

Я не трачу ни секунды. Я просто возвращаюсь туда. Мне в спину врезается ещё один локоть. Затем чья-то голова врезается в мою челюсть. Я пихаюсь, толкаюсь, пробивая себе гребаный путь сквозь толпу.

И затем я замечаю ее.

Дэйзи неуверенно встает. Кровь стекает по ее лбу, сочась из головы, словно кто-то вырвал прядь волос, потому что ее волосы за что-то зацепились. Она шатается из стороны в сторону, полностью дезориентированная. Я пытаюсь пробраться к ней, но пара парней отталкивают меня назад и бьют по лицу. Я не чувствую боли — я слишком сосредоточен на моей девушке.

Я прорываюсь через толпу парней навстречу к Дэйзи, ударяя их в ответ с такой же силой.

Дэйзи касается своего лба, пару раз моргая, пытаясь прояснить зрение. А затем она встречается со мной взглядом, и ее глаза наполняет облегчение.

— Райк, — из-за шума я едва слышу ее голос, но вижу, как ее губы произносят мое имя. Вдалеке раздаётся вой сирены, но ни полицейские, ни скорая не смогут добраться сюда в ближайшее время из-за этой гребаной пробки. Из-за этого безумия.

Дэйзи стоит на обочине дороги. Вдруг из ниоткуда к ней сзади подходит какой-то парень. И словно в замедленной чертовой съемке я наблюдаю за его действием и кричу так громко, что есть сил.

— Дэйзи!! — я отталкиваюсь от целой толпы гребаных людей, но меня словно течением тянет назад, затягивает в гущу этого хаоса. — Дэйзи!!!

У парня в руках большая палка, вероятно — он взял из строительного мусора, что лежал на улице. Он держит этот кусок словно биту.

Я не вижу его лица. Передо мной столько людей, что я не могу четко разглядеть его. Но я вижу, как он замахивается. И как раз когда Дэйзи поворачивается, палка врезается в ее щеку.