Страница 9 из 19
Взяв город, Владимир поставил условие Василию II, что если он не отдаст сестру, «то сделаю столице вашей то же, что и этому городу». На это Владимир получил следующий ответ: «Не пристало христианам выдавать жен за язычников; если крестишься, то и ее получишь, и царство небесное восприимешь, и с нами единоверен будешь. Если же не сделаешь этого, то не сможем выдать сестру за тебя». Владимир согласился креститься по приезде Анны в Херсонес, на что та категорически не соглашалась говоря: «Иду как в полон, лучше бы мне здесь умереть». Но император заставил ее отплыть за море к своему «жениху».
После прибытия Анны, Владимир «заболел глазами» и ничего не видел. Анна же послала сказать ему, чтобы немедленно крестился, иначе ему не избавиться от недуга. «И повелел крестить себя. Епископ же корсунский с царицыными попами, огласив[46], крестил Владимира. И когда возложил руку на него, тотчас прозрел он. Ощутив внезапное исцеление, Владимир прославил Бога: „Теперь узнал я Бога истинного”». Увидев это, крестились и многие дружинники. Здесь же, в Херсонесе, состоялось и венчание Владимира, а «Корсунь же отдал грекам как вено[47] за царицу, а сам вернулся в Киев».
По возвращении Владимира в Киев православная вера принимается и на всей Руси. В распространении православной веры приняли огромное участие и херсонесские священники. Преподобный Нестор-летописец отмечает: «После всего этого Владимир взял царицу, и Анастаса, и священников корсунских с мощами святого Климента, и Фива, ученика его, взял и сосуды церковные, и иконы на благословение себе».
Понятно, что принятие православия князем Владимиром и русским народом не совершилось в одночасье. Богоборческие власти после революции усиленно «вбивали» мнение, что рассказ о крещении князя Владимира является легендой. Но даже если и согласиться с этим, то нужно признать, что легенда намного больше, чем историческое событие, которое могло быть и случайностью. И если это легенда, то она свидетельствует, как по понятиям русского народа должен был произойти переход от язычества к христианству.
Мнение о якобы насильном «насаждении» христианства на Руси опровергается самим процессом христианизации. Известно, что обращение народов в другую веру проходило или долговременной проповедью, постоянными усилиями и мученичеством, или тем, что победители навязывали свою веру побежденным или же сами принимали веру побежденных. На Руси ничего подобного не было.
Князь Владимир, являющийся ярким представителем своего народа, всей славянской природы, начинает чувствовать пустоту исповедуемого им язычества. Он начинает интересоваться другими религиями, беседуя с их представителями, и направляя своих послов узнать о других религиях. Убедившись в превосходстве православия, князь принимает его, а за ним принимает и весь русский народ. Ведь вся тогдашняя Русь думала и чувствовала то же, что и князь. Иначе чем можно объяснить практически отсутствие сопротивления коренному нововведению.
Выдающийся русский философ Н. Я. Данилевский пишет, что «ежели бы новой религии пришлось выносить сильную борьбу с язычеством, то каким образом при тогдашней слабости государственной власти, при бездорожии, при бесконечных лесах, разделявших область от области, волость от волости, могла бы власть способствовать водворению христианства против воли народа? А главное, каким бы образом монахи-летописцы, в глазах которых все прочие события, все прочие подвиги были ничто в сравнении с подвигами апостольства и мученичества (которые должны бы были сопровождать распространение христианства, если бы народ серьезно противился его введению), именно об этих-то подвигах и умолчали»?
То, что языческие обычаи и обряды долго господствовали (да и сейчас от них полностью не избавились) также не может быть опровержением мирному распространению православия на Руси. Тот же Данилевский пишет: «Содержание христианства, по его нравственной высоте, бесконечно и вполне едва ли осуществляется даже в отдельных, самого высокого характера личностях, не говоря уже о целой народной массе. Но иное дело полное осуществление христианского идеала в жизни и деятельности, иное дело – более или менее неясное сознание его превосходства, его властительной силы над душою…»
Несмотря на то, что до конца XIII века, как уже выше говорилось, нет систематических и достоверных данных о христианстве в Крыму, X–XII века принято считать периодом наибольшего расцвета Православия. Этому способствовали подвиги православных святых, пострадавших за веру в Крыму. Одним из таких мучеников был Евстратий Печерский, инок Печерского монастыря в Киеве.
Во время набега половецкого[48] хана Боняка в 1096 году Евстратий был захвачен в плен и продан, вместе с пятьюдесятью киевлянами, из которых 30 были послушниками монастыря, в город Корсунь (Херсонес) одному еврею. В житии пишется: «Богопротивный еврей начал принуждать пленников своих отречься от Христа и угрожал противящимся уморить их голодом». Мужественный инок Евстратий с молитвой наставлял всех пленников не отрекаться от Христа, приводя слова апостола Павла: «Ибо для меня жизнь – Христос, и смерть – приобретение».
Укрепляемые словами Евстратия, пленники предпочли лучше умереть, чем отказаться от Христа. И на третий день они стали умирать, самые сильные продержались 10 дней. Евстратий, на 15-й день страданий, в день иудейской пасхи, был распят. Произошло это в 1097 году. На все оскорбления и предложения вкусить еврейской «пасхи» за что ему сохранят жизнь, преподобный только благодарил Господа, что даровал милость пострадать за имя Его «по образу Его страданий». А мучителям отвечал словами апостола Павла: «Пасха наша, Христос, заклан за нас».
Взбешенный хозяин схватил копье и пронзил Евстратия. Тело святого, снятое с креста, было брошено в море. Верные искали мощи преподобного, но не нашли. Согласно житию, мощи его, по промышлению Божию, «были обретены в пещере, где и ныне почивают нетленно». Предсказание Евстратия, что кровь его будет отомщена, сбылось в день страданий, поскольку в этот день пришло повеление за гонение на христиан изгнать евреев, забрать их имущество, а старейшин казнить. День памяти преподобного 28 марта/10 апреля.
В Соборе Крымских святых значится Савва Сурожский, архиепископ, скончавшийся в XII веке, день памяти которого 2/15 апреля. В документе «Заметки XII – XV веков, относящиеся к Крымскому городу Сугдее (Судаку), приписанные на греческом Синаксаре» за № 87 под указанной выше датой записано: «В тот же день память преподобного отца нашего Саввы, архиеп. Кавказского: 6826 (1318) год». К этой записи добавлен комментарий:
«Означает ли выставленное здесь летосчисление год кончины преп. Саввы или время сделанной заметки? последнее кажется вероятнейшим. В списке подчиненных Константинопольскому престолу епархий, сделанном имп. Андроником Старшим (Андроник II Палеолог Старший, император с 1282 по 1328 годы – А. В.), Кавказская митрополия следует непосредственно за Литовскою, утвержденной в 6800 (1292) году и занимает 83 степень. Если она при Андронике имела уже титло митрополии, то ясно, что архиепископиею была прежде того, как Сугдейская, и архиепископ Савва не мог жить в 1318 году. Учреждение сей епархии должно относиться к древнейшему времени. В приписываемом Льву Мудрому (Лев VI Палеолог, Мудрый, император с 886 по 912 год – А. В.) расписаний епархий, ее нет. Но в нем нет и Сугдейской епархии, хотя она более века существовала уже прежде императора Льва. Не скрывалась ли Кавказская епархия под другими именами». Это все, что нам известно о преподобном Савве Сурожском.
Историкам известны имена почти всех херсонесских епископов XIII века. Археологические исследования свидетельствуют о широком церковном строительстве и в Херсонесе, и в бывших крепостях (Эски-Кермен, Тепе-Кермен). Практически во всех районах горного и предгорного Крыма существовало много монастырей, среди которых немало так называемых «пещерных». Повышается и статус епархий. К концу XIII века в Крыму существовало три митрополии – Херсонесская, объединенная Сугдо-Фульская и Готская.
46
Огласи́ть – подготовить к Святому Крещению.
47
Ве́но – плата жениха за невесту.
48
По́ловцы – тюркоязычный кочевой народ, появившийся в степях Северного Причерноморья в начале второй половины XI века. В европейских источниках их называют куманами или команами, восточные авторы – кипчаками, от самоназвания кыпчаки. Считается, что русское название этого народа произошло от светлого цвета волос – «как полова».