Страница 36 из 61
Не прошло и месяца, как его уже хорошо знали на заводе.
Чувствуя, что к нему, как к новенькому, зорко присматривается начальство, Степан не выражал открыто своего недовольства заводскими порядками, а если и случалось бывать на сходках, больше слушал и приглядывался.
Скоро в глазах начальства за ним укрепилась репутация хорошего, честного мастера. Рабочие же понемногу начали замечать, что он «свой человек» и что оказался он здесь, в Сормове, далеко не случайно. Через него стали попадать на завод запрещенные книжки, и, бывая на сходках, он иногда высказывал мысли, которые другие таили в себе. За два месяца Степан уже хорошо узнал многих кружковцев и некоторым из них рассказал о предстоящем деле.
— Что ж, начинайте там, в Питере, а мы поддержим, — был единодушный ответ сормовичей.
Степан радовался, что в Сормове сколачивается хорошая революционная группа рабочих, которая вольется в союз, и решил, что теперь имеет право немного отвлечься от своих дел и побывать у Поддубенского.
В субботу он отпросился пораньше. Навстречу ему, длинной вагонной мастерской, шли две стружечницы в серых фартуках и брезентовых рукавицах. Они несли носилки со стружками. Идущая сзади молодая девушка, повязанная пестрой косынкой, показалась ему знакомой. Она неожиданно взглянула на Степана большими серыми, немного пугливыми глазами и тотчас потупилась.
В этот миг из прохода вынырнул тучный усатый мастер и вдруг обхватил девушку сзади.
Девушка вскрикнула и бросила носилки.
— Чего орешь! — прикрикнул мастер и тут же от резкого удара Степана рухнул посреди прохода.
— Вот это вдарил! — крикнул молодой сборщик. — Это по-нашему.
Девушка взглянула на Степана испуганно и благодарно.
— Как ты посмел, сволочь! — поднимаясь и сплевывая кровь, злобно зарычал мастер, сжимая кулаки и надвигаясь на Степана.
— Тебе мало, поганый хряк? Если тронешь еще — убью! — Степан так взглянул, что мастер попятился. — Идите, девушки! Больше он не посмеет.
Стружечницы взяли носилки и пошли. Степан стоял неподвижно, поглядывая то на них, то на мастера, который, чертыхаясь, побежал жаловаться начальству.
Когда он скрылся в боковом проходе, Степан, провожаемый одобрительными взглядами, направился к выходу.
Он был недоволен тем, что не сумел сдержать себя, и необыкновенно рад, что, наконец, встретил ту самую девушку, которая ему столько снилась ночами. «Но как она из учительницы превратилась в стружечницу? Неужели, как и я, ведет здесь пропаганду? Да, тут загадка… Надо вести себя тонко. Ведь она виду не подала, что узнала меня…»
8
— Ах, Степан Николаич! Слава богу, что вы объявились, — пожимая ему руку, взволнованно заговорил Поддубенский, — а уж я не знал, что и подумать… Полагал, что вас арестовали.
— Нет, это еще впереди, — улыбнулся Степан, — просто некогда было вас навестить.
— Пожалуйста, проходите… а у нас гость из Питера… Наверное, вы узнаете друг друга.
Степан, войдя в большую комнату, молча поклонился сидевшему за столом молодому человеку в тонких очках, обросшему пушистой бородкой, с густыми, зачесанными назад волосами над высоким лбом.
Тот ответил на поклон и, поднявшись, протянул руку:
— Оба мы давно знаем друг друга, но для верности давайте познакомимся — я Морозов!
— Да, да. Теперь я вас узнал… Халтурин! Крепкое рукопожатие. Приветливые взгляды.
И они, как старые товарищи, вместе садятся на диван.
— Отлично! Я рад. Мы ведь слышали друг о друге. Нам будет легче договориться. Я надеюсь, Степан Николаич, что вы не откажетесь оказать нам помощь в трудном, но очень благородном деле.
— А что за дело? — спросил Степан, дождавшись, когда Поддубенский присядет к столу.
— Мы задумали спасти товарищей, осужденных на каторгу.
— Разве они здесь? — спросил Степан. Раздался звонок.
— Минуточку, это она! — сказал Поддубенский, вставая. — Прошу извинить.
Он вышел и, через несколько минут войдя, торжественно объявил:
— Вот и наша подвижница явилась!
В дверях, как в широкой раме, замерла стройная девушка, с волнистой челкой на лбу, устремив на Степана взгляд больших серых глаз.
— Вы знакомы? — спросил хозяин.
— Мы видели друг друга мимолетно раза два-три, но еще не знакомы, — сказала девушка.
— Теперь вы можете не только познакомиться, — улыбнулся Морозов, — но и вдоволь насмотреться друг на друга. Разреши представить тебе, Аннушка, нашего товарища по борьбе — Степана Николаевича Халтурина.
— Вы Халтурин? — переспросила девушка удивленно и протянула ему руку.
— Да, — смущенно сказал Степан.
— Очень рада! Якимова!.. Никогда бы не подумала, что мой избавитель — Халтурин.
— Ну-ка, ну-ка, что за романтическая история приключилась с тобой, Аннушка? — спросил Морозов.
— Сегодня на заводе, когда мы несли носилки со стружками, меня схватил мастер… Откуда ни возьмись вырос этот молодец и так трахнул мастера, что тот упал.
— Так и состоялась ваша встреча? Оригинально! — захохотал Морозов.
— Спасибо, Степан Николаич, что вы проучили наглеца! — воскликнул Поддубенский. — Однако это может кончиться плохо.
— Я ему пригрозил. Едва ли пойдет жаловаться.
— Может пойти в полицию и наговорить, что вы агитируете.
— Ладно, друзья, мы этот случай обсудим потом, — вмешался Морозов, — а теперь поговорим о главном… Арестованных в Нижнем пока нет, но их должны привезти. Отсюда, очевидно, повезут пароходом. Мы должны проследить, когда их поведут с вокзала на пристань, и по дороге — отбить. Обычно это делается ночью или рано утром. Вот я и хотел просить вас, Степан Николаич, помочь нам в этом деле.
Степан задумался. Он сделал то, ради чего приезжал в Нижний, и, казалось бы, мог теперь распорядиться собой. Однако создание рабочего союза только начиналось, и он чувствовал, что не имел права участвовать в рискованных делах. Но и отказать товарищам по борьбе в спасении осужденных на каторгу он не мог. Его бы сочли трусом. А она, Анна Васильевна? Что бы подумала она?
— Вы связаны каким-то другим делом? — спросил Морозов.
— Нет. Свои дела я уже окончил, — твердо сказал Степан, — и охотно буду помогать вам.
— Браво! — крикнул Морозов. — От Халтурина и нельзя было ждать другого ответа.
— Тогда, друзья, мы должны обсудить со Степаном Николаичем наш план.
— А я бы предложил немного подкрепиться и выпить чаю, — сказал хозяин, — Анна Васильевна и Степан Николаевич, видимо, прямо с завода.
— Это верно, — поддержала Якимова. — Я голодна.
— Тогда прошу всех в столовую! — пригласил хозяин.
9
План нападения на конвойных был хорош своей внезапностью. Мгновенные действия должны были ошеломить конвойных и обеспечить успех дела.
Договорились, что Степану не следует являться на завод, чтоб не подвергать риску себя и задуманное дело, а после побега товарищей — скрыться вместе с ними.
Якимова же должна была прийти на работу как обычно и проследить, какие шаги против Степана предпримет начальство. Если ее спросят, она должна будет сказать, что видела этого человека впервые.
Договорились, что Степан отвезет Анну Васильевну на извозчике в Сормово и сам останется там. В случае прибытия осужденных его должен будет известить Поддубенский.
Когда прощались, Морозов подал Степану револьвер:
— Возьмите на всякий случай. Поедете ночью — мало ли что… Да и вообще — штука полезная.
— Спасибо! Буду привыкать…
На улице было темно.
— Можно, Анна Васильевна, я возьму вас под руку? — смущенно спросил Степан.
— Да, конечно… я боюсь оступиться.
К площади, где стояли извозчики, шли неторопливо. Степан был счастлив, что, наконец, шел рядом с той девушкой, о которой когда-то грезил. Сердце вдруг заявило о себе. В голосе, во всех движениях его сквозила радость.
— Вы помните, Анна Васильевна, Орлов? Старые липы и обрыв над рекой?
— Да, да. Неужели это были вы? Такой юный, в вышитой рубашке?..