Страница 23 из 61
— Никак столяр будете?
— Столяр, а что?
— Я тоже столяр, только приехал в Москву, и вот, увидев товарища, обрадовался.
— А откуда прикатил?
— Из Вятки!
— Ишь ты! А я ведь тоже вятский, — приветливо сказал бородач и поставил ящик на землю, — только я здесь уже лет двадцать проживаю. Как звать-то тебя?
— Степаном Халтуриным!
— Орловский, что ли?
— Да, орловский. Вы почему знаете?
— Слыхал такую фамилию в Орлове. У меня там родня.
— Вот уж не думал, что земляка встречу в Москве.
— Бывает… Как она, Вятка-то?
— Ничего, по-старому…
— Сюда на заработки подался?
— Вроде бы так, да пока ничего не приискал.
— А ты что делать-то умеешь?
— Я больше по красному дереву…
— Ишь ты! Ну да раз вятский — удивляться нечему, там почти все мастеровые. Ты вот что, Степан… Ты приезжай-ка ко мне на Пресню. Может, наш хозяин тебя возьмет. Правда, работа у нас топорная, но кусок хлеба будет… Сейчас торопишься куда?
— Нет!
— Тогда едем со мной. Я, правда, в отпуске до понедельника, но это ничего.
— Спасибо, я с радостью. А как звать-то вас?
— Егор Петрович… а в мастерской все Петровичем кличут. Как хошь, так и зови.
Степан взял ящик с инструментами, и они пошли на конку.
Егор Петрович занимал небольшую квартирку на втором этаже покосившегося бревенчатого дома. Его жена, Агафья Петровна, проворная, сердобольная женщина, с простоватым, улыбчивым, лицом, узнав, что Степан из Вятки, приняла его, как родного. За чаем Степан рассказал свою историю, Агафья Петровна разохалась и стала просить мужа непременно устроить Степана к себе в мастерскую.
Так как к хозяину идти уже было поздно, отложили поход на завтра. Агафья Петровна упрашивала Степана остаться ночевать у них, но он сказал, что хозяйка будет беспокоиться, и стал прощаться…
На другой день он приехал в назначенное время, и они с Егором Петровичем отправились к хозяину мастерской.
Хозяином столярной мастерской, которая изготовляла разную тару, оконные рамы, столы, скамейки, был толстенький немец Штоф.
Выслушав рекомендацию Егора Петровича, он посмотрел на Степана круглыми немигающими глазами,
— Што умель делать есть? Степан указал на шкаф, стол, кресла.
— О, это карошо!
Он вызвал мастера и, кивнув на Степана, сказал:
— Это есть новый рабочий майстер, надо его испытайт. Надо давать пробы.
Мастер понял, поклонился и увел Степана с собой…
Степану поручили изготовить конторские счеты по имеющемуся чертежу. Это было самое трудное изделие, которое собиралась осваивать мастерская. Степан осмотрел инструменты, дерево, токарный станок и согласился.
Мастер поставил его к верстаку.
— Сделаешь хорошо — твое счастье! Не сделаешь — не взыщи! Хозяин у нас строг.
Степан начал работу неторопливо: выбрал сухие доски без сучков и перекоса и стал обстругивать, доводя до нужной толщины.
Петрович постоял, посмотрел и, подмигнув мастеру, — дескать, знай наших! — ушел довольный.
На другой день счеты были готовы. Степан разобрал их, отполировал по частям и оставил сохнуть. Вечером аккуратно склеил их, и на третий день мастер вместе со Степаном понес их хозяину.
Тот, осмотрев счеты, погладил их, ухмыльнулся в усы:
— Это есть первый зорт! Вы оставайт у нас работать.
9
Прошло около месяца. Степан расплатился с Евдокией Дмитриевной и перебрался из Марьиной рощи на Красную Пресню, к Егору Петровичу.
Работали они вместе. Хозяин платил хорошо, но выжимал все силы. Оба приходили домой измочаленные и, перекусив, сразу ложились спать. Степан попробовал было заговорить со столярами — постоять за себя — те отмахнулись.
— Были у нас уже этакие-то. Подбивали на раздор, но их хозяин по шеям — и будьте здоровы!
В мастерской работали в основном сезонники. Степан мечтал о переходе на большой завод. Хотелось ему поехать в столицу. Он понемногу откладывал деньги на дорогу и ждал, когда пришлют документы.
В середине сентября его вызвали в полицию.
— Вот, — сказал пристав, — получите временное удостоверение.
— Спасибо! А как же с грабителями? — спросил Степан.
Пристав приподнял усы:
— Ищи ветра в поле! Они уже давно в Германии…
Проработав еще с неделю, Степан взял расчет у Штофа и, распрощавшись с добрейшими Агафьей Петровной и Егором Петровичем, поехал в Петербург. Ему грезилось, что там он найдет работу по душе и встретит настоящих друзей.
Глава седьмая
1
— Господа, подъезжаем к Петербургу. Прошу вставать! — зычным голосом закричал кондуктор с сияющей бляхой на груди, проходя по вагону.
Степан спрыгнул с полки и, зябко ежась, посмотрел в окно. Из тумана надвигались призрачные громады домов, а над ними тускло блестели золотые шпили и купола церквей.
«Вот она какова, великодержавная-то!» — с волнением подумал Степан и проворно стал одеваться…
Вслед за пассажирами, увешанными саквояжами, мешками, корзинками, он вышел с маленьким узелком на широкую площадь перед вокзалом, где наперебой кричали извозчики, и задумался. Города он не знал. Друзей и знакомых здесь не было. Что делать? „Куда идти?
Так как день только начинался и в кармане еще оставалось рублей пять, он решил посмотреть город и, выйдя на Невский, зашагал в ту сторону, где виднелся шпиль Адмиралтейства.
Утро выдалось туманное, но теплое. Это радовало Степана, так как одет он был по-летнему.
Выйдя на набережную, он полюбовался строгой красотой Адмиралтейства и, увидев золотисто-матовый купол Исаакия, прошел на Сенатскую и замер, потрясенный величием храма.
«Вот он, Санкт-Петербург! Вон он, оказывается, какой!» — восторженно прошептал Степан, оглядывая громадные дома, и спросил сам себя: «Неужели я буду жить в этом городе? Неужели здесь найдутся дли меня работа и жилье?»
Идя по набережной, Степан увидел окрашенное в зеленоватые тона причудливое здание с множеством колонн и лепных украшений.
— Не скажете ли, что это за дом? — обратился он к прохожему в белом фартуке.
— Да это же Зимний дворец! Тут царь проживает.
Степан остановился, покачал головой и направился ко дворцу.
— Проходи, не глазей, не велено! — прикрикнул на него дежуривший возле дворца жандарм.
Степан ускорил шаги.
Он обогнул дворец и снова вышел на Невский.
«Вроде бы я тут уже был, — увидев шпиль Адмиралтейства, подумал Степан. — Пойду-ка в другую сторону».
Он шагал неторопливо, порой останавливаясь и рассматривая поражавшие его воображение дворцы, храмы, скульптуры. Незаметно дошел до Александро-Невской лавры и замер, увидев нищих и калек, сидевших и стоявших у ворот.
: «Если каждому по копейке дать, пожалуй, у самого ничего не останется», — подумал он и, еще раз взглянув на золотые купола, свернул влево и опять вышел к широкой полноводной реке.
«Неужели и здесь Нева?» — подумал он и облокотился на чугунные перила.
Недалеко, у перевоза, толпился народ, слышались голоса, перебранка.
Степан пошел в ту сторону.
— Лод-ку! Лод-ку! — в несколько голосов кричали стоявшие на берегу.
— Чего зеваете? — строго спросил вышедший ив дощатой сторожки плотный, с кудрявой бородой мужик, в синем кафтане.
— А чего лодки угнали на ту сторону? Видишь, народу сколько?
— Перевозчиков не хватает, вот и угнали.
— Мы бы сами переехали.
— А деньги с кого собирать? Всё на дармовщину хотите?
— Мы заплатим. Мы за этим не постоим, — примиряюще сказал высокий старик в поддевке.
— Сейчас лодки пригонят, — подобревшим голосом сказал кудрявый мужик и, сложив ладони рупором, раскатисто закричал:
— Про-хо-рр!
— Чи-во? — донеслось с того берега.
— Го-ни лодки жи-ве-й!
— Го-ню…уу!
— Слышали? — кивнул кудрявый мужик на тот берег и, присев на большую, перевернутую вверх дном дырявую лодку, стал закуривать.