Отрицательная Жизель (сборник)

Нет, Боря не ждал от деда велосипед.

Боря заторопился и вместо того, чтобы собрать и вынести мусор, стал запихивать его под соседский шкаф в коридоре. Именно в эту минуту у входной двери что-то зашуршало и мягко стукнуло. «Наверное, журнал Петровым», — подумал Боря. Уехавшие в отпуск соседи поручили Боре собирать их почту. А почта опускалась в прорезь, сделанную в дверях, и падала в ящик, прибитый изнутри. Боря поставил щетку в угол и пошел за журналом.

Но в ящике лежал не журнал, а небольшой твердый сверток, перевязанный крест-накрест суровыми нитками. Никакой надписи на свертке не было.

Боря несколько раз перевернул сверток. Кому же он? Почему нет адреса? Надо догнать того, кто бросил сверток в ящик. Боря открыл дверь — на площадке никого не было. Боря перегнулся через перила и посмотрел вниз. Тоже никого. Наверху ему послышалось чье-то тяжелое дыхание. Боря собрался было взбежать наверх, но вспомнил, что ключ от квартиры остался в комнате, дверь может захлопнуться.

Боря вернулся и стал развязывать сверток. Узел оказался тугим и не поддавался. Боря вспомнил, что в ванной комнате видел на полке бритвенное лезвие, и пошел за ним. Пыльное окошко под самым потолком слабо освещало ванную. В окошко виднелась часть лестницы с перилами, и Боре показалось, что он увидел на перилах чьи-то толстые растопыренные пальцы. Когда он перерезал нитки на свертке, он услышал, как хлопнула внизу входная дверь и кто-то, громко стуча сапогами, стал подниматься наверх. Шаги прогудели за дверью и стали затихать, а наверху послышались голоса. Но больше Боря ничего не слышал. Он развернул бумагу, и у него в руках оказалась пачка денег. Согнутые пополам сторублевые бумажки раскинулись, как лепестки внезапно распустившегося цветка. От цветка пахло нафталином.

Боре вдруг стало страшно, он вспомнил, что в квартире никого нет. Топая ногами, он пошел в комнату и заперся на ключ. Потом положил деньги на стол и стал смотреть на них, как бы ожидая, что сейчас тайна этих денег раскроется сама. Кто бросил их в ящик и зачем? Кому они предназначаются? Боря разгладил оберточную бумагу, повернул ее и тут увидел написанную лиловыми чернилами цифру «43668». Может быть, это шифр — но как его разгадать? Боря осторожно потрогал сторублевки; потом разложил их в ряд и посчитал — десять штук. Тысяча рублей. Целая куча денег!

К любопытству и страху перед таинственным появлением денег стало примешиваться что-то новое, похожее на легкую щекотку. Боре было немного стыдно от этой щекотки и вместе с тем приятно.

— Разве кто-нибудь может прийти за этими деньгами? — спросил Боря почему-то вслух. — Нет, так не бывает. Теперь эти деньги ничьи. Это ничьи деньги, ничьи, и никто за ними не придет!

Длинный звонок ответил на это восклицание. Боря схватил деньги и замер. Сердце сначала будто остановилось и вдруг застучало так громко, что Боря не только почувствовал, но даже услышал его. И в дверь тоже застучали, сначала мелко, дробно, а потом тяжело, увесисто — кулаком или ногой: бух, бух, бух! «Ни за что не пойду открывать, ни за что», — решил Боря. Ему стало страшно.

Стук прекратился, но сердце у Бори все еще колотилось. Вдруг на улице закричали: «Бо-о-ря! Бо-о-рис!» Да ведь это Юрка, не дождавшись его, прибежал сам! Боря кинулся к окну, но вспомнил о деньгах, зажатых в руке, сунул их в хозяйственную сумку, поставленную мамой нарочно на виду, сумку запихнул под шкаф и влез на подоконник.

— Эй, это ты? — закричал он, высунувшись из окна.

— Видишь, — солидно отозвался Юрка. — Ты что, спишь?

— Нет, не сплю… Иди, я открою! Нет, не ходи — я бегу к тебе.

Боре очень хотелось сейчас же все рассказать Юрке. Но как только он оказался рядом, почему-то не нашлось нужных слов. А Юрка уже шагал. И Боря пошел за ним. Хотя теперь ему вовсе не хотелось идти.

— Ты почему не пришел? — спросил Юрка.

Вот тут бы и рассказать все как было. Но только Боря собрался открыть рот, как заговорил Юрка.

— А я уж думал, вдруг ты заболел. Вот, думаю, беда. И на велике не с кем покататься.

— Ты, Юрка, не ерунди, — рассердился вдруг Боря, — будто ты не можешь кататься без меня… И вообще не представляйся.

Юрка молчал. Он не умел быстро отвечать, а сейчас просто не понимал, чего это Борька злится.

— Юрка, ты знаешь, что я тебе скажу… Нет, ты мне сначала скажи: что бы ты сделал, если бы нашел деньги?

— Деньги? — переспросил Юрка. Казалось, что даже думать об этом ему лень. — Ну что… Ну, купил бы мороженого.

— На всю тысячу?! — Боря даже остановился.

— На тысячу? — Юрка тоже остановился. — Почему же на тысячу? Я бы нашел пять рублей. И купил сливочный… нет, шоколадный брикет… Пополам с тобой.

— Нет, я спрашиваю, что бы ты сделал, если бы нашел много денег. Ну, несколько сот рублей.

— Не знаю. Может, купил бы ружье. Или приемник. Нет, приемник у нас есть. Ну ничего бы не купил, а положил на книжку в сберкассу. Да больших денег никто не теряет, — успокоенно добавил Юрка.

В это время они подошли к дверям Юриной квартиры. Но, прежде чем они прикоснулись к звонку, дверь распахнулась, Зоя Петровна схватила Юру за рукав и втащила в переднюю. В руке у нее была бумажка, которую она сунула к Юриному лицу. На Борю она даже не посмотрела.

— Почему не сказал, куда идешь? Тут телеграмма от бабушки. К ней приехал дядя Миша. Из Берлина! Видишь? Папа срочно выезжает, вот и отвезет тебя к бабушке. Давай-ка в ванну. И надо вас собрать, и надо накормить, и погладить надо…

— Мы хотели на велосипеде… — начал Юра.

Но Зоя Петровна только рукой махнула и без слов втолкнула Юрку в ванную, вошла за ним и щелкнула задвижкой. Боря подождал минуту, а потом вышел, тихо прикрыв двери, и медленно побрел домой. Прощай, Юрка! Прощай, велосипед!

Боря шел домой и решал — нашел он деньги или не нашел? Если бы он поднял их на улице, на лестнице, он бы знал точно — нашел. А сейчас… Непонятно сейчас. Странный случай. И чувствовался в нем какой-то подвох.

Однажды за столом у деда обсуждали прочитанное в газете: один школьник нашел портфель с деньгами и документами и сдал его в милицию. Стелла сказала: «Какой необыкновенный мальчик!» А домработница воскликнула: «Ну и дурак!» Тогда Боря не задумывался над этим разговором, а теперь вспомнил.

Он шел и говорил сам с собой, как бы в два голоса. Один голос говорил: «Это чужие деньги». А другой спрашивал: «Чьи же они?» Первый советовал отдать их, а второй удивлялся: «Кому же?» Первый остерегал: «Смотри, будет плохо». А второй присвистнул нахально: «Фьюить! Кто ж узнает!»

Боря пошел быстрее, может, дома уже все разъяснилось, пока его не было. В квартире кто-то двигался, ходил мягкими шагами по кухне. Боря неслышно подошел к двери, заглянул в щелку. Зинаида Фоминична, соседка, приехавшая с дачи, вскрикнула и сказала сердито: «Ты что подглядываешь?» А что там глядеть — как она котлеты жарит? Боря подошел к своему столику, открыл кастрюлю и запихал в рот холодную картофелину.

— Что ты такой красный, — спросила Зинаида Фоминична, взглянув, как Боря пил воду из-под крана, — заболел, что ли?

Боря покачал головой. Но соседке хотелось поговорить. Как здоровье Бориного дедушки? Из всех Бориных родственников ее интересовал только он. Боря поблагодарил.

— Я очень рада, — не унималась Зинаида Фоминична. — А что дедушка подарил тебе? Ведь ты перешел в восьмой класс… Еще не подарил? Ну подарит, и, наверное, что-нибудь выдающееся — фотоаппарат или велосипед… Вот увидишь!

Что она дразнится: «велосипед, велосипед». Теперь и на Юркин рассчитывать нельзя… И тут Борю будто ударило — у него же есть деньги на велосипед! Он может сейчас же поехать в магазин и купить себе любой, какой захочет, самый новейший, самый-распросамый!..

Так просто все решилось: он берет деньги и едет в ГУМ. Именно сейчас, пока еще не пришла мама.

В четыре часа Боря вышел из магазина. Он вел за руль новый, очень красивый, удивительно красивый велосипед. Рама вишневого цвета с золотой полоской, серебряный руль блестит, блестит звонок на руле, упруго идут по асфальту пахучие резиновые шины.