Страница 88 из 125
— Какая-то разведка меня хотела поменять, — сообщил он.
Дипломат вздохнул.
— Блондинку с негром задержали, а меня отпустили. Наверное, явки мои хотят выяснить.
Дипломат посмотрел на него и подумал: «Точно провокатор».
Вышли из лифта в подземный гараж., Дипломат пошел к своей машине.
— Товарищ консул, — попросил Мераб, — поменяйте меня на какого-нибудь израильского шпиона.
— Господин, я вам, кажется, ясно объяснил: мы здесь занимаемся советским имуществом. Имуществом, и ничем больше! Всего хорошего! — Дипломат сел в машину.
— Нет, не всего хорошего!
Мераб вытащил из кармана наручники и быстро приковал себя к правой дверце его машины.
— Это мой протест! — заявил он. — Я буду здесь стоять, пока вы меня не отправите домой.
Дипломат достал из «бардачка» отвертку, вылез из машины, отвинтил правую дверцу и уехал.
А Мераб остался стоять с прикованной к руке дверцей. К нему подошел пес Генацвале, сел рядом и завыл.
Солнце палило нещадно. Мераб со своей дверцей и Генацвале шли по людной улице. Он увидел мастерскую по ремонту телевизоров и зашел внутрь.
— Вы не могли бы тут перепилить? — показал он мастеру наручники.
— Почему нет? — сказал мастер, привыкший ничему не удивляться.
Но, рассмотрев дверцу, спросил:
— «Бьюик-240»? Это что, машина русского консульства?
— Да
— Пилите в другом месте. Я в политику не лезу.
В это время мимо мастерской прошли три солдата в израильской военной форме. Один из них был Боря Париж.
— Борух! — кинулся к нему Мераб.
— Шалом, — кивнул Боря, не останавливаясь.
Мераб с дверцей под мышкой пошел за ним.
— Поговорить надо.
Боря сделал рукой жест, означавший «уйди». И незаметно для спутников кинул на тротуар скомканную бумажку.
Мераб подобрал. Это была купюра в сто шекелей.
В харчевне, где на противне жарилось аппетитное мясо, Мераб попросил у хозяина разрешения позвонить в Советский Союз. Тот, оглядев человека в грязном белом смокинге с автомобильной дверцей в руках, попросил задаток. Мераб небрежно кинул на стойку сто шекелей и заказал мясо, кока-колу и напильник. Напильника у хозяина не было.
Мераб за столиком жадно глотал мясо и смотрел телевизор. Там показывали с субтитрами на иврите советскую картину про разведчиков — «Мертвый сезон». Шла сцена передачи шпионов на мосту.
Под столом хрумкал косточкой Генацвале.
— Господин, — позвал официант и указал Мерабу на телефонную будку.
Мераб вскочил, забыв о прикованной дверце. Стол с едой опрокинулся. Мераб извинился и втиснулся в будку.
Официант выгнал из-под стола собаку и стал наводить порядок.
Через минуту Мераб как ошпаренный выскочил из будки.
— Где тут ваше КГБ? — заорал он.
— Я думаю, вам надо обратиться в министерство эмиграции, — сказала ему девушка в очках и военной форме.
— Гдe оно?
— Два квартала отсюда и направо.
Мераб выскочил из харчевни.
— Господин, возьмите сдачу! — крикнул хозяин.
Мераб бежал по тротуару. Прикованная дверца с лязганьем волочилась за ним. Прохожие шарахались в стороны.
— Я не тот, за кого себя выдаю! Кому я должен сделать заявление? — закричал он, ворвавшись в вестибюль министерства.
— Кому хочешь, — ответил человек, читавший за столиком журнал.
— Вот я вам и заявляю!
— А мне это зачем знать? — человек снова уткнулся в журнал.
— Я думаю, вам надо к Абрамовичюсу, — сказала Мерабу женщина, которая несла папки. — Третий этаж.
Мераб побежал вверх по лестнице. Дверца от шикарной машины с грохотом скакала по ступенькам.
Абрамовичюс в комнате, где сидели еще две сотрудницы, заявил, что его не чешет: Яша Мераб или не Яша. А если он хочет уехать, пусть оплатит все расходы — и скатертью дорога.
Мераб заорал, что там, дома, отец увез Яшину дочку в горы и не отдаст ее, пока он, Мераб, не вернется домой! Что у отца ружье! А Яша сумасшедший! И они перестреляют друг друга!
Абрамовичюс сказал, что это его не чешет. Что у них и так слишком много проблем, чтобы еще заниматься семейными делами Мераба.
Мераб завопил, что его брат еврей! А Израиль должен заботиться о своих детях! И обязан обменять Мераба на его брата Яшу.
Абрамовичюс возразил, что сначала еще нужно до казать, что сам Мераб не еврей.
Тогда Мераб предложил Абрамовичюсу пройти с ним в туалет и убедиться.
На что тот ответил, что он, Абрамовичюс, ходит в туалет, когда это нужно ему, а не кому-то другому.
Тогда Мераб сказал, что можно любого спросить в Сигнахи: грузин он или нет?
Абрамовичюс ответил, что за свою маленькую зарплату он не обязан летать по всяким Сигнахам, где по горам бегают сумасшедшие с ружьями.
— Ну, хорошо, — устало сказал Мераб. — Напильник хотя бы у вас есть?..
Грузия. Заходящее солнце освещает снежные вершины гор и старинную башню, прилепившуюся к скале. В этой башне укрылись Вахтанг с внучкой. У подножия скалы две милицейские машины, офицер с мега фоном, милиционеры, Яша, Инга, Циала, крестьяне.
— Уважаемый Вахтанг, спускайтесь, — уговаривал в мегафон офицер. — Подумайте сами: депутат райсовета, заслуженный ветеринар республики, а какой пример людям показываете? Некрасиво!
В узком крепостном окошке появился Вахтанг с ружьем, а из-за его спины выглянула девочка и крикнула:
— Дедушка говорит, что если я уеду на Запад, то стану наркоманкой и проституткой. А здесь я стану чемпионкой и буду ездить по всему миру бесплатно!
Тель-Авив. Вечер. Безлюдная площадь перед автобусной станцией.
Мераб вошел в телефонную будку, огляделся по сторонам, достал из кармана проволочку, покопался в телефонном аппарате, и оттуда ему в руки посыпалась мелочь.
На станции Мераб внимательно осмотрел большую карту Израиля, висящую на стене. Затем подошел к окошку, протянул горсть мелочи и сказал:
— Один билет до Кирьят-Шмона.
Девушка улыбнулась:
— Это не деньги. Это телефонные жетоны. Вас кто- то обманул.
— А вы купите у меня жетоны, — улыбнулся в ответ Мераб.
— Зачем? У меня здесь телефон.
— Жалко, — вздохнул Мераб. — А когда будет автобус?
— Через два часа, — сказала девушка и закрыла окошко.
Мераб осмотрелся. Никого. Только вдалеке ползал по тротуару какой-то человек. Мераб подошел к нему.
— Господин, вам не нужны телефонные жетоны?
— На хрена они мне сдались! Мне звонить некому, — пробурчал человек. Это был старик Сеня. — Чего стоишь? Помоги очки найти.
Мераб поднял с земли очки и протянул их хозяину. Тот, нацепив очки, узнал Мераба.
— А, это ты. жених?
— Я, — сказал Мераб.
— Куда направляешься?
— Никуда, так, гуляю.
— Тогда пошли, выпьем по сто грамм, — сказал Сеня.
Они шли по набережной. Гуляли нарядные люди, в ярко освещенных ресторанах играла музыка, на асфальтовой площадке, несмотря на поздний час, продавались подержанные автомобили. Сеня рассказал, что приехал сюда к детям, но те перебрались в Америку. Звали его с собой, но он не поехал. Раз сказал, что едет сюда, значит, должен быть здесь. Нечего на старости лет как овечий хвост по свету мотаться. А во время войны Сеня был лучшим разведчиком в самом большом партизанском отряде Белоруссии.
Они пришли на улицу, где жил Изя. Окна Изиного дома были закрыты ставнями, к дверям была приклеена табличка с надписью: «Продается!»
— В Австралию улетел, — сказал Сеня, — Просил никому не говорить.
Во дворе напротив стоял большой автомобиль-рефрижератор. На нем тоже была табличка «Продается». Такая же табличка была приклеена к железным воротам склада, где работал Сеня. Оказалось, что Изя — это его хозяин.
Сеня ключом отпер железную дверь и завел Мераба в огромный холодильник, где вдоль стен на полках лежали замороженные овощи. Температура здесь была около минус двадцати. Но у Сени, привыкшего к белорусским морозам, была ностальгия по холоду.