Страница 59 из 68
В строительном азарте кое-где даже перестарались. На «малую кухню» пришел к Седому Сергей Филиппов и потребовал, чтобы разобрали баррикаду в Домбровском переулке, потому что невозможно подвезти воды к рабочим «спальням».
Но опасность явилась с другой стороны. Ровно в час дня над Пресней громыхнул первый пушечный выстрел. И началась канонада. Стреляла батарея с Ваганьковского кладбища.
Первые залпы вызвали панику среди населения. Послышались вопли и причитания женщин. Начали связывать в узлы белье и одежду. Прятали детишек в подвалы.
Дружинники как по сигналу сразу же стали собираться во дворе, возле «малой кухни». Начальники боевых дружин — в штабе. Решили развести дружины по баррикадам, укрыться в близлежащих дворах и ждать атаки.
— Как прекратится пальба, будьте начеку, — наставлял Седой начальников дружин. — Возможно, это артиллерийская подготовка.
— Палят по всему городу, — сказал начальник дружины завода Грачева. — И у Александровского вокзала, и, сказывали, на Страстной площади.
— Может быть, готовятся к общему штурму, — высказал предположение Медведь.
— На общий штурм силенок не хватит, — возразил Седой. — Московскому комитету переданы копии телеграмм, которыми обменялись адмирал Дубасов и верховный главнокомандующий, великий князь Николай Николаевич. Дубасов просил о немедленной присылке бригады пехоты из Петербурга. А Николай Николаевич ответил ему коротко и ясно: «В Петербурге свободных войск для посылки в Москву нет». Как полагаете, почему так ответил?
— Нас пожалел, — ответил под общий смех Володя Мазурин.
— Себя пожалел, — сказал Седой. — Стало быть, и в Питере неспокойно, если штыка лишнего нет в запасе. Вот потому и надеюсь, что общего штурма не будет. Постараются задушить нас порознь. И вполне может быть, что первый удар придется по Пресне. Надо быть в полной боевой готовности. А весь этот шум и гром для того, чтобы страху нагнать.
Седой не мог и предположить, как недалек он от истины. Он только догадывался — но догадывался прозорливо, — что московские власти, потеряв голову от страха и не зная, как подавить революционный порыв, ухватились за самое простое: тупой жестокостью нагнетать ужас. Отсюда эта беспорядочная, бесприцельная артиллерийская пальба, слепо поражающая мирное население, пальба не по целям, а по площадям…
Очевидец событий писал в дневнике 10 декабря:
«Первый пушечный выстрел грянул в два с половиной часа дня от Страстной площади по Тверской к Триумфальным воротам. С этого момента в Москве началось безумие и зверство, каких не видели здесь с 1812 года. По толпам мирного народа стреляли пачками из ружей, сыпали свинцом из пулеметов и палили из пушек шрапнелью. Эта безграничная кровожадность царских властей внесла страшное, невиданное озлобление во все слои населения Москвы, кроме высшей буржуазии и бюрократии».
Что было на следующий день — 11 декабря — убедительно засвидетельствовала либеральная газета «Русские ведомости»:
«11 декабря происходит ожесточенная стрельба в разных частях города. Стреляли из пушек на Сухаревской площади, в Каретном ряду, на Страстной площади, в Неглинном проезде, у Николаевского вокзала и в других местах. Жертв в этот день было особенно много; ранеными были заполнены многие больницы, частные лечебницы и перевязочные пункты; в полицейских часовнях не хватало мест для убитых, которых сваливали в пожарных сараях».
2
Этих двух девушек на «малую кухню» привел Медведь, сказал, что обе будут заниматься снаряжением патронов, а если удастся достать «матерьял», то и изготовлением бомб.
— Обе из нашей технической группы, — пояснил Медведь. — И Пчелка и Павлова дело свое знают и неробкого десятка. Не раз смерти в глаза смотрели. Им надо отвести помещение.
— Пока пусть здесь начинают.
— Нельзя, — возразил Медведь. — Порох, взрывчатка… Подойдет любопытный паренек с цигаркой в зубах и… к богу в рай.
— Ты нрав, — согласился Седой, — Опасная штука… — Подошел к дежурным депутатам, посоветовался с ними.
— В семейных спальнях каморку отвести, — сказал Дмитриев.
— Не годится, — возразил Баулин. — Там детишки кругом. Вот если подвальный этаж в директорском доме. Отдельный вход. Караул поставим. И от штаба близко, всего двор перейти.
— Действуйте, — сказал Седой.
Помощник заведующего хозяйственной частью Буз~ ников наотрез отказал депутатам.
— Да что вы, господь с вами! — восклицал он, размахивая коротенькими ручками. — В директорский дом захотели. Да меня Николай Иванович сию же минуту взашей с фабрики прогонят!..
— Не о твоей шее забота, — строго одернул его Иван Баулин. — Нам помещение надобно. — И так глянул с высоты своего роста на коротенького Бузникова, что тот сразу заюлил.
— Я всегда, пожалуйста, могу предложить вам дом купчихи Юкиной по Большому Никольскому. Дом правлением арендован, но еще никем не занят, могу предоставить…
— Не годится, — отверг Иван Баулин. — Далеко.
— Могу ближе. Дом купчихи Шохиной. Вовсе здесь, на Нижней Пресне, тоже не занятый…
— Тоже не годится. Давай нам ключи от «парламента». Старост отменили, зря помещение пустует. А нам самый раз.
— Доложить обязан…
— Кому обязан?
— Правлению, директору Николаю Ивановичу…
— Давай ключи. Потом беги, докладывай.
Дальше Бузников спорить не решился и передал депутатам ключи от помещения во дворе фабрики, именуемого «парламентом», и также от калитки возле прядильного корпуса.
— Этот ключ от «парламента», этот — от фабричной калитки, что у прядильного, — доложил Баулин, вернувшись в штаб.
— От парламента?.. — удивился Медведь. Сергей Дмитриев объяснил:
— Когда прошлой зимой выбрали по цехам старост, правление выделило помещение, где старостам проводить свои собрания. И не знаю кто уж там, только кто-то окрестил его «парламентом»…
— Но этот «парламент» за фабричной оградой?
— А вот ключ от калитки.
Девушки осмотрели помещение, остались довольны.
— Еще чего не хватает? — спросил их Медведь,
— Работы, — ответила Павлова.
— Пусть вас это не волнует, — заверил Медведь, — Работой обеспечим в избытке.
Пчелка сказала, что нужно хотя бы двух подручных, хорошо бы молодых девчат. После этого «мастерская» будет готова к большой работе.
— А по части бомб? — поинтересовался Медведь,
— Дело за оборудованием, — сказала Пчелка. — Впрочем, на такой огромной фабрике, конечно же, первоклассная лаборатория. Откройте нам, остальное наше дело.
Когда депутаты снова взяли в оборот Бузникова, он ответил, что лаборатория не в его ведении и доступ может разрешить только сам господин директор.
От имени Совета депутатов Иван Баулин передал директору просьбу выдать делегации ключи от фабричной лаборатории.
— Прежде хотел бы слышать, для какой именно цели необходима вам фабричная лаборатория? — предчувствуя недоброе, спросил Прохоров.
Иван Баулин какой-то миг помедлил с ответом:
— Таково требование штаба боевых дружин Пресна.
Прохоров слегка пожал плечами:
— Позвольте… Мне непонятно, какое отношение имеет штаб боевых дружин к делам товарищества Прохоровской мануфактуры?.. И почему этот штаб берет на себя распоряжение имуществом фабрики?..
На это Иван Баулин ответил сразу:
— Время военное, господин директор. А в военное время высшая власть принадлежит боевому штабу.
— Допустить в лабораторию посторонних лиц я не имею права. Там хранятся вредоносные вещества, неумелое обращение с которыми опасно для жизни людей. Я не хочу садиться в тюрьму по той лишь причине, что малодушно подчинился вашему незаконному требованию.
— Это ваше последнее слово? — спросил Иван Баулин.
— Иного решения я принять не могу.
— Уговаривать не станем, — бросил через плечо Иван Баулин, оборачиваясь к остальным депутатам. — Пошли, товарищи…