Страница 44 из 68
В голове шествия, перед первой колонной, развевалось красное знамя Московского комитета РСДРП. Сразу за ним шел отряд вооруженных дружинников, и в первом ряду Зиновий Литвин-Седой, его друг по Нижегородской организации, один из вожаков сормовских рабочих Петр Заломов, начальник боевой дружины сахарного завода Федор Мантулин.
Полицейским властям известно было, что погребение состоится на Ваганьковском кладбище. Маршрут движения такой огромной массы должен был пролегать по самым широким улицам, и его можно было точно предугадать. В удобных для обзора местах, в верхних этажах высоких зданий расположились наблюдатели. Их донесения немедленно докладывались градоначальнику.
«Дежурные дневники» канцелярии Московского градоначальства запестрели новыми записями.
20 октября, 1 час 5 минут дня
«Пристав 2-го Басманного участка сообщает, что процессия тронулась из Технического училища».
1 час 30 минут
«Пристав 2-го Басманного сообщает, что процессия до 70 тысяч прошла по Немецкому переулку, направляется к Межевому институту, есть свои гофмаршалы в лентах и т. д. Масса красных флагов».
2 часа дня
«Район 2-й Басманной процессия прошла благополучно, вышла на Елоховскую, за процессией идут 4 фуры с докторами и перевязочными средствами и отрядом в 200 человек санитаров».
Неожиданное слово «благополучно» должно было сообщить кому следует, что провокация у Елоховской не удалась.
Перед выходом головной колонны на Елоховскую площадь толпа черносотенцев истошно заорала: «Казаки!», рассчитывая, что участники процессии дрогнут и разбегутся.
— Товарищи! Не волнуйтесь! — крикнул Зиновий что было силы.
Его голос перекрыл могучий бас Петра Заломова:
— Вас охраняет боевая дружина! Спокойно, вперед! И траурная процессия продолжала свое шествие.
2 часа 55 минут
«Пристав 2-го участка Яузской части доносит, что процессия приближается по Садовой к Красным воротам».
3 часа 25 минут
«Пристав 1-го участка Мясницкой части доносит, что процессия подошла к почтамту».
3 часа 40 минут
«Пристав 1-го участка Мясницкой части доносит, что процессия подходит к Лубянской площади».
3 часа 50 минут
«Прислав 3-го участка Тверской части доносит, что голова процессии спускается по Театральному проезду».
4 часа 40 минут
«Процессия около университета».
5 часов 25 минут
«Хор консерватории следует за гробом».
За гробом действительно следовал оркестр консерватории. И хор под аккомпанемент оркестра пел похоронный марш «Вы жертвою пали в борьбе роковой…».
Уже стемнело, когда процессия прибыла на Ваганьковское кладбище. Состоялся грандиозный траурный митинг, в котором участвовали десятки тысяч людей. Ими были заполнены все окружающие кладбище улицы.
10 часов вечера
«Пристав 2-го участка Пресненской части доносит, что толпа, хоронившая Баумана, тронулась с Ваганьковского кладбища обратно с красными флагами и фонарями».
После получения этого сообщения казакам и черносотенцам, засевшим в Манеже и гостинице «Петергоф», дана была команда «Приготовиться!».
И поздно вечером, когда демонстранты повернули с Большой Никитской на Моховую, по мирной толпе хлестнули винтовочные залпы.
Боевая дружина отразила атаку, заставила нападавших отступить и спасла этим жизнь сотням ни в чем не повинных людей. Но все же более десяти человек остались мертвыми на мостовой. Несколько десятков было ранено.
Это был первый в жизни бой — боевое крещение — большевика Зиновия Литвина-Седого.
9
Перед грозой душно. И когда становится вовсе невмочь от духоты, вдали над горизонтом начинают проблескивать зарницы, предвестники приближающейся и уже неотвратимой грозы.
Рабочая Москва после похорон Баумана и злодейского нападения на мирную манифестацию у Манежа жила в нетерпеливом ожидании надвигающихся событий.
Ожидание это не было пассивным. Рабочие многому научились за время сентябрьской и октябрьской стачек. Они убедились, что самыми последовательными защитниками их интересов являются большевики, и большевистский лозунг «от стачки — к вооруженному восстанию» становился им все более понятен и близок.
Готовясь к вооруженной борьбе, рабочие Москвы создали новую политическую организацию — Советы рабочих депутатов. В депутаты выбирали самых уважаемых рабочих; многие из них были членами партии большевиков или поддерживали их. Депутаты от фабрик и заводов входили в районный Совет. Одновременно выбирали депутатов в Московский Совет.
11 ноября возник Совет рабочих депутатов в Лефортовском районе. Вслед за ним Хамовнический и Пресненский районные Советы. На Трехгорной мануфактуре — крупнейшем предприятии Пресни — депутатами в числе других были избраны ткачи Василий Осипов и Иван Куклев, браковщик Сергей Дмитриев, гравер Иван Баулин. Все они потом возглавляли Пресненское вооруженное восстание.
К середине ноября районные Советы действовали по всей Москве, а 21 ноября в доме на углу Поварской и Мерзляковского переулка состоялось первое заседание Московского Совета рабочих депутатов.
Рабочая Москва набирала силу и уже откровенно противостояла властям предержащим. С площадок у заводских ворот агитация шагнула в обширные и даже раззолоченные залы. Учебные заведения и театры превратились в открытые трибуны.
Особое значение приобрел сад «Аквариум», расположенный в самом центре Москвы, на пересечении оживленнейших улиц — Садовой и Тверской. Просторный, оснащенный двумя вместительными залами «Олимпия» и «Буфф», сад «Аквариум» был очень удобен для массовых собраний и митингов. И Зиновий нимало не удивился, когда Шанцер вызвал его к себе и сказал, что ему поручается выступить в «Аквариуме». Зиновий спросил лишь, в каком часу начало, и собрался уже уходить, но Виргилий Леонович удержал его.
— Это необычный митинг, — сказал он. — Мы посылаем вас на митинг охотнорядских мясников… Среди них сильно влияние черносотенцев…
— Скажем проще, — добавил только что вошедший в комнату Мартын Лядов, тоже член Московского комитета. — Добрая половина из них — отъявленные черносотенцы. Вы идете, товарищ Седой, в осиное гнездо.
— Мартын прав, — подтвердил Марат. — Но мы не можем упустить случая. Мясники собрались по необычной причине. Решили организовать свой профессиональный союз. Надо помочь определить им свое место в предстоящих событиях. Мы пошлем в ваше распоряжение дружину. Будьте готовы ко всему и сами вооружитесь.
Зиновий ринулся на этот митинг, как на бой. Меньше всего он думал об опасности полученного задания. Льстило, что именно ему поручили агитировать охотнорядцев. И понимал, что тут надо именно агитировать, а не просто рассказывать…
В залу Зиновий вошел, когда все уже были в сборе. Окинул взглядом помещение и, хотя отлично знал, куда шел, стало не но себе… Особенно при взгляде на первые ряды. Тут, видимо, разместились вожаки, все, как один, рослые, можно сказать, дородные, с раскормленными красными лицами, в синих и черных чуйках и картузах. На многих белые фартуки, а за поясом — набор ножей — орудия производства.
И почти все с цигарками и папиросами в зубах. Некоторые несколько смущены, не приходилось еще сидеть в таком роскошном зале. Но большинство бодрятся, перекидываются шуточками, сквернословят без всякого стеснения. Словом, в огромном зале дым, шум и гам. Особенно возле дверей, где уселись опоздавшие и среди них многие под крепким градусом.
Сразу надо их брать в руки, сразу… Но как? С какого боку подойти? И тут же мгновенно пришло решение: не с боку. А прямо, лобовой атакой.
Вышел на авансцену и сказал:
— А вот курить здесь нехорошо. Ведь в церкви вы не курите!
И сам удивился тому, как дружно все бросили на пол папироски и цигарки. И тут же схлынула вся скованность, пришла уверенность, та самая смелость, что города берет. К тому же понимал, что ни хитрить, ни ходить вокруг да около времени нету. Пришел говорить с мясниками, орудуй по-ихнему: бери сразу быка за рога.