Росские зори

Вторая еще дружнее ответит ей:

Но если игрище дойдет до этого момента, Остане уже не на что будет рассчитывать: коней выкупят девушками-невестами, и когда одна сторона споет: «А в нашем полку прибыло, прибыло!» — все будет кончено. Девушки, предназначенные к выкупу, выйдут из общей шеренги, выйдут и кони-женихи. Женихи должны будут снять со своих избранниц венки и сложить к подножию Лады. Если девушка отдаст венок, она тем самым согласится стать женой парня, принявшего у нее венок. Если не отдаст, брак не состоится, и отвергнутый ею парень уйдет ни с чем. Но Даринка не ослушается отца, не отвергнет Акилу, хотя тот ей не мил. Редкая славянка поступит наперекор родителям, когда между ними сговор. Нет, Остане нельзя было во всем полагаться на Даринку, он должен действовать сам, а с ним ей бояться нечего, он оградит ее от всех бед и зол! Он должен перехватить ее у Вежинки, на лугу, когда девчата будут плести венки. Но подойдет ли она к реке? Догадается ли спуститься к месту, где они не раз бывали вдвоем, — к дереву, низко склонившемуся над водой?

Расставшись с Останей, Фалей не торопясь въехал в село и направился к дому Бронислава. Здесь он придержал коня, глядя на приготовления к свадебному пиру. Его, конечно, сразу заметили, но он не обращал внимания на любопытные взгляды. Быстроглазая Боянка тоже была здесь — на девчат, особенно таких маленьких, как Боянка, сельские конфликты не распространялись: стайки девочек беспрепятственно бегали по селу.

Боянка торопливо сообщила Фалею о том, что здесь недавно произошло. Узнав подробности, довольный, он поднял голову и столкнулся взглядом с Вивеей. На бледном лице у Вивеи горели темные глаза — казалось, они вот-вот испепелят эллина. Но он только улыбнулся и отвесил Вивее элегантный поклон. Так мог поступить лишь эллин или ромей: вежливо улыбнуться и ответить невозмутимой насмешливостью на яростный взгляд. Вивея прикусила тонкие губы, резко повернулась и скрылась в доме. Вскоре от двора Бронислава отъехали десятка два вооруженных всадников. Они к повернули к Загорью, а Фалей направился на другой край села.

У дома Добромила он спешился, пустил коня. На том краю села царило оживление, а этот затаился, и в его тишине эллин ощутил знакомое ему напряжение — так тянутся минуты ожидания перед битвой. И здесь, среди лесов и полей, таких тихих и мирных, бурлили и искали себе выход людские страсти. Человеческая жизнь всюду такова…

Фалей взглянул на Вежу: возвращались рыбаки.

Челн воеводы ткнулся носом в берег, воевода ступил на землю, пошел, не оглядываясь, вверх по тропе; его люди привязали челны, вынесли корзины с рыбой и двинулись следом. Апрелька выбежал к отцу, сообщая ему сельские новости. Воевода слушал нахмурясь: вести малоприятные.

— Что будем делать, воевода? — спросил Фалей.

— Обедать.

Из кустов Останя следил за празднеством. Общий хоровод распался, девушки группами разбежались по лугу. Останя смотрел только на Даринку. Он всегда узнавал ее среди множества девчат — по голосу, смеху, плавной походке, длинной льняной косе, изящным линиям шеи, груди, тела и рук. Но теперь узнать ее было нелегко: вся она сникла, будто и не она это была, а другая, незнакомая ему. У него тревожно забилось сердце: неужели забыла о нем, смирилась со своей судьбой? Неужели готова отдать себя в руки Акилы? От волнения он чуть было не выдал себя, но вовремя спохватился, заметив людей Бронислава — они следили за Даринкой, не спускали с нее глаз. Он остро ощутил отчаянность своего положения и опасность, нависшую над Вежином. Если ему удастся умыкнуть Даринку, Бронислав наверняка устроит в селе побоище, а не удастся — битву начнет отец: не отомстить за новое оскорбление нельзя… Останя чувствовал себя одновременно и охотником, затаившимся в засаде, и дичью, которую тщательно высматривали люди Бронислава. В этой сложной охоте, где стирались границы между охотниками и дичью, самой несчастной была Даринка, сердце которой разрывалось между необходимостью подчиниться родительской воле и любовью к Остане. Бедная девушка не знала, как поступить, и со страхом ждала развязки. Она безучастно собирала цветы и медленно приближалась к реке, к тому месту, где она не раз встречалась с Останей, — к дереву, низко склонившемуся над водой. Подруги пытались развлечь ее, заставить улыбнуться, но она молчала, будто замороженная. Вдруг она заметила Останю и без сил опустилась на траву. Девушки засмеялись, принялись утешать ее, а потом уселись рядом и принялись плести венки. Но пальцы не слушались Даринку, цветы падали из дрожащих рук, а это была недобрая примета. Подруги утешали ее:

— Не волнуйся, мы закончим свои и сплетем тебе!

— Пойду… напьюсь, — с трудом выдавила Даринка, и с лица у нее схлынули последние краски.

Люди Акилы следили за ней, находясь в некотором отдалении — подходить к девчатам, плетущим брачные венки, запрещалось законами Лады.

Даринка неуверенно шла к реке. Ноги у нее подгибались, ей казалось, что она вот-вот упадет. Едва она скрылась под берегом, Останя подхватил ее и понес — с этой минуты он почувствовал себя во много крат сильнее, так как взял на себя ответственность за жизнь любимой. Он теперь мыслил ясно и трезво: «Быстрее добраться до лошадей, а потом лесом к Ивону, дорогу к нему им не найти… Брат обрадуется, ведь я мщу Брониславам и за него!»

Он спешил к лошадям, не чувствуя тяжести Даринки. Она обвила руками его шею и нервно всхлипывала. Сговор отца с Брониславами, предполагавшаяся свадьба с нелюбимым человеком, а теперь бегство с Останей отняли у нее слишком много сил. Останя понимал это, и единственное, чего он сейчас хотел, — это поскорее обеспечить ей покой и безопасность.

Вот, наконец, и лошади — путь до них показался Остане бесконечно долгим. Он спросил:

— Сама ехать сможешь?

Но она еще плохо владела собой. Он вскочил в седло, подхватил Даринку на руки и заторопил Лося, направляя его в глубь леса, к тропе, ведущей в становище брата. «Помоги, Лада!» — проговорил про себя.

Шум и голоса позади отдалялись, отсеченные от беглецов стеной леса.

Даринку хватились вскоре после того, как она спустилась к реке. Девушки поспешили вниз, но Даринки нигде не было. Они подняли испуганный крик, решив, что она бросилась в воду, предпочтя смерть свадьбе с Акилой. Начался общий переполох, который дал беглецам крайне нужный выигрыш во времени, достаточный для того, чтобы Останя вывел лошадей из укрытия и скрылся в лесу. Но предположение о том, что Даринка утопилась, единодушно отвергли, когда промерили глубину реки: утонуть в этом месте было трудно. И тут всем открылась причина исчезновения Даринки: Останек! Она бежала с Останеком! Он умыкнул ее! Как же это удалось ему — ведь всюду здесь настороже люди Бронислава!

Весть о поступке Остани распространилась, как пожар. Одни откровенно восхищались: ай да парень! Другие — из тех, кого Даринка отвергла, — так же открыто осуждали его и ее. Их уязвленное самолюбие было почти удовлетворено, когда они узнали, что она достанется Акиле, — поделом ей! Не будет больше смеяться над парнями! А теперь их самолюбие опять заныло: все-таки Останя, все-таки вышло по ее… В порыве недоброжелательности некоторые готовы были добровольно помогать взбешенному Акиле ловить беглецов. Но таких недобрых и мстительных было немного. Остальных бегство Даринки с Останеком только развеселило. Ой, диди-Ладо, ты всех сильнее и только что доказала это! Слава Ладе, честь Остане и Дарине — лови их теперь, как ветер в поле!

Веселое хмельное разгулье с удесятеренной силой залило Красную горку, а по дороге к Вежину нерешительно, как побитые псы, потянулись конники Акилы — получил он все-таки, что заслуживал! Не помогла ему Мрачная Вивея, чары Лады оказались могущественнее ее злых чар!