Страница 64 из 64
Вечерами на высоком берегу Вежи загорались праздничные костры, начинались хороводы, и далеко над рекой плыли песни.
А на третий день люди расступились перед сладкозвучным певцом Мовой.
Легок и скор Мова, он всюду, где люди. Он ходил по росской земле, нигде подолгу не задерживаясь, и всюду его принимали как самого дорогого гостя, потому что Мова — память, глаза, сердце и уши народа; под звуки гуслей он оживлял минувшие времена и сквозь них видел времена сущие и грядущие.
Мова поклонился хозяевам, поклонился молодым, поклонился гостям, потом коснулся пальцами струн и начал сказывать бывальщину. Затихли слушатели, боясь пропустить хоть одно слово.
В голосе певца оживали памятные всем события — нападение степняков на росскис села, готское нашествие, война с готами, подвиги росских воинов и доблестнейшего из них — Евстафия Доброслава…
Мова пел о том, как готы запросили у россов мира, как два огромных войска стали в широком поле друг против друга, как росские воеводы потребовали, чтобы готы отпустили на родину всех пленных россов, и как судьба множества людей решалась в поединке между готским богатырем Зигурдом и росским бойцом Евстафием, сыном Лавра Добромила, и как Евстафий победил Зигурда, освободив из плена тысячи соплеменников…
Пальцы певца уже мягче перебирали струны, бывальщина подходила к концу.