Мой любимый демон

Вспомнилась моя семья. Они были похожи. В груди поднималась ярость на этого человека, думавшего, что бизнес и связи важнее родной крови. Хотелось проверить какого цвета она у этого сноба.

Я отпустил руку Мишель, сжимая свою в кулак. Почувствовав на плече лёгкое касание, удивлённо повернул голову. Бэмби смотрела на меня, мысленно прося не делать этого. Я уверен, что именно этого она и хотела. Отец всё-таки. Знала ведьма, как на меня действуют её взгляды и прикосновения. Пожалела старого урода, считавшего её вещью. Такая нежная и готовая простить любого. Только не меня. Стоял бы перед ней Гитлер, она бы нашла ему оправдание.

— Она должна…

Никогда я так не ошибался на её счёт. Одним резким движением она со всей своей хрупкой силы ударила своего отца маленьким кулачком, не слушая, что она там должна ему. Я видел сколько ярости она вложила в этот удар. Он, как и я, не ожидал такого, отступая на шаг и прикрывая кровоточащий нос. Второй разбитый нос за вечер.

— ТЕБЕ я ничего не должна…

Впервые за несколько дней я даже улыбнулся. Моя девочка… Мы вновь двинулись на выход, сопровождаемые весёлой и бодрой игрой музыкального оркестра. Видимо, даже они были рады нашему уходу. На этой вечеринке мы были явно лишние. По залу прокатился облегчённый вздох, стоило только нам переступить порог.

Дорога прошла в молчании. Степана я отправил с остальными на другой машине. Не хотел, чтобы хоть кто-то мешал. А чему мешать? Ни я ни она не спешили нарушать молчания. Воздух между нами сгустился от невысказанных слов. Как же с ней тяжело. Сидит, уставившись в одну точку, о чём-то размышляя. Я же не могу читать мысли! Что в её душе? Она рада, что я приехал или напугана?

Хотелось прямо сейчас же остановить машину в тёмном лесочке и усадить на свои колени. Насадить на себя, яростно вдалбливаясь. Чтобы она без слов поняла, как я волновался, как скучал, как… люблю. Люблю? Откуда мысли такие? Дурак!

А демоны внутри опять проснулись и кричали, чтобы я достал пистолет из-за пояса и прямо в машине пустил ей пулю в лоб. Чтобы никто больше не смел смотреть на неё. Прикасаться. Целовать и желать. А что дальше? Как жить? Пустить пулю и себе тоже?

Я представил все те нескончаемые серые дни, перетекающие в месяцы и годы без неё. Алкоголь, шлюхи, азартные игры, не приносившие азарта, снова шлюхи, не доставляющие удовлетворения, опять алкоголь, выжигающий мысли о ней. Хоть сам в петлю лезь.

Отбрасывая эти повторяющиеся снова и снова мысли, я завернул на еле заметную тропу, ведущую в лес. Остановился, глядя вперёд во тьму. Такая же тьма плотным туманом расползалась внутри. Чувство неизбежного поглотило меня. Пора с этим разобраться. Малышка покосилась на меня, ожидая дальнейших действий. Я достал «глок».

— Выходи.

Глава 37. Мишель

В эту гнетущую холодную ночь, стоя где-то в лесу не далеко от шоссе, вновь в голову пришли слова песни Тилля Линдеманна «Amour». Теперь я до конца прочувствовала то, о чём он пел своим низким бархатным голосом. На своей шкуре прочувствовала. Говорят, бойся своих желаний… Не этого ли я хотела? В омут с головой и чтоб до мурашек.

Я поняла, что любовь не всегда такая, как пишут в глупых романах. В реальности эта любовь может принести много боли. Она разрывает на части, убивает всё чистое и доброе, что есть в душе, заставляя желать лишь одного. Быть с любимым, каким бы человеком он ни был.

Смиренно принимать его чёрную душу, в надежде спасти её или упасть вместе с ним в пылающую пучину ада, откуда не выбраться. Всё равно. Лишь бы с ним. Лучше получать только гневный взгляд и кривую ухмылку от него, чем купаться в сладком внимании десятерых других.

Я стояла, смиренно ожидая своей участи. Ждала суда над своим сердцем, не в силах оторвать взгляда от своего палача. Роберт медленно ходил передо мной, опустив голову и о чём-то думая. На грубом лице не отражалось ни одной эмоции, лишь только морщинка прорезала переносицу. Казалось, что каждый шаг даётся ему с трудом, но он не может остановиться. В его напряжённой руке в щедром лунном свете поблёскивала сталь пистолета.

Если он решит оставить моё тело здесь, то так тому и быть. Страха не было. Я не цеплялась за свою грешную жизнь. К чему она, если единственный, кто меня здесь удерживает, считает меня продажной женщиной? Считает, что я, как и все вокруг, тоже предала его.

Я апатично стояла, только тело подрагивало в тонком платье от ледяного воздуха. С неба кое-где срывались мелкие снежинки, предвещая раннюю зиму. Где-то далеко в гуще леса раздался вой одинокого волка. Только этот звук нарушал тишину.

Одиночки — слабые существа. Они больны и обречены на вечные скитания в муках. Не нужные никому. Ни своей стае, ни себе самому. Так же и с людьми. Человек без пары — лишь пустая оболочка. Без смысла жизни, без поддержки и любви.

Наконец, мужчина собрался с мыслями. Он внимательно посмотрел мне в глаза, как прежде холодным взглядом. Но он меня не пугал. Наоборот. Я пыталась впитать его в себя. Насмотреться вдоволь. Не известно, чем закончится эта длинная ночь. Я приняла свою судьбу, какой бы она ни была. Доверилась ему и его решению. Просто чувствовала, что он знает, как лучше нам обоим. От этого на душе было легко.

Роберт протянул руку, коснувшись моих посиневших губ. Нежно провёл по ним, словно заворожённый, наблюдая за этим движением. Словно видел их впервые.

— Я не знаю… Впервые не знаю, что мне делать, Мишель… — его голос был тихим и каким-то безжизненным. В каждом звуке слышалась вселенская усталость и скорбь. — Убить тебя или поцеловать.

— Что бы ты не решил, я приму любой вариант. Но тебе лучше поторопиться. Иначе я умру от переохлаждения.

Он вздрогнул, как будто только сейчас осознав, что на улице небольшой минус, а я почти раздета. Роберт скинул с плеч пальто и накинул на меня, оставаясь в одной рубашке. Он ещё не совсем обезумел. В нём сидел тот мужчина, которого я полюбила. Это простое действие дало маленькую крупицу надежды на то, что у нас ещё может быть счастливый финал.

Мужчина прислонился своим лбом к моему, прикрыв глаза. Не нужно было читать мысли, чтобы понять, что внутри него идёт борьба и он до последнего оттягивает решение. Быть может, он уже всё решил, но не хочет делать то, что задумал. Ждёт, что я приму это решение за него. Я не знала, чего он ждёт и сделала то, что подсказывало сердце. Протянула руку, нежно коснувшись его щеки. Он вздрогнул. От этого простого движения или от холода?

— Я хочу, чтобы ты была счастлива, Бэмби. Но не могу видеть, что ты будешь счастлива с другим. Как я должен поступить?

— Роберт…

— Шшш… — он прикоснулся указательным пальцем к моим губам, которые были всего в нескольких сантиметров от его. — Ты моя, Мишель. Если ты думаешь иначе, то глубоко заблуждаешься. У меня нет выбора. Ты мне досталась за все грехи, которые я совершил в жизни.

Его тихий спокойный голос не выдавал напряжения, мешающего свободно дышать. Мне хотелось обнять его за плечи, уткнуться в шею и сказать, что всё хорошо. Я только его… Но тело не слушалось. Хватило сил только на то, чтобы накрыть его руку, сжатую в кулак. Не смотря на холод ночи, она была обжигающая. Словно он горел изнутри.

— Впервые я ставлю чьи-то интересы выше своих. Раньше я не думал о своих поступках. О том, что будет лучше для другого. Почему с тобой иначе? Ты можешь объяснить мне?

Я путалась в его словах, которые были больше похожи на бред. Как будто он мечется между двумя сторонами своей сущности. Как будто его душа разделилась надвое, и каждая требует своего.

— Я не понимаю тебя…

Он сделал шаг назад, избегая смотреть на меня. Его взгляд опустился вниз туда, где пальцы сжимали гладкий ствол огнестрельного оружия. О чём я думала, когда влюблялась в этого человека? Виноваты розовые очки и желание ощутить всепоглощающую страсть? Он же убийца! Он, не раздумывая лишил жизни не только своего отца и насильника. Я уверена, что жертв было больше. Я думала, что он не причинит мне вред? Точно наивная Бэмби. Неужели решив, что я оставила его, он готов бросить мой хладный труп в дремучем лесу? Это ему под силу.