Страница 9 из 35
Родное прозвище! В школе и на улице Федя так привык к нему, что уже не отличал от настоящего имени. Значит, все в порядке!
Выталкивая друг друга из квартиры, ватага ринулась на улицу. И там, взяв Федю под руку, Коля, поблескивая очками, спросил:
— Насчет клада ты уже того, охладел? Ведь лето на носу. Пора готовить снаряжение — и на Украину. Сашко пойдет с нами!
Федя от удивления не мог произнести ни слова. А ребята только и ждали этого разговора. Оказывается, у них, пока он болел, уже все было решено.
— Я гербарий соберу, — мечтала Кама.
— А я — коллекцию украинских народных вышивок, — не удержалась Ина.
Федя долго молчал. Он слишком дорого заплатил за попытку найти клад. Почти целый месяц провалялся в постели, отстал от товарищей в учебе. И так не отличался особым усердием, как говорит Антонина Антоновна, а тут еще…
— Найдем легенду о партизанском походе Игната Прибыткова, — снова горячо заговорил Коля. — Ведь у нас в школе, в нашем пионерском отряде — внук красного партизана! Понимать надо! Сашко говорит, что это будет настоящая экспедиция…
— А сейчас куда? — спросил Федя.
Вместо ответа Ина развернула свой таинственный пакетик. Это была книжка. На обложке Федя прочел: «И. Васютин. Комментарии к Збручскому камню».
— Это не настоящая книга, — пояснила Кама.
Оказалось, что, готовясь к встрече с родными партизанского разведчика, Коля и Ина сделали фотокопию «Комментариев», хранившихся у Ильи Львовича, аккуратно переплели, нарисовали красочные заставки. Это будет хорошим подарком родным, решили ребята.
— Какие вы молодцы! — воскликнул Федя.
— И я, и я! — защебетала Кама.
На сквере, около будки телефона-автомата, друзья как по команде остановились. Прямо к ним, толкая впереди себя коляску с младшим братишкой, быстро приближался Степанчик Лукашин.
Приятели сразу загрустили и, не сговариваясь, уселись на скамейку. Ну скажи, пожалуйста, что это за Чистые пруды такие: ничего не удается сделать скрытно!
Заметив нерасположение к себе, Степанчик зашагал прочь. Вкатив в подъезд коляску, он передал брата на попечение лифтерши, а сам понесся к метро, где уже скрылись ребята.
Эх, и почему самодвижущийся поручень на эскалаторе такой шершавый: по-человечески прокатиться нельзя на нем!
— Лукашин!
Степа в смятении присел: заметили-таки! Но нет, это его окликнул приятель Олег Пастухов, спускавшийся на соседнем эскалаторе. Он был в новеньком костюмчике, причесанный, тонкий с горбинкой нос задран вверх. Важная мама, нагруженная свертками, что-то убежденно доказывала Олегу. Степа показал на ехавших впереди Федю с товарищами. Нос у Олега сразу клюнул вниз. Он догадался в чем дело и ответил, также жестами, что на перроне «потеряется».
Первая часть задуманного плана была выполнена блестяще. Пока мама Олега волновалась на перроне, друзья уже ехали в одном вагоне с Федюком. Но вторая часть с треском провалилась. Затаившихся приятелей заметила вездесущая Кама.
— Что делать теперь? — забеспокоилась она.
Коля, подумав, решил:
— Вот что, ребята: секретничать нам не надо. Пусть они едут с нами на Зацепу, и точка. Ведь из нашего же отряда!
Ух, как счастливо засияло худощавое Степанчиково лицо, когда Коля, подойдя к нему и Олегу, рассказал о цели поездки! Но Олег, как и подобает быть Шерлоку Холмсу с Чистых прудов, — так его все звали в классе, — не выдал своего волнения.
— Мы согласны ехать, — сказал он за себя и за Степу. — Но смотрите, чтоб было интересно… А может, его и дома нет?
— Есть! — заверила Ина. — Я звонила…
— Тогда другое дело, — но тут важность покинула Олега. Пятерней приглаживая рассыпавшиеся волосы, торопливо заговорил: — Дундуки вы! Ведь сегодня у нас исторический момент! Магнитофон надо, записать все…
В самом деле, ведь у Степанчика, лучшего радиста школы, был собственной конструкции портативный магнитофон. Собрал он его недавно и только ждал случая использовать новинку в самом что ни на есть полезном деле.
— Быстро! — распорядился Федя, беря на себя командование над всеми. — Степа, мы подождем тебя у выхода из метро «Павелецкая».
Ина с восхищением посмотрела на приятеля. Федюк становился похожим на себя.
Через час, к великому изумлению ожидавших ребят, Степанчик явился не один. Улыбаясь, за ним вперевалку шла лучшая ученица класса Таня Сосновская — полная, с коротко остриженными волосами девочка. Рядом с ней выросла коренастая фигурка Касыма Тажибаева — отрядного барабанщика. Замыкала шествие… Зойка Козлова.
* * *
На обеденном столе Григорий Иванович Васютин увидел записку. Соседка писала: «Никуда не отлучайтесь.
К вам должны прийти знакомые сына».
Старик удивленно вертел в руках бумажку. Потом перевел взгляд на фотографию Ивана в рамке черного багета. Он фотографировался перед отправкой в тыл врага. На нем была грубая гимнастерка с отложным воротником и шевиотовый пиджак, перетянутый широким офицерским ремнем. Лицо худое, с резко выделявшимися скулами.
«Откуда знакомые? — удивился Григорий Иванович. — Товарищи по работе? Столько лет прошло, кто, кроме родителей, вспомнит?»
Старик ломал себе голову до тех пор, пока в прихожей не раздался осторожный звонок. Открыв дверь, Григорий Иванович увидел рослую девочку в коротком пальто, с толстыми косами и большими внимательными глазами. За девочкой, цепочкой растянувшись по лестнице, переминаясь с ноги на ногу, стояли незнакомые ребята.
— Здравствуйте, — сказала девочка. — Можно нам видеть товарища Васютина?
— Добрый день, — поздоровался Григорий Иванович. — Васютин это буду я. Вы все ко мне?
— Все, все! — вразнобой загалдели стоявшие на лестнице.
— Тогда проходите, пожалуйста, в комнату.
Федя с удивлением глядел на старика. Это был тот самый буденновец, что примкнул к группе экскурсантов в музее Советской Армии и рассказывал о знаменах. Вот живой человек, служивший в одной армии с дедом. Они вместе рубили врагов!
Ребята гурьбой направились следом за стариком, и в его комнате сразу стало тесно. Все рассаживались куда кому придется. Григорий Иванович с недоумением по очереди разглядывал гостей. Не сразу он сообразил, что именно эта ребятня и есть «знакомые» его сына. «Наверное, — думал старик, — решили проведать пенсионера, украсить одиночество… Кажется, так говорят воспитатели в школе?»
— Комсомольцы среди вас есть? — чтоб начать разговор, спросил он.
Коля отрапортовал:
— Нет еще. Шестой класс. По тринадцать только. А вообще вступать думаем все. Как перейдем в седьмой класс — будем готовиться.
— Готовиться надо сейчас. Помню, и не совру вам, что в «гражданскую» видел комиссаров полков, которым было по шестнадцать… Но давайте сначала познакомимся.
Ина назвала себя первой:
— Я дочь Ильи Львовича Шапиро, научного руководителя Ивана Григорьевича. Зовут меня просто Ина.
— Очень приятно, — кивнул старик. — Об Илье Львовиче я много наслышан…
Ина рассказала, что привело ее друзей на далекую от Чистых прудов Зацепскую улицу. Григорий Иванович внимательно слушал, не проронив ни слова.
Однако как странно складывается жизнь человеческая! Оказывается, у Игната Прибыткова — одного из эскадронных командиров Первой конной в Москве остались жена и маленький сын. Сын вырос, воевал вместе с Иваном и тоже погиб, только позднее. Иван из партизанского отряда много писал о боевом товарище, а он, старик, не мог навестить его семью, так как вместе с заводом эвакуировался в глубокий тыл. «Огневой комэск!» — вспомнил он об Игнате Никитиче.
Федя привстал со стула, слегка откинул голову:
— Бойцы бабушке рассказывали…
— Это внук Игната Прибыткова, — запоздало представил Федю Коля. — Он учится в нашем классе.
— Внук? — привстал и Григорий Иванович, глядя на Федю ласково, внимательно. Ребята заметили на жестких щеках старика маленькую, расцвеченную радугой слезинку. — Мой сын с твоим отцом… До Карпат вместе дошли, а один другого не сберегли…