Каждый его поцелуй

Изабель не ответила, лишь закусила дрожащую губу. По щекам проказницы покатились слёзы. Она олицетворяла собой картину безутешного страдания.

Лёгкая улыбка на лице Дилана ясно дала понять, что он думает об этом эмоциональном проявлении.

– Кажется, тебе что-то попало в глаз, – мягко поддразнил он её. – Нужен носовой платок?

Любой другой ребёнок расстроился бы из-за того, что уловка не сработала, но Изабель была умнее. Она сменила тактику.

– Я очень голодна, папа, – простонала она, продолжая изображать из себя жертву. – Я ничего не ела перед походом по магазинам, потому что в картофельной запеканке есть горох, а я ненавижу горох, и до ужина ещё целых два часа. Можно мне что-нибудь съесть?

– Господи помилуй, – пробормотала Грейс, прижимая пальцы к вискам. – Она ведь никогда не сдастся?

Дилан с усмешкой поднял глаза на Грейс.

– Я предупреждал, что она очень похожа на меня. Я тоже ненавижу горох. – Он снова перевёл взгляд на Изабель. – Ты же будешь слушаться миссис Шеваль?

В комнате повисла тишина.

– Да, – наконец ответила Изабель.

– Пообещай мне.

Сдавшись, Изабель вздохнула.

– Обещаю. – Она с надеждой посмотрела на отца. – Теперь можно что-нибудь съесть?

Грейс решила предостеречь Дилана:

– Вы же не хотите, чтобы у неё вошло в привычку перекусывать между основными приёмами пищи. Если дать ей что-нибудь сейчас, она не станет есть ужин.

– Возможно, – ответил он, – но я помню, как долго всегда тянулось время до ужина. И после целого дня походов по магазинам и попыток командовать моей гувернанткой мне тоже хотелось есть. – Дилан обнял дочь и поднялся со скамейки, увлекая Изабель за собой. Она вскрикнула от восторга и притворные страдания мигом исчезли. Изабель обняла отца за шею, и они направились к выходу.

– Куда мы идём, папа?

– Туда, где есть еда, разумеется, – ответил он, вынося её из комнаты. – Ступай на кухню, Беатриче, ступай на кухню!

– На небо, папа, – со смехом поправила Изабель. – На небо, а не на кухню.

– Шекспир всегда давался мне с трудом. Кроме того, когда голоден, разница между небом и кухней не велика.

Грейс последовала за ними. Она была довольна, что Дилан встал на её сторону, и рада, что он уделил немного времени дочери. Испорченный ужин стоил родительского внимания, в котором так отчаянно нуждался ребёнок.

Держа дочь на руках, Дилан остановился за углом кухни, Грейс, шедшая позади, тоже замерла. Не поднося Изабель близко к дверному проёму, он слегка наклонился и заглянул внутрь кухни, а затем выпрямился.

– У нас есть прекрасная возможность, – громко прошептал он дочери, чтобы Грейс тоже его услышала. – На кухне только миссис Марч и вафельные трубочки. Я её отвлеку, а ты заберёшь тарелку. Выходи через буфетную, я последую за тобой.

Он опустил дочь на пол и неторопливо вошёл в кухню, приветствуя кухарку. Изабель сбросила туфли и стала ждать подходящего момента, выглядывая из-за двери.

Грейс наблюдала за тем, как Дилан очаровывал миссис Марч, нахваливая её стряпню, и медленно расхаживал по кухне, уводя дородную низенькую женщину подальше от вафельных трубочек. В подходящий момент Изабель на цыпочках проскользнула позади кухарки и взяла со стола тарелку со сладостями. Грейс улыбнулась, прижав пальцы ко рту.

Не издав ни звука, Изабель выбежала из кухни. Дилан задержался ещё на несколько мгновений, словно зачарованный, слушая, как миссис Марч с сильным шотландским акцентом объясняет секрет вкусного ягодного пюре со взбитыми сливками, который заключался в том, чтобы найти самый крепкий и терпкий крыжовник. Убедившись, что Изабель благополучно ушла, он откланялся, и миссис Марч вернулась к раскатыванию теста для выпечки. Дилан отправился к выходу тем же путём, что и дочь, незаметно подав Грейс сигнал рукой следовать за ним.

Она подняла с пола туфли Изабель и двинулась за ним вслед, но в отличие от отца с дочерью не сумела так же бесшумно покинуть место преступления, потому что миссис Марч оглянулась через плечо как раз в тот момент, когда Грейс пересекала кухню, и остановила её.

– А, миссис Шеваль, не уделите ли мне минутку, чтобы обсудить меню для мисс Изабель?

Когда кухарка повернулась к ней лицом, Грейс поспешно спрятала детские туфельки за спину. Миссис Марч поинтересовалась, должна ли отныне составлять меню для Изабель или Грейс предпочтет взять эту обязанность на себя? Кухарка добавила, что сегодня на ужин приготовила для Изабель пряный куриный суп и рыбный пирог, а на десерт – вафельные трубочки.

– Вполне приемлемый рацион, – ответила Грейс, стараясь сохранить серьёзное выражение лица и не выдать себя. Она надеялась, что кухарка не заметит, что десерт, о котором шла речь, только что исчез. – Если вам будет легче составлять её меню самостоятельно, то так и поступим, – сказала она, слегка кашлянув. – Прошу прощения, мне пора идти.

Кухарка кивнула и снова вернулась к раскатыванию теста. Грейс направилась к буфетной, но вдруг остановилась.

– Миссис Марч?

– Да, мадам?

– У меня есть лишь одно требование к меню Изабель. Никакого гороха. Она его терпеть не может.

Кухарка в изумлении уставилась на Грейс. Где это видано, чтобы предпочтения ребёнка учитывали в составлении для него меню? Но Грейс не стала останавливаться, чтобы объяснить: некоторые битвы просто не стоят сражения. Она проскользнула в буфетную и сбежала.

Когда Грейс вернулась в музыкальную комнату, то обнаружила, что, когда отец и дочь объединяли усилия, это означало в два раза больше неприятностей. Вокруг них царил полный беспорядок.

Оказалось, что аккуратно полакомиться вафельными трубочками – непростая задача. Трубочки имели неприятную особенность разваливаться, когда их надкусываешь, и большая часть начинки из взбитых сливок оставалась на пальцах. Но, похоже, ни Дилан, ни Изабель даже не пытались лакомиться ими аккуратно. Они сами и весь стол были усыпаны крошками и сахарной пудрой. На лацкане и рукаве чёрного пиджака Дилана красовались пятна от крема. Весь лавандовый передничек Изабель и её лицо были тоже перепачканы в сладкой начинке. Крем попал даже ей на волосы.

– О, боже. – Грейс посмотрела на них и расхохоталась. – Если бы вас увидела миссис Эллис, я даже боюсь представить, что бы она сказала.

– Вот видишь, Изабель, – доверительно прошептал Дилан дочери, – я же сказал, что она не похожа на монахинь. Они намного зловреднее.

– Думаю, ты прав, папа. Я уже сказала ей, что она слишком милая для гувернантки.

– Я так понимаю, что снова обрела твоё расположение? – Затем Грейс обратилась к Дилану. – Мистер Мур, примите мои поздравления. Вы благополучно научили дочь воровать еду у кухарки.

– Я и так умела! – сообщила ей Изабель.

Подыгрывая им, Грейс издала притворный стон.

– Вы оба безнадёжны.

– Говорите, как настоящая гувернантка.

Дилан взял с тарелки ещё одну трубочку и откусил кусочек, на стол из красного дерева вновь посыпался град крошек и сахарной пудры.

Грейс снова взглянула на оставшиеся сладости. Она тоже проголодалась, хотя и съела до этого фактически две порции картофельной запеканки. Поселившись в большом доме, где не было недостатка в пище, она, казалось, никак не могла наесться досыта.

– Можете тоже попробовать, – весело проговорил Дилан, врываясь в её мысли. – Пара трубочек не испортит вам аппетит к ужину.

Грейс оторвала взгляд от сладостей, понимая, что лакомиться трубочками после того, как заняла принципиальную позицию по этому вопросу, будет неправильно.

– Нет, спасибо, – ответила она, стараясь не смотреть на вафельные трубочки, когда шла к столу и усаживалась в кресло.

– Неужели вы никогда не крали сладости из-под носа кухарки в детстве, миссис Шеваль? – спросила Изабель. – Ни разу?

– Боже, нет! Я бы не посмела. Только не у миссис Креншоу.

Дилан кинул на неё скептический взгляд.

– Честно, – сказала Грейс. – Я никогда этого не делала. Глупо с моей стороны не воровать у кухарки, но тем не менее это так.