Страница 70 из 123
— Ну…
— Что ну? Неужели совсем не впечатлил? В постели, я имею в виду.
— Мы до нее не дошли, — чуть слышно пробормотала я.
— Чего ты там шепчешь? Не слышу!
— Почему не впечатлил? Впечатлил, — вздохнув, уже громче отчиталась я.
— Я сразу это пресекла! Тогда что? Боишься узнать о нем чё-нить мерзкое, да?
«Не о нем. О маме», — промелькнула беспокойная мысль.
— Короче! Нароем по нему по максимуму!
«Этого и боюсь», — мысленно ответила я. Открыла было рот, чтобы сказать «нет», но услышала:
— Не спорь! Мне самой интересно! Всё! Я в душ, — категорично известила моя неугомонная стрекоза и подскочила со стула.
Подскочила и снова плюхнулась на него:
— Ой нет! Посижу ещё чуток… Блин, ноги гудят! Как на охоте.
— Какой охоте? Ты что… на зверя ходила? Кажется, так это называется? Читала где-то…
— Нееет! — рассмеялась она, — Дед на такую меня не брал. А вот на «тихую» в детстве частенько водил!
— Это по грибы что ли?
— Ага. Только так он ее и называет. Ладно. Не люблю вспоминать.
— Почему?
— Потому что — потому! — бросила она в ответ. Облокотилась головой на ладошку и прикрыла глаза.
— Мааш, — негромко позвала я ее.
— Чего? — недовольно буркнула подружка.
— Почему не любишь? По грибы ходить — это ж здорово! — Мое врожденное любопытство было не на шутку раззадорено.
— И чего это меня вдруг воспоминаниями накрыло? Старею что ль? — встрепенулась она, вскинув брови в удивлении. И принялась надо мной подтрунивать: — Или от тебя заразилась, а?
— Это не заразно, Маш, — успокоила я ее, усмехнувшись.
— Уверена?
— Угу.
— А я вот — нет! Гляди, ноги загудели — про охоту вспомнилось. Это же… как его там? Чисто твоя фишечка! Ну, подскажи уже что ли!
— Ассоциативное мышление?
— Точняк! Говорю ж — заразила!
— Не хочешь рассказывать — не надо. Иди тогда в душ! — рассмеялась я, орудуя лопаткой по сковороде, — Сейчас бекон яичками залью и готово будет.
— Бекон! Яичками⁈ Размозженными что ли? Ууу, садюгааа!
— Размозженными? Почему? — не поняла я и снова обернулась к подруге.
— Потому что яйцами, Кать, яйцами! — с видом бывалого эксперта заявила она, — Куры яйцами несутся. А яички — это тестикулы! На великом и могучем «свидетелями мужественности» обзываются! — И, заговорщики подмигнув, выдала: — Тебе ль теперь не знать, а⁈
— Отстань…
— А я чё? Я — ничё! Это все латынь, мать её!
— Маша! — возмутилась я.
— Ачётакова⁈ Всего-то и сказала: латынь — мать языков! Чё не так-то?
— Ты не так сказала…
— Так ты ж мне мысль не дала закруглить! Сама виновата — ещё и возмущаешься!
— Ну знаешь…
— А раскраснелась-то — раскраснелась! Остынь уже! Бекон горит, Кать! Щас в угольки превратится!
— Ну и ладно… Жёсткой прожарки будет, — пробормотала я, лопаточкой резво отдирая от дна сковороды пережаренные кусочки.
— Не надо нам с утра уголькооов! Пожааалуйстааа! — смеясь пропела Машка, — Не, он, конечно, бывает полезным! Особенно если активированный. Но щас вот, прям, совсем не в масть!
— Что-то ты с утра очень разговорчива, Маш — негромко пробурчала я.
— Так с пробежки же! Я ж свой мега-мозг редко свежим утренним воздухом балую. А сегодня у него нежданчик случился — убойную дозу отхватил, вот теперь и фестивалит! С непривычки. А разговорчивость — это побочка. Вот побежала бы со мной, тоже в тонусе была бы! А то четвертый день бродишь как воскресшая мумия! И молчишь, как партизанка! О чем всё раздумываешь, а? Колись давай, слышишь!
— О разном…
— А со мной поделиться? Я вон даже из своего бурного детства инфу подкинула, а ты! — не унималась Машка.
— Во-первых, ты не подкинула, а только намекнула. И любопытство мое раззадорила. А во-вторых, почему бурного?
— Потому что… Ох, чего в нем только не было!
— Например?
Маша взглянула на меня с подозрением.
— Дедушка сказал, что тебе есть что мне рассказать, — поделилась я, — О чем он?
— Без понятия, — выдала она, задумавшись на мгновение.
— Ты спросила, о чем я раздумываю в последние дни… Об этом, Маш.
— О чем «об этом»?
— О том, что ты от меня скрываешь. Ведь скрываешь же да?
— С чего ты взяла⁈ В конце концов Даниил Сергеевич мог… иметь в виду наши с дедом походы за грибами… Может, они знакомы, и мой дед что-то рассказывал твоему! Ладно… Оставим эту головоломку. Я сейчас о другом, Кать. Вот до чего ты докатилась? — снова «перевела» она «стрелки» на меня.
— Я⁈ — У меня даже лопаточка из рук выпала. Пришлось мыть ее, оставив сковороду без присмотра. — И до чего же такого я докатилась, интересно?
— Яички вон уже давить принялась! — выдала она, распахнув глаза.
— Боже мой, Маша, что ты несешь! Я тебе вопрос задала, а ты…
— Не пойму сути претензии… Ты ж сама о тестикулах заговорила!
— Я?!!
— А кто? Я что ли? — удивилась провокаторша и вкрадчиво так уточнила: — Не уж-то Орловские представила, а, ассоциативная ты моя⁈
— Да иди ты уже! В душ! — «вскипела» я. И добавила на тон пониже: — Яичница почти готова.
— Да черт с ним — с душем, Катюш, успеется, — елейно прощебетала моя подлиза, видимо, уловив, что переборщила с намеками. И вдруг, вмиг став серьезной, добавила: — Ладно. Дожаривай свой шедевр и айда в комнату! Расскажу тебе о своих детских подвигах… Да брось ты уже мыть эту лопатку! Яйца взбивать начинай! Набивай руку!
— Зачем мне ее набивать? — не сразу поняла я, а потом вдруг осенило: — Маша!!! Опять ты со своими намеками!
— Так я ж с чисто хозяйственной точки зрения, Кать! А ты о чем подумала? — вкрадчиво поинтересовалась подружка. И погрозила мне пальчиком: — Ах ты проказница! Но ход твоих мыслей мне нравится!
— Опять эти твои шуточки на грани фола!
— Боже мой, на грани фола! — весело передразнила она меня, — А попроще можно?
— Попроще ты у нас мастерица выражаться.
— Это да… Ты пока все оттенки великого и могучего не освоила. Но я в тебя верю!
— Напрасно…
— Ну и зря!
Я решила промолчать. Принялась взбивать яйца в миске.
— Взбивай активнее! Чего ты их помешиваешь-то! Твоя ж задача поднять!
— Что поднять?
— В данном случае объем омлета. До пеночки! Но привычка, скажу я тебе, полезная. Ладно—ладно, не «закипай»!
Я недовольно насупилась и залила взбитыми, как получилось, яйцами в край пережаренный бекон.
— Ну что там? Готово что ли? — не унималась Машка.
— Думаю, еще чуть-чуть…
— Да хватит уже! — нетерпеливо распорядилась она, — Снимай с огня пока съедобно!
Я не стала спорить и сняла сковороду с плиты. Омлет и правда уже выглядел слегка побуревшим, будто покрасневшим от стыда…
— Ну, что там с «тихой охотой», Маш? — напомнила я, стоило нам добраться до нашей с ней комнаты. Сковорода благополучно «приземлилась» на письменный стол, прямо на подставку под горячее, которую Марья предусмотрительно захватила из кухни.
— Ну, к грибам, так к грибам, — вздохнув, проговорила она, вдруг став серьезной. И помолчав, продолжила: — Как-то мы с дедом пошли за грибами. Он называет это «тихой охотой». Помню ещё донимала его почему тихой. И он объяснял… В общем, мы зашли довольно глубоко в лес… Набрали целое лукошко. И его и мое… Два лукошка… А потом ему вдруг стало плохо. Ни с того ни с сего, понимаешь?
Я молча кивнула.
— Сердце прихватило, — негромко продолжила она, — Он предложил отдохнуть. Я согласилась. Нехотя, но согласилась… Он присел на пенек. Я — рядом, на травку. Попросил меня достать его лекарство. Нитроглицерин. Он всегда носит его во внутреннем кармане. Я вынула одну таблеточку и вложила ему в рот. Ему полегчало. Мы еще посидели… И двинулись в обратный путь. Не люблю вспоминать…
— Понимаю…
— Да ни хрена ты понимаешь… Я бросила его тогда… — тихо проговорила она.
— Как бросила? В каком смысле?
— В прямом! Оставила лежать на той лужайке.
— Как оставила? Ну-ка расскажи… В хронологическом порядке.