Страница 69 из 123
Вдруг вспомнилось, как как-то спросила у нее: «Тебе же он тоже не нравится, мам. Зачем ты его пьешь?»
И услышала ее тихий ответ: «Хочу понять его… Никак „раскусить“ не могу…»
«Кого, мам?» — не поняла я тогда.
«Не кого, а что», — поправила она меня, чуть прикрыв глаза, — Сок… Я пью его с тобой за кампанию'.
«Сок нельзя раскусить, мам. Его же пьют», — поспорила я с ней в тот день. Она тогда промолчала в ответ.
А если объектив моей камеры вдруг фокусировался на прохожем в лице, в чертах которого узнавалось нечто узнаваемое; или на одежде, фасон которой хоть отдаленно представлялся мне знакомым, то перед глазами сразу «материализовывался» папа в похожем пальто или пуховике, а затем начинали в подробностях всплывать наши с ним разговоры, казалось, напрочь забытые с годами.
«Как все это работает в моей голове? — в сотый уже наверное раз принялась размышлять я, — И когда, наконец, закончится? Закончится ли? Как это лечится в конце концов⁈» Но ответов на все эти вопросы у меня пока не находилось.
— Доброе утро, — в мои раздумья просочился сонный голос Марьи.
Подруга, как всегда, с легкостью перетянула все мое внимание на себя. Как это у нее получалось, я так же не понимала. В нее будто был встроен невидимый глазу магнит, благодаря которому Машка, видимо, и умудрялась концентрировать на себе внимание всех, кто оказывался рядом с ней — в поле притяжения этого самого магнита.
Вот и сейчас одним лишь своим «Добрым утром» она выветрила из моей головушки все прежние мысли и «заставила» просто лежать и созерцать, как сладко она потягивается под одеялом, играючи пошевелит показавшимися из-под него пальчиками на ногах и резво выбирается из постели.
— Доброе, — тихо откликнулась я. — Как спалось?
— Замечательно! Мне снился Саша, — поделилась она. И улыбнулась своей самой обворожительной улыбкой.
Подбежав к шкафу с одеждой, неугомонная резво распахнула его створки и принялась обозревать свой гардероб, видимо, что-то выискивая.
— Может, хоть сегодня удастся встретиться, — предположила она задумчиво, — а то с воскресенья висим с ним на трубке, как суслики.
— А как суслики на трубке висят, Маш? — с улыбкой спросила я.
— Уныло, Кать! У—ны—ло! — повторила она по слогам. И недовольно сморщила носик. И тут же воскликнула: — Вот он!
Вытянула из недр шкафа свой любимый бирюзовый спортивный костюм и принялась его на себя натягивать. Как вторую кожу.
Я продолжила за ней наблюдать, поплотнее укутавшись в одеяло. В комнате все еще было свежо. Хоть и не так холодно, как вчера вечером, когда я вернулась со своей очередной фотосессии.
Надев костюм, Машка бойко распустила косу, которую непременно заплетала на ночь. Огромной «фильдеперсовый» щеткой, как сама же ее и окрестила, расчесала свои длинные русые волосы ниже плеч. Затем собрала их в высокий хвост и закрепила его на макушке резинкой, тут же методично скрутив вокруг нее в «баранку».
— Ты куда?
— Пойду пробегусь. Полтора кило за неделю набрала, прикинь! Коровушка, блин!
— Шапку надень.
— ОК.
— И перчатки!
— Ладно. Дай свои, а? Рабочие. В которых со своей камерой носишься.
— В дубленке возьми. В кармане.
Подруга подбежала к моей новой «одежке», как назвала бы ее Полина, наша помощница по хозяйству.
— Слушай, а какую же найскую «шкурку» мы тебе прикупили, а! Закачаешься!
— Мне тоже нравится. Спасибо, что составила кампанию. И помогла выбрать.
— Да, ладно, брось повторяться… — задумчиво проговорила она, разглядывая дубленку. И проворчала: — Кто, если не я… Орлов твой что ли? Он хоть звонил?
— Нет, — призналась я и прикрыла глаза.
— Вот же гад! Ладно, не кисни, разберемся!
— Я и не кисну…
— Ну и правильно! — одобрила моя непоседа, — Где наша не пропадала, правда! Мда… Я вот теперь ее заценила по-настоящему…
— Что заценила?
— Да «шкурку» же! Сначала простенькой показалась… — задумчиво продолжил мой «эксперт от кутюр», — Слишком протокольной что ли… Как у моей школьной училки по русишу. А теперь, смотрю, — ничего так! Стильненько пошита. Так что — поздравляю! Вкус у тебя есть…
— Ну, спасибо…
— Открой уже глаза! И зацени, наконец!
Я не спеша окинула взглядом ее стройную фигуру, щеголяющую теперь по центру комнаты в моей новой «шкурке».
— Ты ж не против, что натянула, да? — скорее для проформы спросила она.
— Нет конечно, — ответила я с улыбкой.
— В груди жмет малежко… И коротковата, канеш. Все-таки ты у нас миниатюрнее. Но под цвет моих глаз — прям самый цимус, да?
— Это как? — не дошло до меня.
— Ну, типа самое то!
— А… Поняла. Под цвет моих тоже ничего так! — рассмеялась я.
— Да. Тож пойдет, — плутовски подмигнула подруга. — Ладно, побежала я за стройностью очередь занимать! Там, наверно, бегунов этих сейчас бууудет! Не протолкнешься! Ты сообрази нам на завтрак че-нить легкого, ладно!
— Ладно. Беги давай.
Маша скинула с себя мою дубленку и небрежно бросила ее на стул. Стянула с вешалки свою спортивную курточку. Надела ее и, прокричав: «Ну все! Считай, что уже стройнею!» — вылетела за дверь.
Глава 36 Тихая охота
Я выбралась из постели. Повесила свою дубленку на плечики. Приняла душ и, захватив необходимые продукты, направилась на кухню готовить завтрак. Примерно через четверть часа вернулась Марья и, видимо, не найдя меня в комнате, принеслась на кухню.
— Уффф! Я щас такой спринт выдала — закачаешься! Пару раз даже чуть не навернулась, прикинь!
Машка не без труда вписалась в проем двери нашей общей кухни и с размаху плюхнулась на стул у стола. Чуть поодаль от плиты, на которой я пыталась приготовить завтрак.
— Даже мужик за мной не угнался!
— Какой мужик? — спросила я, укладывая кусочки бекона на сковороду со скворчащим маслом.
— Да тип один на уши присел! Спортсмен, говорит. Любитель носиться по парку. Вот скажи, ему что, заняться по утрам больше нечем?
Я молча пожала плечами.
— Конечно, нечем! Кто с таким занудой просыпаться захочет! А над чем ты там колдуешь? Чем-то мясным вроде пахнет.
— Бекон с яичницей на завтрак нам жарю.
— Чего! — выпучила она глаза. И понеслось: — Ну, привет, сбежавшие калории! Родные мои растеряшки! Только расстались и уже жуть, как по вам соскучилась! — принялась театрально причитать она, — А я ведь и порыдать по вам не успела! Теперь уж и не придется! Ууу, коварные! С возвращеньицем вас!
— Сама же сказала, что спринт выдала, — заметила я, когда ее спектакль для одного зрителя подошел к концу, — Надо же баланс восполнить.
— Надо-то — надо, но не так же кардинально, Кать! Ладно… Пахнет вроде сносно. Попробую твою стряпню. Екатерина Васильевна у плиты —исторический момент как-никак! Так! Пока не забыла: сегодня не задерживайся! Саша придет. Расскажет о твоем Орлове.
— Он не мой, — по привычке проговорила я.
— Кто? Саша? Конечно, не твой! — Подруга округлила глаза, будто я сморозила несусветную глупость.
Наполнив стакан минералкой, которую я захватила с собой на кухню, она опустошила его до дна. И, утерев рот ладошкой, выпалила: — Кто ж спорит-то!
— Орлов не мой, Маш…
— А вот тут как раз спорно! Очень! — авторитетно сообщила моя провокаторша.
— Прекрати…
— Ладно, разберёмся! Я его почти добила. — Она откинулась спиной на спинку стула, вытянув перед собой длинные стройные ноги.
— Орлова?
— Ну не тупи так! Са-шу! Он почти согласился что-нить «вкусненькое» на твоего Орлова нарыть. Осталось чуть поднажать, но это уже дело техники, — с довольным видом делилась моя «махинаторша», — Сегодня пообедать вместе договорились. Вот за обедом и дожму. У моего Белова инфа — сотка, сечёшь!
— Секу, как не посечь… А может не надо, Маш?..
— Что не надо?
— По Орлову «рыть».
— Как это не надо⁈ Ты что, «слиться» решила?