Страница 42 из 123
— Отлично! — как по команде воскликнули мы.
— Что такая квелая, девочка? — обратился он уже ко мне, скользнув острым как бритва взглядом по шарфу, закрывающему лицо словно балаклава. И, как ни странно, отвернулся от нас с Марьей, милостиво позволив в полутьме любоваться очертаниями своего, модельно подстриженного затылка.
— Устала… — прошептала я вдруг охрипшим голосом.
— А что, от отдыха на свежем воздухе тоже можно устать? — послышался насмешливый голос моего «дознавателя».
— Получается так… — ответила я чуть громче. И аккуратно выдохнула.
— Включи-ка нам свет в салоне, Николай, — всё так же — с насмешкой распорядился дедушка.
— Не надо! — задребезжал мой голос, — Зачем⁈ Всю красоту за окном пропустим, дед!
— От интенсивного отдыха, Даниил Сергеевич, запросто можно устать! — пришла мне на выручку Машка, — Никогда бы не подумала, что заявлю такое, представляете⁈ Вот и я бы ни за что не поверила!
— Отчего ж не поверить, Марь Иванна, — откликнулся дед.
— И с впечатлениями явный перебор вышел! — тараторила подруга, — Катя вон до сих пор не отошла!
— Чего это она?
— Так с непривычки же! И потом, знаете сколько мы по лесу бродили! Километров сто, наверное, намотали!
— Это ты лишку хватила, Марь Иванна. Тридцать пять всего, — поправил ее дед.
— Правда? — Марья была удивлена и даже не постаралась этого скрыть. — Откуда данные, сударь?
— Показатели трекера.
— Какого трекера? Вы за нами следили?
— Мониторил показатели. Стоит заметить, делаю это регулярно.
— Оху… Ох, у нас и покровитель! Всё под контролем! Фантастика! Но как! Где же этот бедовый трекер был припрятан⁈
Я молча сунула подруге под нос запястье со своим «Цербером».
— Миленькие… — пробормотала она и ткнула мне в бок локтем. — А они всё—всё фиксируют, да?
— Стандартный набор показателей.
— Стандартный? А, ну… Стандартный — это… замечательно… Пульс, частоту дыхания, да? Страшно представить, что они зафиксировать могли.
— Почему страшно, Марь Иванна?
— Страшно интересно, я хотела сказать! Это ж какой уровень… контроля! Мои вот родители — те еще затейники, но даже им в голову такое не приходило! — «несло» подругу. Я молча взглянула на нее и коротко крутанула пальцем у виска. Она нервно коснулась пальцами своих губ и округлила глаза, когда услышала предложение деда:
— Могу и тебе посодействовать, Марь Иванна. — Прозвучало вполне себе миролюбиво.
— Ну что вы! Зачем же! Да и неудобно вас напрягать!
— Пустое, Марь Иванна. Мне только в радость.
— Да это и понятно, чего уж там, — было растерялась она, но тут же взяла себя в руки и заявила: — Я ж всегда рядом с Катей, так что нам и одних часиков на двоих вполне себе хватит, правда же⁈
— Как скажешь, Марь Ивановна, — заметил дед. И добавил: — А тридцать пять за без малого трое суток — это совсем немного.
— Что тридцать пять?
— Километров, Марь Иванна, километров.
— А! Думаете, не догуляли? Но тут ведь еще какой нюансик имеется: вокруг полно людей! Знаете, какой большой этот дом отдыха! Да там как в муравейнике! Куда ни глянь — а они везде! Ни уединиться, ни подумать, ни подышать в одиночестве! Это так безмерно утомляет, вы не представляете!
— Ну почему же… Вполне могу представить, — заметил дедушка, явно развлекаясь.
— Правда!
— Абсолютная… Это издержки урбанизации, Марь Иванна.
— Вы правы как никогда, Даниил Сергеевич! Вот просто в точку! Не то слово!
— Верно, слово не то, Марь Иванна. Я всегда прав. Советую запомнить. Что с лицом, Катерина? — резко сменил он тему. — Сними этот маскарад. Лоб вон весь в испарине уже. Иначе решу, что у тебя жар и отправлю домой до прояснения.
— Ну что ты, дедуль, — как могла ласковее пролепетала я, — нет у меня жара, не надо домой. Мы едем в общежитие. У меня завтра консультация. У Вяземского. Нужно вопросы еще проработать, а все материалы в комнате.
Я вздохнула и опустила шарф с лица. В салоне включился свет. Я поймала на лице внимательный взгляд деда и снова удрученно вздохнула.
— Как ни прискорбно, Даниил Сергеевич, но отдых порой бывает сопряжен с разными форс-мажорными обстоя…
— Помолчи, Марь Иванна, — прервал подругу дед. — Готов тебя выслушать, Катерина. Потрудись объяснить свой внешний вид. И не стесняйся добавить конкретики.
Послышалось тихое Машкино: «Пипец…», а следом — её же удрученный вздох.
— С горки неудачно скатилась, — в навалившейся тишине ответила я.
— С кем? — последовал следующий вопрос.
— С Мишей, — вздохнула я, уже морально готовая к тому, что дед сейчас настоит на том, чтобы я сегодня же съехала из общаги. Ведь прокололась же, как сказала бы Марья, если бы не лишилась дара речи. Сейчас дед выстроит свою любимую логическую цепочку относительно того, что я не в состоянии жить самостоятельно, и «финита ла комедия». Я принялась напряженно ждать, но дед меня удивил: нравоучений так не последовало.
— Щенок, — только и буркнул он. И добавил: — Надеюсь ты поставила точку в ваших с ним отношениях.
— Поставила. Кажется…
— Научись, наконец, говорить «нет», Катерина. Если не умеешь говорить «нет», то твоё «да» ничего не стоит. Притормози у обочины, — обратился он к Николаю Николаевичу.
— Делается, — негромко откликнулся тот. Машина плавно съехала вбок и остановилась, мигая фарами.
— Обследование проводилось?
— МРТ.
— Где результат?
— Вот, — я вынула из рюкзака бумаги и протянула ему.
Дед прибавил света в машине. Вынул из внутреннего кармана пиджака очки. Надел их и воззрился в бумаги.
— Вроде все неплохо… Головокружение было?
— Было. Нет.
Он повернулся и взглянул на меня своим фирменным инквизиторским взглядом.
— Было. Только совсем небольшое. Сейчас нет, — объяснила я.
— Тошнота?
— Нет. Почти…
Он потянулся ко мне, чуть откинув назад спинку своего сидения и, кажется, придавил Машке коленки. Но подруга и глазом не моргнула. Только стойко улыбалась, глядя в лицо своего экзекутора.
— Ближе! — распорядился дед.
Я оторвала спину от сидения и приблизилась к своему инквизитору, прекрасно осознавая: от того, что он сейчас разглядит, будет зависеть мое ближайшее будущее. Дед обхватил мой подбородок. Всмотрелся в глаза. И пробурчал:
— Странно… Реакции не наблюдаю.
— Какой реакции, деда? — пролепетала я.
— Реакции на мои прикосновения, — сообщил он, продолжая вглядываться: еще чуть-чуть и дырку во мне просмотрит. — Ты позволила мне прикоснуться к лицу и не отскочила, как ошпаренная.
— Куда ж я тут отскачу?..
— Даже не дернулась… Странно. В чем причина?
— Ух ты! — воскликнула Марья, — Это отдых пошел ей на пользу — не иначе!
— Не поспоришь, — бросил дед, не сводя с меня глаз.
— Спасибо, что позволил поехать, дедуль, — решила я еще раз поблагодарить его. На всякий случай.
— Всё опасался, как бы чего не вышло, — с расстановкой заметил он, — Но, вот ведь парадокс: как опасался, так и вышло.
— Что вышло, дедуль?
— Вот это вот всё! — недовольно воскликнул он. Выпустил мой подбородок из захвата своих пальцев, подхватил бумаги с обследованием с коленей и тряхнул ими перед моим носом.
— А это… Это мелочи… Не сердись, пожалуйста… Сам же сказал, что всё неплохо, — с опаской прошептала я.
— Этих мелочей бы не случилось, если бы дома осталась!
— Не начинай, дед, — предостерегающе проговорила я. — Даже не думай снова закрыть меня в четырех стенах…
Какое-то время мы поиграли с ним в гляделки. Потом он недовольно скривил губы и велел Николаю Николаевичу:
— Поехали!
Тот послушно кивнул и уточнил:
— В общежитие?
— Конечно! — ответила я за дедушку. Тот не стал спорить — только отвернулся от меня и принялся снова изучать записи в бумагах. Мы снова тронулись в путь.
— Что у вас там сегодня на ужин? — услышали мы с Машкой спустя несколько минут. И радостно переглянулись, подмигнув друг другу.