Страница 121 из 123
Мои густые длинные волосы были элегантно собраны в высокую причёску. Ее изюминкой являлась коса, заплетённая причудливым образом. Она элегантно спускалась через правое плечо на грудь. Крупные жемчужные бусины, вплетённые в косу, мерцали в лучах света и добавляли причёске изысканности. Вика заверила меня, что краска легко смоется при первом же мытье головы. Я ей поверила.
Глаз снова коснулся платья. Оно оказалось ровно того же кроя, как и то, которое я увидела у Юлии — Мишиной сестры, которую на днях встретила, возвращаясь с тренировки по айкидо. При первом взгляде на платье мой, приученный к воспоминаниям мозг сразу активизировался. Пред внутренним взором всплыла чёткая картинка: мы с Юлой, как иногда называл ее Миша, сидим на скамеечке в сквере и рассматриваем наряд из пакета, который несколькими минутами ранее ей преподнёс аноним. Он передал его вместе с приглашением на мероприятие в один закрытый клуб. Я снова «вгляделась» в платье на воображаемой картинке, сравнила его с моим в зеркале и заметила нюанс, показавшийся очень существенным. Полоски на передней полочке моего наряда не были прозрачными, как полоски у Юлиного; ткань, из которой они были пошиты, по текстуре была схожей с атласной, но без привычного ему блеска.
«Кто-то поработал над моим платьем и сделал его скромным?» — догадалась я.
Платье сидело на мне как влитое и выглядело довольно эффектно. Но самое главное — оно виделось мне безопасным.
Девочкам удалось подобрать образ, подчёркивающий мою индивидуальность, в котором, по мнению Полины, «решительность каким-то непостижимым образом сочетается с меланхоличностью». Претензии у меня оставались только к глазам. Они были единственным, что не будет скрыто под позолоченной маской. Я бы предпочла выбрать ее поскромнее, но Маша объяснила, что этот цвет показывает статусность гостьи, её высокое положение в иерархии клуба. Позолота в маске была пропуском на верхний — элитный этаж заведения.
Я перевела взгляд на подругу, стоящую рядом со мной. Моя авантюристка выглядела очень женственно в своем брючном костюме кремового цвета. Брюки свободного покроя гармонировали с удлиненной, полностью закрытой блузой, спускающейся до середины бедра. Высокая укладка, выполненная в греческом стиле, придавала образу Машки невероятное кокетство. Глаза её стали карими, а волосы — платиновыми.
— Выглядим на все сто! Как чёрное и белое! Как удачно сыграно на контрасте, да? — спросила она, окинув наше отражение критическим взглядом. — Сейчас Вика причалит — и в путь! Осталось часы твои пристроить.
— Как мы это сделаем? — негромко поинтересовалась я, то прикладывая маску, то убирая ее от лица.
На первый взгляд она сплошь состояла из ажурных чешуек, но под этим внешним сверкающим великолепием скрывалась довольно плотная силиконовая основа, ложившаяся на лицо словно вторая кожа. Я еще раз примерила маску и удивилась насколько точно она повторяет контуры моего лица. Она будто бы была сделана из его слепка. Окунувшись в ее прохладное мягкое, будто живое — дышащее внутреннее покрытие, я возблагодарила того, кто заботливо выбрал для меня аксессуар такого высокого качества.
— Доверься мне, я всё продумала, — успокоила меня Машка и заговорщицки подмигнула.
В дверь негромко постучали. Не дожидаясь приглашения, в комнату вошла Вика. Вошла и притянула к себе всё мое внимание.
Выбранный ею образ поразил изысканностью. Брючный костюм интересного цвета сидел на ней, будто вторая кожа. Из-за акцента на смесь телесного с лёгким налётом позолоты создавалось впечатление, будто на землю спустилось небесное создание. Создание—загадка, создание—соблазн, способное вскружить голову даже отъявленному прагматику, превратив того в законченного эстета.
Волосы девушки снова стали кудрявыми, но приобрели оттенок червонного золота и были заплетены в ажурную косу. Объёмная, но казавшаяся невесомой из-за слабого плетения, она спускалась по спине чуть ниже лопаток. У меня вдруг возникла ассоциация из детства. Мой сон с кометой, о котором я рассказывала маме по дороге в школу в тот — наш с ней последний день вместе — будто ожил и предстал сейчас передо мной во плоти.
— Что означает твой наряд? — спросила я севшим от волнения голосом.
— В нём я имею доступ к элите клуба. Я могу сама подходить к заинтересовавшему меня гостю, заводить беседу, флиртовать по желанию. Иметь доступ в самую закрытую часть заведения. Могу принимать приглашения на изврат. Или сама приглашать…
— Ты практикуешь тему? — в удивлении воскликнула Маша.
— А что такое тема? — не поняла я, — Что-то опасное?
Вика продолжила объяснять, оставив без ответа Машин вопрос.
— В этом костюме я буду отвлекать на себя внимание наиболее ретивых гостей, оставляя тебя в своей тени. Думаю, это сыграет вам на руку.
Я молча кивнула, соглашаясь. Рациональный подход моей новой старой знакомой обнадёживал.
В дверь негромко постучали.
— Кто бы это мог быть? Сережа с Марком приехали? — предположила я.
— Нет. Мальчики сюда не войдут. Это твой сейф прибыл.
— Какой еще сейф, Маш?
— Сейф для хранения твоего Цербера, — объяснила она мне и распорядилась: — Входи!
Дверь аккуратно открылась и порог переступила Анна. Однокурсница Маши проживала во второй, соседней с нашей комнате. Первую соседнюю с недавних пор занимала Виктория.
— Чего звала, Маш? Ух ты, какая красота! — воскликнула она, взглянув на Вику.
— Сюда смотреть, алло! — приказала ей Маша. — Я тут хозяйка или кто⁈
— Прости, — прошептала Аня.
— Проехали! Ты на выходных в общаге, так?
— Да. Мы ж договорились вчера. В обмен на диктофон. Забыла?
— Я-то нет! Отлично, что ты помнишь! Вот те диктофон. Дарю!
Маша залезла в сумочку, вынула оттуда предмет, очень похожий на обычную перьевую ручку и протянула ее девушке. Та приняла подарок и взглянула на Машу с немым вопросом.
— Кароч, Ань, тут такое дело. У щедрости моей, как ты понимаешь, есть цена.
— Понимаю… Какая?
— Сдам тебе в аренду часики. Наденешь их прям щас и сроднишься, ясно?
— Часики?
— Да. Обычные наручные часы, Ань.
— Поняла… А как надолго нужно с ними сродниться, Маш?
— До того момента, пока я за ними к тебе не нагряну.
— А чьи они? У тебя таких не видела, а вот…
— Да, какая разница, Ань! Не мои они, а подружки моей, — перебила ее моя конспираторша. — Давай снимай скорее! — обратилась она уже ко мне.
Я неуверенно стянула с запястья часы — своего «охранника» на протяжении всех шести месяцев — и с опаской протянула их Анне. От волнения снова перехватило дыхание.
— Аккуратней с ними, пожалуйста, — едва слышно попросила я девушку: как смогла — шепотом. И услышала в ответ:
— Не волнуйся, я сберегу их и верну по первому требованию.
— Спасибо, — хрипло поблагодарила я ее и отчего-то удрученно вздохнула.
Мне бы порадоваться, ведь моего, порой назойливого «надсмотрщика» не будет рядом в течение целого вечера, но, как ни странно, я почувствовала себя без него крайне неуютно и одиноко. Целых полгода мой неотлучный электронный соглядатай стягивал левое запястье, без устали подсчитывал пульс и выдавал точные координаты моего местонахождения, а тут вдруг окажется не при мне, а на руке совершенно постороннего человека. Осознавать это было неприятно. Кажется, я отчаянно ревновала к Анне своего неотлучного «спутника жизни».
«Так надо. Это временно. Он скоро снова будет со мной», — постаралась я успокоить свою, вдруг взбунтовавшуюся от недовольства интуицию.
— А где Катя? — робко поинтересовалась у Машки Аня.
«Боже мой! Она не узнала меня!» — мысленно воскликнула я.
— Домой укатила, — ответила ей плутовка, — Она ж всегда дома уикендится, забыла?
— А, ну да… А почему твоя подруга решила снять…
— Давай без лишних вопросов, Ань! — прервала ее моя авантюристка. Но смилостивилась: — На этот отвечу: понимаешь, нам потусить надо, а жених слежку за ней замутил. Но где наша не пропадала, правда!