Страница 110 из 123
Но стоило упомянуть о нежданной встрече с Каменнолицым в сквере, после которой и начался весь этот Армагеддон с воспоминаниями, я тут же лишилась дара речи! В горле вдруг возник странный ком. Огромный — просто необъятный — и твердый, как скала, он не только не дал мне возможности произнести больше ни слова, но и вздохнуть полной грудью стало просто непосильной задачей. Я молча смотрела на Викторию и беззвучно открывала рот, как рыба, выброшенная на берег.
Вика была явно удивлена такой реакцией. И не просто удивлена — скорее шокирована моим состоянием. Возникшая немота и реакция гостьи зародили во мне страх. Он слабо царапнул в груди. Потом еще и еще раз. Я на мгновение сжала губы и прикрыла глаза. Приложила ладонь к груди, сначала чуть надавила, потом слегка потерла — и стало легче.
— Я справлюсь, — чуть слышно прошептала я и снова взглянула на Викторию.
В глазах ее, вперемешку с теплотой и сочувствием, я вдруг заметила нечто еще… Это нечто насторожило. Меня всегда настораживал любой сбой в настрое собеседника, особенно, если я не могла объяснить его логически. А в данном случае — не могла, как ни старалась. Может, потому, что все больше растворялась в вязкой цепкости ее взгляда: настойчивого, требовательного, проникающего в самую душу. И вдруг меня озарило!
«Всё то же самое, разве нет⁈» — поразилась я собственной догадке.
Взгляд Виктории и даже манера вести себя: иногда — напористо, иногда — с долей неприступности или высокомерия — напомнили мне схожее поведение и интерес такой же степени навязчивости. С его обладателем я столкнулась в сквере, в прошлую пятницу, а сегодня — в кафе! Этого человека сейчас не было рядом, и все же я странным образом вдруг ощутила флёр его навязчивого присутствия. Знакомый уже фон с неприятным, холодным, будто металлическим привкусом. Словно рядом со мной сейчас находился невидимый проводник «рентгеновской» сущности того человека: темной сущности Каменнолицего…
«Прекрати, ты становишься параноиком! — мысленно осекла я себя. И тут же постаралась себя успокоить: — Вика смотрит по-другому. Ее взгляд так не угнетает».
Между этими двумя манерами сканировать взглядом действительно существовала разница: внимание оливковых глаз с поволокой не отпугивало меня так, как недавнее внимание холодных серых. Не отпугивало и не вызывало стремления нестись прочь, теряя тапки.
Настойчивость, которая присутствовала во взгляде Виктории не была агрессивной. Она казалась мне какой-то… принудительно располагающей к общению, что ли. К тому же, взгляд Виктории впервые в жизни заставил меня почувствовала себя особой с душой нараспашку. Каменнолицый такого эффекта достичь не сумел, хоть, видимо, очень рассчитывал, ведь тогда я бы выболтала ему всё как на духу. А вот Вике удалось заставить меня ощутить ничем не пробиваемую, совершенно железобетонную уверенностью в том, что просто обязана распахнуть перед ней душу и во всем на нее положиться. Бывали даже мгновения, когда мне вдруг начинало навязчиво чудиться, что, если промолчу — упущу единственный в жизни шанс на спасение и уже никто и никогда не сможет мне помочь.
«Осторожно, Катя, это иллюзия! — снова подала голос моя, недоверчивая и вечно подозревающая недоброе подружка-интуиция, — Ты в состоянии справиться с любыми проблемами! Самостоятельно или с помощью деда! Не позволяй ей себя приручить!»
И я уже собралась было внять здравым доводам и ментально закрыться, как лягушонка в своей коробчонке, но услышала задумчивый Викин голос:
— Процесс идет по экспоненте.
Мне тут же захотелось с ней согласиться, но взмах изящной ладошки с длинными тонкими пальчиками перед самыми моими губами пресёк очередной поток, готовый сорваться с моих губ.
— Что ты имеешь в виду? — пришла мне на помощь Марья.
— Процесс растет в геометрической прогрессии, — задумчиво проговорила наша гостья ей в ответ, — А должен затухать, ведь пиковое воздействие уже позади… Занятная метода…
— Что? — встрепенулась я, не без труда вырвавшись из тисков безмолвия, почувствовав, как мой язык «оживает» и снова может шевелиться. — Да, процесс… растет по… Любая мелочь может спровоцировать приступ. Да, я уже стала называть это приступом. Очередным приступом какого-то странного заболевания, — опрометчиво поделилась я и услышала:
— Ты повторяешься.
Пришлось сделать над собой усилие, чтобы замолчать, ведь интуиция трубила об осторожности.
«Вот с чего бы ей настолько плотно проникаться состоянием моего здоровья? — снова зашевелился червячок сомнения в моей буйной головушке, — Мы же знакомы не более суток. А если только познакомились, то опрометчиво идти в ее компании в тот мутный клуб! А не засланный ли она казачок? Тогда в чем ее цель? Чтобы что? Чтобы затащить меня в тот клуб? И платье-то она мне подобрала и информацией по клубу побаловала. В отличие от Маши, кстати! Или она пришла, чтобы отговорить меня от клуба? Тогда зачем подобрала платье? Свадебное, кстати, платье! Ничего не понимаю… — мысленно мучилась я вопросами, ответов на которые не находилось, — Что же ей всё-таки от меня нужно?»
Уверенный голос гостьи снова выдернул меня из размышлений.
— Твой мозг форсированно выдаёт информацию. Это алгоритм. — услышала я ее странный вердикт. Услышала и переспросила:
— Алгоритм? Какой? Чей?..
— Да… Процесс идет строго по алгоритму.
— Как это? — пробормотала я, — не понимаю…
— Твой мозг выполняет определенную последовательность действий: что-то знакомое попадает на глаза, активизируются лобные доли и выдают картинку из прошлого.
— Почему они активизируются?
— Потому что поставлена задача.
— Задача? Кем поставлена?
— Давай разбираться! — предложила она мне как закадычной подружке.
— Давай! — с радостью согласилась я, поймав на себе подозрительный взгляд Марьи.
— Отлично! — тепло похвалила меня гостья. И продолжила свой допрос: — Что могло стать триггером к запуску алгоритма? Подумай и ответь! Это должно было быть чем-то необычным… Спонтанным. Возможно, чем-то мимо логики. Но это однозначно то, что произвело сильное впечатление. Это должно было врезаться в память, понимаешь?
— Она в гору врезалась. В прошлую субботу. И черепушкой долбанулась, — вспомнила вместо меня Машка, не потрудившись скрыть от гостьи эту свою сленговую манеру выражаться.
— Травма головы? — задумчиво уточнила Вика, взглянув на Марью.
— Да, — подтвердила та. И деловито добавила: — Она даже в отключке побывала. С полчаса примерно, может и дольше.
— Странно… — всё так же задумчиво предположила Виктория, — Обычно травма срабатывает как стоп-сигнал… Влечет амнезию, снижение когнитивных функций. А тут картина — ровно противоположная. Обследование проводилось?
— Да. Дважды. С интервалом в неделю, — ответила я, — Все обошлось без последствий, если верить МРТ.
— Совсем без последствий? — уточнила Вика.
Я на пару мгновений впала в ступор, а потом заново, по памяти, прокрутила ее слова в голове и поняла смысл вопроса. Поняла и ответила:
— Ну… Почти… Первая МРТ показала повышение активности некоторых участков мозга.
— Активность? Не спад?
— Активность, — повторила я.
— А какова динамика по результатам двух обследований?
— На более позднем она возросла. Незначительно, — поделилась я, — Врач объяснил это подготовкой к сессии. И посоветовал хорошенько выспаться на новогодних каникулах.
— Разумный совет. Потому что перегрев — налицо… — задумчиво сообщила мне гостья.
— Перегрев? Не понимаю, — откликнулась я в ответ, — Что ты пытаешься сейчас сказать?
— Вижу перегрев лобных долей, — не менее странновато объяснили мне.
— Видишь? Как видишь? — переспросила я и с недоверием качнула головой.
— Вижу, — повторила Виктория, предпочтя больше ничего не объяснять. И спросила: — Думаю, травма не причем. Ты сказала, что началось все с прошлой пятницы. Что тогда случилось?
— Тогда… Я столкнулась с одним человеком.
Глава 56 Менталист
— Кто он? Ты видела его раньше?