Страница 100 из 123
— Каких хлопот, Маш?
— Организационных. Не забивай голову.
— Опять что-то от меня скрываешь, да?
— Нет, Кать. Просто его хлопоты не имеют к нам никакого отношения. Его тёрки с братьями или появление незапланированных гостей нас не волнуют, ясно?
— Ясно…
— В общем, не до тебя ему будет, уж поверь! Еще и соблазнов там на него свалится немеряно.
— Соблазнов?
— Ага, — рассмеялась Марья, — сразу две идиотки будут бороться за внимание этого несчастного! А это кое-кому совсем не понравится. Но самое главное — конспирация! Конспирация — наше всё! — Авантюристка подняла указательный палец прямо перед моим носом. — Только надо тщательно продумать образы! Но об этом позже.
— Что-то мне неспокойно, Маш. И на защиту Мишину надежды нет, если тебя послушать…
— Опять ты о Новикове! Какая от него защита? Он только подставить может. И потом с нами же Вика будет! Она — наш маяк, понимаешь?
— То есть?
— То и есть! Если почувствует чё-нить стрёмное — сразу свалим!
— Почувствует?
— Или «увидит». Как с Лавром. Я ж ночью тебе про камень нашептала, забыла?
— Ах, ты об этом… Не верю я в это… Обычные байки от этого твоего Лавра.
— Вот уж и нет! Марк — реалист до мозга костей и сам от ее финтов в аху… В непонятках!
— А если Вика ничего не «увидит»?
— Не увидит — значит всё в ажуре. Не дрейфь! Главное правило клуба — всё по взаимному согласию, ясно? Принуждение невозможно. За этим строго следит их эсбэшка.
— Там целая служба безопасности есть?
— А то! В конце концов чем эта шарага хуже твоего дома!
— Ты сейчас сравниваешь мой дом с…
— Ой, не начинай! Кароч: в клубешнике том камер понатыкано — мышь не проскочит! — успокаивала моя авантюристка. — Даже когда ты уже в клубе — даётся время на размышления.
— Какие еще размышления, Маш?
— Типа свалить можно в любой момент, понимаешь?
— Интересно, почему бы это не должно было бы быть так…
— Хорош быкать! Слушай дальше!
— Ты выяснила кто за этой Викой стоит?
— Фифти—фифти, — туманно ответила Марья и чуть скривила губы.
— Что она сказала?
— Сказала, чтоб я на этот счет не парилась. И что тот человек достоен доверия.
— И всё?
— Да. Больше ничего мне вытянуть из нее не удалось. Как воды в рот набрала, прикинь!
— Неразбериха какая-то выходит…
— Какая еще неразбериха, Кать!
— Ты ж понимаешь, что информации мало, Маш, да? Для нашей безопасности, я имею в виду. И на тех двоих… Как их… Марка и…
— Сержа.
— Да. Уж прости, но на них я не надеюсь. Ладно… Сама у этой Вики всё выясню.
— Ну дерзай!
— Не обижайся, ладно… Это же важный вопрос, правда?
— Правда—правда.
— А у нас нет по нему конкретики.
— Да я не против, Кать! Дерзни, говорю, может у тебя что и выгорит.
В дверь негромко, но настойчиво постучали.
— А вот и она! — победно воскликнула Маша, — Входи! — велела подруга уже той, кто был за порогом. А я быстренько заглотила остатки ужина и принялась его пережёвывать.
Глава 50 Наваждение
На пороге нашей комнаты появилась долгожданная гостья. Заглотив свой ужин и наскоро прожевав его, я поднялась из-за стола и шагнула к ней навстречу. Шагнула, но остановилась, натолкнувшись на предостерегающий взгляд гостьи, как на невидимую стену.
«Держит дистанцию? Странно… — не удалось мне скрыть недоумения, — Зачем? Мы же — в одной лодке, если верить Марье…»
Уловив в лице гостьи настрой, который я расценила не иначе, как сосредоточенную решимость — именно с такой в одном фильме бравые смельчаки кидались на амбразуру — я опустила взгляд, чтобы скрыть нахлынувшие вдруг растерянность и разочарование. Похоже, Маша просчиталась в оценке лояльности к нам нашей новой знакомой…
— Ну чего ты зависла, Кать? Приглашай Вику к столу, — из-за спины послышался недовольный возглас Марьи. — Не обращай на нее внимания, — это, видимо, уже адресовалось самой гостье, — С ней такое случается.
Я снова подняла взгляд на вошедшую, но успела лишь улыбнуться, как глаза ослепила яркая вспышка. Мой натруженный мозг, ошалевший то ли от в спешке заглоченных калорий, то ли от вязкого взгляда этой Вики, снова взялся копаться в давно подзабытом прошлом. Да, так и было: за вспышкой пред моим, слегка затуманенным взором возникло странное белое пятно. Невзрачное поначалу, оно разрасталось как на дрожжах, мгновенье за мгновеньем становясь всё менее плотным и каким-то пористым. Сквозь мелкие дырочки в этой странной субстанции перед глазами, словно сквозь промокашку, принялись просачиваться очертания некоей темной громадины. Я вгляделась в это смутное нечто, похожее на тень чего-то внушительного, и призадумалась:
«Что это? Дом? Если да, то чей он?»
Будто в ответ на мои безмолвные вопросы странная конструкция перед глазами начала обретать чёткость. Стало возможно разглядеть штрихи ее витиеватого фасада, очень смахивающего на старинный деревянный. Проявились и очертания широких окон со старинными, будто выцветшими занавесками, образ смутно знакомых ступеней, ведущих к массивному крыльцу: всему — в резных завитушках, и с такими же резными перилами по обеим его сторонам.
«Кажется, я когда-то поднималась по этим ступеням, — беспокойно закопошились мысли в моей буйной головушке, — И цеплялась за перилла ладошками в теплых варежках… С орнаментом из синих снежинок… Когда это было?»
Впрочем, «кино» перед глазами так и не заиграло красками в полной мере. Оставаясь нечётким, оно напомнило мне старинный документальный фильм, снятый в виде эскизов, наспех прорисованных тонко заточенными, но всё же цветными карандашами.
На фоне странного дома стали вдруг проявляться и слабо «прорисованные» контуры чьих-то лиц. Черты этих лиц было не разобрать. Едва заметные, они отсвечивали, словно мелкие расплывчатые голограммы и медленно уплывали в даль. Кадр со старинным домом тоже задержался в поле моего зрения совсем ненадолго: нечеткий набросок покружил между мною и нашей гостьей, на пару мгновений завис в стоп-кадре и, как корабль—призрак, неспешно растворился в воздухе, так и не дав мне возможности разглядеть больше деталей.
Меня испугало возникшее видение, вернее не оно само, а то, что я не смогла его контролировать. И прогнать его не хватило сил. Оно ушло само.
«Не хватило сил и, пожалуй, желания», — мысленно поправила я себя.
Врожденное любопытство взяло верх, даже несмотря на то, что на сердце стало неспокойно. Смутное волнение холодком сковало грудь, погрузив меня на некоторое время в странное вязкое безвременье. Туманный «кисель» настолько затопил голову, что было сложно определиться: в комнате ли я всё еще, или где-то рядом с уплывшим призраком дома…
«Что происходит? С ума схожу что ли?» — задумалась я.
Я старалась мысленно вести с собой беседу. Это помогало не утонуть в окутавшем голову тумане. Грудь все сильнее сковывало холодом — значит паническая атака была уже не за горами. Изо всех сил сопротивляясь навалившемуся дурману, я «вонзилась» взглядом в ту, кто безмолвно стоял напротив и всматривался в меня с не меньшим вниманием.
Со всей цепкостью, на которую была сейчас способна, я вгляделась в симпатичную шатенку одного роста со мной и схожего с моим телосложения. Разница проглядывала лишь в длине и цвете ее волос. Они были немного короче, а оттенок локонов был разительно схож с моим натуральным, и если бы я летом не взбунтовалась против деда и не обесцветила свои, то мы с гостьей были бы похожи настолько, что вполне могли бы сойти за сестер.
Гладкие, как шелк, пряди шатенки блестели в ярком свете от люстры, словно отполированные и вдруг напомнили мне пряный вкус из очень далекого детства. То была хорошо запомнившаяся мне терпкая сладость горячего молочного шоколада с корицей. Я даже ощутила на языке его мягкое, слегка тягучее послевкусие, будто реально глотнула той самой «вкусняшки», а не просто «залипла» на «аппетитных» волосах своей визави. Перед глазами вдруг промелькнуло, как вкусняшка эта тугими неровными струями льется из причудливого сотейника в красивую белую чашку с огромным маком на боковине.