Очарованная

Он казался больше оружием, чем человеком.

Его глаза быстро скользят к моим, и наши взгляды сталкиваются, как две машины на обледенелой дороге. Я почувствовала удар в животе и вздрогнула, когда он прошел сквозь меня.

Я моргнула, а его глаза все еще были там, наблюдая за мной так, как будто он знал меня и даже более того, имел какую-то причудливую степень фамильярности и привязанности ко мне.

Я тихо ахнула, когда он имел наглость почти незаметно подмигнуть мне.

— Как ты посмел показаться в этом доме после того, что ты сделал? — спросил Александр своим тихим голосом, полным ярости, которая кипела так жарко и глубоко в его груди, что он казался живым вулканом.

— Он член Ордена Диониса, Торнтон. Он имеет право быть здесь, — неумолимо заявил Шервуд.

—Все права, которые он имел, были лишены вместе с его фамилией и наследством в тот момент, когда он присоединился к злодею, убившему мою мать. Я никогда не видела Александра таким неподвижным. Он был заблокирован, все хранилища закрыты, каждая дверь покрыта титаном, чтобы ни одно из его уязвимых мест не могло ускользнуть или быть ограблено безжалостными людьми в комнате. — Надеюсь, вы заставили его взять на себя ответственность за свои действия.

— Мы привели его сюда, чтобы испытать тебя, если хочешь знать, — протянул Лэндон, его злые глаза метались между Александром и мной. — Вы будете наблюдать с галереи, как мы подвергаем рабыню Дэвенпорт ее испытаниям, и ни в коем случае не будете вмешиваться. Вы согласны, Торнтон?

Александр какое-то время молча стоял, но, несмотря на его тихую неподвижность, было очевидно, что он борется внутренне с циклоном эмоций.

Мой Мастер, возможно, был жестоким, но он никогда не причинял мне вреда, не непоправимо, не больше, чем могло выдержать мое тело или мой разум не мог перевести в удовольствие.

Я знала, что другие члены Ордена не будут иметь таких границ.

Моя кожа внезапно похолодела.

— Если мы обнаружим, что у вас возникли чувства к девушке, — холодно сказал Шервуд, глядя на Александра так, как будто он был отщепенцем высшего порядка. — Мало того, что у вас отнимут девушку, так еще и придется подумать о твоем наказании. Вы помните, что случилось с бароном Хорстом, не так ли?

—Калека, — мужчина, сидевший справа от Александра, наклонился и тихо усмехнулся надо мной. —Не выдержал порки, как настоящий мужчина.

—Конечно, вы знакомы с наказаниями Ордена. Вам было всего двадцать два года, когда ты заступился за русского раба, не так ли? Шервуд продолжил.

В моем сознании сразу же возникли тонкие белые шрамы, рассекающие во всем остальном безупречную спину Александра. Я не сводила глаз с земли, пока они горели от слез.

Я не знала, о ком я больше сожалела. Себя за предстоящее испытание или Александра за то, что его вырастила и управляла им такая варварская группа людей.

Комната повисла в оживленной тишине, пока они ждали приговора Александра, и хотя я знала о невозможности его решения, мое сердце все равно обратилось в пепел в моей груди, когда он произнес слова, которые, как я знала, он скажет.

—Возьмите ее, побейте, содрите с нее кожу и вызовите ее слезы. Она просто рабыня для меня. Только ее тело доставляет мне удовольствие.

Они устроились в спортзале. Было ясно, что перед ужином был отдан приказ подготовить место для их предполагаемого шоу, потому что странный аппарат в форме массивного креста был установлен рядом со столом на колесиках, заполненным секс-игрушками и оборудованием. Они знали, что Александр капитулирует перед их требованиями.

Загадочные угрозы Александра о хищниках, более могущественных, чем он сам, внезапно обрели леденящий кровь смысл.

Меня внесли двое мужчин.

Александр не был одним из них.

Они разошлись сразу же после того, как он согласился на демонстрацию, но я заметила его на маленькой трибуне, зажатой между двумя коренастыми мужчинами, которые выглядели готовыми оторвать ему голову, если он сделает одно неверное движение.

Я с трудом сглотнула, когда мужчины подтащили меня к огромному кресту и привязали мои конечности к каждой его ветви, отвернувшись от собравшейся толпы и Мастера, который должен был испытать меня. Наручники были не из кожи, как обычно, а из холодного острого металла, слишком сильно впившегося в мою кожу. Мужчина слева от меня рассмеялся себе под нос, когда я слегка дернула запястьями и вздрогнула.

Они испытывали меня болью.

Они все делали это.

Я была одинокой мазохисткой в комнате, полной жестоких садистов, которым некому умерить их похоть.

Мой разум гудел и жужжал, когда я пыталась мысленно подготовиться к грядущему натиску.

Затем вперед выступил Лэндон во всем своем наряде с длинным тонким хлыстом, обмотанным вокруг костяшек пальцев, и я знала, что никакие размышления или банальности не подготовят меня к тому, что должно было произойти.

Лэндон годами контролировал меня, когда я была девушкой, выбивая мой независимый дух за мелкие проступки, пока я не стала мысленно покорной ему, как теперь подчинялась Александру.

Если он был так хорошо обучен ментальной войне доминантов, я даже не хотел представлять, как он может быть в физическом акте.

—Это черная змея, — объяснил он мне, когда двое мужчин, ухаживавших за мной, растворились, закончив свою работу. —Это мой любимый кнут для наказания непослушных сабов. Видите ли, он издает такой звук, разрезающий воздух, а затем резкий треск, когда он вонзается в задницу. Затем звук нижних, когда они кричат ​​и сквозь слезы умоляют меня остановиться… ну, это так меня раздражает.

Я хотела сплотиться против него. Плюнуть ему в лицо и сказать, что он трус, а не Мастер. Настоящий Мастер делился доверием со своим рабом. Они обещали сплести удовольствие с болью, когда она будет хлестать по их коже, вознаграждать их похвалой или оргазмом, если они будут следовать правилам их игры. Я знала , но без подробностей, что Лэндон не делал ничего подобного. Он был жалким оправданием человека, который прятался за БДСМ, чтобы  чувствовать себя более мужественным, ложно доказывая свой тезис о том, что мужчины — лучший пол.

Я закрыла глаза, когда он прижался ко мне, проводя языком по краю моей челюсти в собственническом движении, которое заставило меня содрогнуться.

—Если бы ты была кем-то другим, я мог бы быть мягким, — сказал он мне, свирепо кусая меня за ухо. — Но ты должна быть наказана за то, что оставила меня в Милане.

—Разве моей жизни сейчас недостаточно наказания?,— прошептала я.

Он замолчал на такой момент, что я подумала, может быть, я добралась до какого-то пыльного уголка добра в его голове.

—В Ордене мы верим в наказание кровью, — сказал он, а затем уперся своим членом в мою задницу и сильно вонзился в меня. — Так что я заставлю тебя истекать кровью.

—Мистер Нокс накажет раба Дэвенпорта двадцатью пятью ударами плетью, — заявил человек по имени лорд Шервуд своим сухим, профессорским тоном. —Если девушку приучили к боли, она должна быть в состоянии благодарить мистера Нокса за каждую боль до самого конца. Если, с другой стороны, лорд Торнтон был слишком мягок с девушкой, и она сломалась до этого... Лорд Торнтон будет выпорот и обложен налогом за его неспособность быть хозяином.

Послышался ропот согласия.

Мне не нравилось, что я могла видеть, что происходит позади меня. Мне казалось, что мое обнаженное тело распростерлось перед стаей гиен, визжащих в зловещем смехе при мысли, что они проглотят меня до костей.

— Готов, раб? — спросил Лэндон с расстояния в несколько футов.

Он не дал мне времени ответить или собраться. В воздухе раздался резкий свист хлыста, а затем звук, похожий на выстрел, когда тонкая кожаная оплетка коснулась верхней части моей спины.