Страница 9 из 50
— У Алана очень сильная внутренняя защита. Даже в детстве, если он не хотел в чем-то признаваться, я ничего не мог от него добиться. Он крепко хранит свои секреты. Странно другое, как Стивен смог узнать об этом, если мы с тобой ничего не почувствовали.
Вик, вопросительно приподняв брови, посмотрел на брата.
— Ладно, не буду притворяться великим ясновидцем, — уже вполне мирно ответил тот. — Я ничего не замечал, пока сестра не попросила меня помочь ей. У нее не хватает времени и сил справляться с ним самой, чтобы вы ничего узнали. Она и меня попросила ничего не говорить вам. Я бы и молчал, но Шон вынудил меня применить запрещенный прием. Сам себе противен, не знаю, что я скажу Лорен.
— Алан, но почему ты мне ничего не сказал? — огорченно спросил Шон. — Ведь в этом нет ничего необычного. Лорен все любят, ее невозможно не любить.
— Стивен уже ответил на твой вопрос. Лорен не нужна моя любовь, у нее есть, кого любить, — тихо ответил Алан и видя, что отцу больше ничто не угрожает, вышел из комнаты.
— Он не хочет быть вам соперником, и третьим в вашем списке, сэр, — язвительно заметил Габриэль и следом за Аланом покинул столовую.
Еще пребывая в растерянности от признания сына, Шон сел за стол и налил остывший кофе. Выпив холодную гадость, он снова начал заводится.
— Оставим эту ерунду с любовью и вернемся к началу нашего разговора. Почему вы отпустили Лорен одну?
Стивен скептически скривил губы и подумал, что как коснулось сыночка, так это ерунда, а бедного Габриэля чуть не убил. Ну, не убил бы, конечно, сила удара была небольшая, иначе он так долго не удержал бы в руках энергетическую бомбу, но недельку Габриэль точно бы провалялся в постели. А мужик-то смелый, творит беспредел и даже гордится этим. Но прощать такое нападение ему нельзя. За такими бесчинщиками Стивен и охотится по всему свету. Но более всего его поразило поведение брата, бросившегося защищать Шона, а не Габриэля, которого пятнадцать лет считает братом.
— Я отвечу вам, Шон Брион, — официальным тоном начал Викрам, — а заодно, и тебе, Стивен, на твой невысказанный вопрос одной фразой — меня попросила об этом Лорен, вернее Лаки, мне надоело называть ее тем именем. Сейчас здесь все свои.
— Она не может приказывать тебе, когда дело касается ее безопасности, — показал знание правил Шон. — Ты ее главный хранитель, в таких вопросах решаешь ты.
— Я сказал — попросила, — голос Вика зазвенел от гнева, и уже он ударил кулаком по столу. — Моя девочка опустилась передо мной на колени, заклиная спасти вас. На все мои доводы она отвечала только одно: «Я прошу тебя спасти его, он член моей семьи». Вы слышите меня, сэр? Только один раз моя сестра стояла на коленях, когда двенадцать лет назад умоляла господина Галларда пощадить ее братьев, потому что они ее семья. И глава клана изменил вековые правила, не убив Габриэля. Впервые чужак жил в деревне при Дармунде. Того самого Габриэля, которого вы сегодня чуть не убили. Перестаньте его травить, не ставьте ее перед выбором, кто для нее дороже. Лаки знает его двадцать лет, а вас — двадцать дней. Вам и так сделали королевский подарок, за который ей еще придется ответить перед главой клана, а нрав своего деда вы знаете.
При слове «дед» Стивен резко встрепенулся и ударил себя по лбу:
— Я еще подумал — ну вылитый господин Галлард, когда он напал на Габриэля.
— Да, брат, познакомься — Антэн Бойер, твой школьный кумир, отец Лаки, внук главы клана. Тот самый отступник, отказавшийся от миссии ради обычной жизни с любимой девушкой.
Вик безжалостно бросал слова, не щадя Шона.
— Это из-за него она теперь мотается по всему свету, сражается с монстрами, и не может позволить себе полюбить парня, чтобы не заставлять его месяцами ждать ее ради ночи любви. Вы лишили Лаки нормальной жизни, сэр. Дочь полностью ответила за грехи отца.
— Каждое твое слово — истина, — потерянно согласился Шон. — Лаки отвечает за меня, а я ничего не могу изменить, и это прямо сводит с ума. Я считал, что уже наказан судьбой за все, но теперь понимаю, что главное наказание, это видеть, как твой ребенок страдает из-за тебя. Простите, ребята, мне крышу сносит от бессилия, поэтому и нападаю на всех, что бы хоть как-то защитить мою девочку.
— Ладно, проехали, — великодушно предложил Стивен. — Сами такие же, готовы за Лаки загрызть каждого. С возвращением домой, Шон, — он первым протянул руку и тот, не колеблясь, крепко пожал ее. — И давно ты знал? Почему молчал? — накинулся Стивен на брата.
— Начал догадываться еще в Венесуэле, окончательно убедился три недели назад, а решился озвучить только сейчас. Даже легче стало.
— Но почему Лаки прямо не сказала: «Это мой отец, помогите ему, если понадобится, когда меня не будет рядом»? И не было бы той неприятной сцены, я не обидел бы Алана. Самому противно, еще и от сестры получу. Почему она попросила тебя помочь не отцу, а члену семьи?
— Наверное, потому, что не хочет считать отцом человека, предавшего дело и обрекшего ее на трудную и опасную жизнь из-за своего эгоизма, — с горечью признал Шон. — Уже счастье, что она считает меня членом семьи, а время, проведенное с ней — это бесценный подарок мне на всю оставшуюся жизнь. Да за одну ее улыбку я, не задумываясь, отдам все, что у меня есть, а за слово «отец» — жизнь.
Вик посмотрел на него с нескрываемым изумлением.
— Вы действительно считаете, что она не хочет? Она — потерявшая приемного отца в пять лет, не захочет иметь родного в двадцать? Да я в двадцать семь лет хотел бы иметь отца. Нет, Шон, она открыто не может назвать вас отцом, лишь по одной причине, — он выдержал длинную паузу и резко сказал: — Вы не выполнили обряд и не признали ее дочерью.
Шон застонал от собственной глупости. Как он мог забыть один из самых главных обрядов — признание ребенка отцом? Последние полтора столетия друиды перестали заключать браки и вели весьма свободный образ жизни. И только, когда «семя засевало пашню» они создавали постоянную пару, а чтобы ребенок считался законным наследником и стали проводить этот древний обряд. Он заключался в том, что мужчина, уверенный в отцовстве, должен присутствовать при родах и в присутствии свидетелей завернуть родившегося ребенка в свою рубашку. Родители могли состоять в официальном браке по церковным и гражданским законам, но без обряда признания отцовства дети считались незаконнорожденными. И факт, что Шон был обвенчан с матерью Лаки, помог бы ей получить в наследство акции компании, но не делал его законной наследницей в ее мире.
—Это настоящее чудо, что она нашла вас, — продолжил размышлять Вик. — Я долго не мог понять, как так получилось, ведь вас не связывала ни одна нить. Мне помог Алан. Он рассказал, что отдал спасенной девочке амулет и вашу футболку. Вот она и сыграла роль рубашки отца. Помнишь ту старую черную футболку, которую она до сих пор иногда надевает, хоть ее давно пора выбросить? — спросил он Стивена.
— Помню, и надевает, когда ей совсем плохо. Лаки говорит, что она придает ей силы.
— Вы должны поблагодарить Алана, Шон. Он не только спас, но и вернул вам дочь. Амулет в любом случае привел бы Лаки к нему, а вы могли ее никогда и не увидеть, даже не узнать о ней. Да, интересная ситуация получилась. Один ребенок из-за рубашки и амулета лишился семьи, а другого ребенка тот же амулет и футболка привели к родному отцу, — недоверчиво усмехнулся Викрам. — Прямо, как в бразильском сериале.
— Я так понимаю, речь идет об амулете, который теперь на шее у моего сына? — озадаченно спросил Стивен. — Никто ничего объяснить мне не хочет? Я уже начинаю его побаиваться.
— Это любовный амулет рода Бойеров. Он выбирает для члена нашей семьи пару из другого рода. При передаче амулета произносятся определенные слова, и избранник носит его до тех пор, пока не передаст своей половинке. А потом все повторяется заново, но по легенде амулет всегда возвращается обратно в семью.