Страница 30 из 50
Глава 19. Семейное гнездо
Они выехали на следующий день рано утром, чтобы к десяти быть уже на месте. Родители Антэна так и жили в своем поместье недалеко от Белфаста, в отличие от их друга Патрика, перебравшегося с семейством в Дублин пятнадцать лет назад.
Антэн с волнением ожидал встречи с родителями, проигрывая различные варианты их реакции — от бурной радости до не менее бурных упреков, поэтому Лаки сама вела машину, не доверяя ее возбужденному отцу. В отличие от него она была более чем спокойна, потому что четко знала – бабушка и дедушка не примут внучку, увидев в ней вторую Линду. И как всегда оказалась права.
Старики были предупреждены об их приезде. На этом настояла Лаки, позвонившая Патрику и попросившая его подготовить своих друзей к приезду сына. Антэн же хотел устроить родителям сюрприз.
— Да, хорошенький это будет сюрпризик, — скептически произнесла дочь, услышав его предложение. — Папа, сколько тебе лет? Ты, похоже, забыл об этом, — и не давая ответить возмущенному отцу, объяснила: — А они старше тебя на двадцать лет, им обоим уже за шестьдесят. Ты же не хочешь, чтобы ваша встреча омрачилась сердечными приступами? И знаешь, чем дольше я живу, тем больше убеждаюсь, что самый лучший неожиданный сюрприз — это хорошо подготовленный и всеми ожидаемый сюрприз. Надо, чтобы Патрик их заранее предупредил.
— Я был уверен, что он, как только меня увидел, сразу сообщил им о моем возвращении, — растерянно произнес Антэн.
— Как он мог сообщить, если не знал твоих дальнейших намерений? — вздохнула Лаки. — Мы поговорили с ним об этом в тот же день, когда он впервые увидел Алана на приеме в доме Маклафлинов. Патрик был в глубокой растерянности от того, что ты представился другим именем и делал вид, что незнаком ни с кем из семейства Макбрайдов. Я пообещала, что сразу скажу ему, если ты все же захочешь увидеть родителей. И тогда он в свою очередь передаст им эту новость, чтобы морально подготовить. Патрик помнит каким потрясением стала для него встреча с Аланом. А ведь я заранее три дня его к ней готовила, а после нее еще неделю успокаивала.
Лаки невесело усмехнулась, вспоминая, как утешала Патрика, совсем отчаявшегося от холодной неприязни внука.
— К тому же учти еще одно маленькое обстоятельство. Вдобавок к потрясению от встречи с блудным сыном, ты хочешь нанести им еще один удар, появившись с внезапно объявившейся внучкой, как две капли воды похожей на непринятую ими невестку.
— Пожалуйста, не думай, что мои родители не полюбят тебя из-за сходства с Линдой. Они очень хорошие люди, вот увидишь. К тому же вы только внешне похожи, а внутренне отличаетесь, как день и ночь, и бабушка с дедушкой сразу же это поймут.
То, что родители не поняли и мгновенно невзлюбили Лаки, Антэну стало ясно уже после первых радостных минут, сменившихся холодными вежливыми часами. И он лишь в очередной раз удивился насколько хорошо дочь знает человеческую натуру.
Увидев блудного сына, отец, не колеблясь, раскрыл ему объятия, встряхивая слезы радости с ресниц. А мать плакала от счастья и целуя Антэна, все причитала, что наконец-то увидела сыночка, такого взрослого и красивого, и такого бессовестного, забывшего их на двадцать лет. Но эти упреки казались несерьезными. Все понимали, что она обязана сказать их непутевому сыну. А тот в свою очередь должен оправдываться, просить прощение и убеждать родителей, что они совсем не изменились и ничего им прикидываться немощными стариками. Это напоминало игру, немного суетливую, но в целом понятную и оживленно радостную.
Игра прекратилась, как только Антэн, нацеловавшись с родителями, представил им свою дочь. Чеду и Бетани Бойер показалось, что у них де-жа-вю, когда сын, легонько подталкивая к ним юную девушку, жизнерадостно произнес:
— Папа, мама, познакомьтесь это моя любимая девочка.
Точнее сейчас он сказал: «моя любимая доченька», но родители услышали «девочка», как в тот раз. Больше четверти века назад юный Антэн с таким же восторгом и любовью представил им свою будущую жену — невероятно красивую и такую же невероятно себялюбивую и холодную Линду, принесшую столько горя в семью. И сейчас ситуация повторилась с неправдоподобной точностью. Только эта, еще более красивая девочка с холодным спокойствием представилась сама, не дожидаясь, пока это сделает Антэн.
— Меня зовут Лорен Лаутензак, сэр, мэм, — вежливо улыбнулась она, обводя их безмятежным бирюзовым взглядом.
— Очень приятно, — сдержанно отозвался отец.
Вслед за ним эту фразу произнесла и мать, враждебно сверля Лаки сердитыми глазами, и Антэн понял, что поцелуев и объятий внучка от них не дождется.
«Но зачем она еще так ведет себя? — с досадой подумал он. — Специально же представилась под фамилией Лаутензак, чтобы спровоцировать их антипатию».
Сам Антэн хотел сказать: «Моя доченька — Лаки Бойер», чтобы сгладить у родителей неприятные воспоминания и подчеркнуть, что внучка совсем не такая, как Линда, и не надо их сравнивать.
С этого момента все пошло наперекосяк. Положение не спас даже Патрик, примчавшийся через полчаса после них. Родители Антэна пригласили друга для моральной поддержки, услышав от него, что сын приедет не один, а с взрослой дочерью, так похожей на Линду. Они хотели, чтобы верный друг, сам недавно переживший такое же неожиданное знакомство с внуком, в момент встречи был с ними рядом.
Но Патрик не смог приехать раньше, застряв в часовой пробке. Прибыв к друзьям, он застал неутешительную картину. Антэн сдержанно беседовал с родителями, бросая беспокойные взгляды на откровенно скучавшую дочь, а Бойеры-старшие демонстративно игнорировали внучку. Патрик попытался пробудить у них интерес друг к другу, однако, наткнулся на каменную стену нежелания, причем с обеих сторон. Совместный обед не сблизил их и прошел в напряженной, взаимно-вежливой обстановке.
Пытаясь разрушить взаимное недоверие, Патрик предложил Лаки посмотреть вместе с ним семейный альбом Бойеров. Но Бетани даже не шелохнулась на его просьбу принести им альбом. Лаки с понимающей улыбкой заверила Патрика, что это и ни к чему, ведь фотографии самых любимых и значимых для семьи людей обычно стоят на каминной полке, и легким шагом подошла к камину, на полке которого, действительно, теснились многочисленные фотографии. Вот Бетани и Чед в день своей свадьбы, они же с маленьким Антэном и Галлардом, а здесь с Патриком и его женой, потом такая же, но уже с детьми, несколько фотографий Антэна в разном возрасте, и две его фотографии с маленьким мальчиком. И ни одной, запечатлевшей Антэна с женой.
Лаки так выразительно усмехнулась, что всем стало ясно — она сразу поняла, что о Линде не хотят вспоминать в этом доме, словно у Антэна и не было жены, а только один маленький сын. Она внимательно всмотрелась в лицо брата и удивленно покачала головой, в очередной раз дивясь причудам судьбы, столкнувшей их в тот зимний вечер в казино, когда он бросил на кон семейные акции, а она сразу почувствовала странный интерес к парню, удивительно похожему на ее деда Генриха.
«Вероятно тогда во мне проснулся голос крови, напрочь молчащий сейчас», — хмыкнула про себя девушка, продолжая рассматривать фотографии, из которых еще две привлекли ее внимание. На одной был сравнительно молодой Патрик с пятилетним мальчиком на плечах, а на другой — Патрик и Чед со своими отцами — Бирном и Галлардом.
— Это Алан? — поинтересовалась Лаки у подошедшего к ней Патрика, указывая на фотографию.
— Да, — негромко ответил он, грустно вглядываясь в счастливо смеющегося малыша, крепко обнимавшего деда за шею.
— Эта фотография моя самая любимая. Он тогда меня так любил, — хрипло выдохнул Патрик, отводя от Лаки затуманившиеся от слез глаза, и она не находя слов для утешения только молча сочувственно погладила его по руке.