Страница 96 из 149
Ринальдо же был в приподнятом настроении и раз за разом наполнял стакан вином – Джулиан даже понадеялся, что к концу вечера маркез будет не в состоянии досаждать своей жене. Карло и Беатриче смотрели на это с возрастающим отвращением. Джулиан не раз замечал, что хотя пили в Италии много, открытое опьянение презирали.
Грозил пойти дождь, так что после ужина все остались внутри. Донати сыграл на пианино, а Карло – читал импровизированные забавные стихи, хотя ни у кого не было настроя веселиться. Возвращение Гримани также не подняло собравшимся настроения. Комиссарио был раздражён тем, что Ринальдо расспрашивали без него, но поскольку маркез не знал ничего, что помогло бы вычислить Орфео, Гримани не спешил устраивать допрос. Но это было в лучшему – Ринальдо был на седьмом небе от счастья, а его буйная радость составляла гротескную противоположность подавленности всех остальных.
Прибытие Флетчера и Сент-Карра немного всех отвлекло. Маркеза сделала всё, чтобы принять их радушно. Джулиан с интересом за ней наблюдал. Беатриче медленно, но уверенно очаровывала Сент-Карра, осторожно льстя его самолюбию, чем постепенно вывела его из смущённого оцепенения, превратив его в беззастенчивое порабощение. Флетчера она и не пыталась взять кокетством. С ним маркеза взяла дружелюбный тон, без капли флирта, и серьёзно слушала его рассуждения о ботанике. Всё это время она не забывала и де ла Марка и поддерживала с ним игривую пикировку, чем раздражала Джулиана, не перестававшего убеждать себя, что интерес маркезы к этим троим вызвал лишь желанием отыскать Орфео.
Кестрель играл на пианино, когда увидел в дверях музыкальной Брокера. Чтобы не привлекать лишнего внимания он доиграл, а потом вышел и присоединился к камердинеру в Мраморном зале. За ним вышел МакГрегор. Занетти пересёк всю музыкальную, чтобы оказаться у дверей и подслушать.
Но Брокер знал, как его обхитрить. Он сказал:
- Павлины, что явились с Его Важностью, хотят побренчать, сэр, и дали мне скудо, чтобы я им помог.
- И что они принесли? – спросил Джулиан.
- Знать-не знаю, сэр. Я попытался их распотрошить, но они только зыркали и молчали, как рыбы. Бренчать будут только вам.
Джулиан задумался.
- Исчезни с ними в моей лачуге. Я уже запрягаю.
- Да, сэр, - Брокер ушёл.
- Что, чёрт возьми… - начал МакГрегор.
- Мой дорогой друг, - ответил Джулиан, беря его под руку и увлекая в музыкальную, - рассказывал ли я вам о том, как Россини приезжал в Лондон в прошлом году, и мне довелось услышать его дуэт с королём?
Они прошли мимо Занетти, что посмотрел на них с открытым ртом и до смешного непонимающим выражением лица. Вскоре, убедившись, что секретарь принялся шпионить за Флетчером и Сент-Карром, Джулиан с доктором ускользнули наверх.
- Теперь ты объяснишь, что это был за вздор, который вы с Брокером говорили? – потребовал МакГрегор.
- Он сказал, что лакеи маркеза Ринальдо хотят поговорить со мной и дали ему скудо, чтобы он устроил встречу. Я спросил, о чём будет разговор, а Брокер пояснил – они осторожничают и будут говорить только со мной. Я велел отвести их в мою комнату и сказал, что скоро присоединюсь.
- Я и не знал, что ты научился так болтать на этом жаргоне.
- Иногда такое бывает полезно, - с улыбкой ответил Джулиан. – Я думаю, Занетти будут полночи листать словарь английского, но всё равно ничего не поймёт[74].
Они дошли до своей комнаты. Внутри уже ждал Брокер с парой лакеев, который Джулиан заметил ещё днём. Они уже счистили дорожную пыль с огненно-красных сюртуков и надели чистые чулки из белого шёлка и щедро напудренные парики. Это были рослые и крепкие мужчины с широкими плечами и мощными икрами, что всегда ценятся у лакеев. Одному, с румяным лицом и круглыми, яркими глазами, было немного за двадцать; второй был старше лет на пять и приметен болезненным цветом лица и острым подбородком; его чёрные глаза настороженно сузились. Она уважительно поклонились Джулиану. Младший открыл рот, но старший тут же остановил его резким движением головы.
- Вы хотели видеть меня? – спросил Джулиан.
Старший лакей сделал шаг вперёд.
- Милорд, я Томмазо Агости, а это Бруно Монти. Мы служим у его сиятельства маркеза Ринальдо, а раньше были у маркеза Лодовико, упокой Господь его душу, - он перекрестился; Бруно последовал его примеру.
Джулиана повеселило, что эти двое произвели его в лорды. Он решил не нарушать этого впечатления – никто не придаёт титулам столько значения, сколько слуги титулованных особ.
- Продолжайте.
Томмазо бросил осторожный взгляд на МакГрегора и Брокера.
- При всём уважении, милорд, мы бы хотели поговорить с глазу на глаз.
- Доктор МакГрегор и Брокер – мои доверенные лица, - ответил Джулиан. – Я готов за них поручиться, - он повернулся к Брокеру. – Будет лучше, если ты встанешь у двери, чтобы услышать, если Занетти станет подслушивать у замочной скважины.
- Я позабочусь об этом, сэр, - пообещал Брокер.
Томмазо осторожно начал:
- Милорд, мы слышали, что вы помогаете полиции расследовать убийство маркеза Лодовико.
- Да, - подтвердил Джулиан.
- Мы любили нашего покойного господина, милорд, - продолжил Томмазо. – Он был к нам добр – всегда заступался за нас, как мог, а мы – за него, как могли. Тогда нас все уважали. Ни один слуга не рисковал спорить с нами. Крестьяне снимали перед нами шляпы. Лавочники искали нашего расположения…
- Как и их дочери! – глаза Бруно загорелись от воспоминаний.
Томмазо бросил на него уничтожающий взгляд.
- Так или иначе, мы хотим поступить справедливо. Мы хотим помочь вам найти того шлюхина сына, что застрелил его…
- И задушить своими руками! – закончил Бруно.
- Закрой клюв, - бросил Томмазо. – Как я уже сказал, милорд, мы хотим того же, что и вы – предать убийцу правосудию. Мы знаем кое-что, что может вам помочь. Мы не думали, что это важно, пока считалось, что господин умер своей смертью, понимаете? А когда оказалось, что это было убийство, то мы уже почти забыли о том давнем деле, но потом приехали сюда и… - он замолчал.
- И встретили месье де ла Марка? – предположил Джулиан.
«Ну что я говорил тебе?» – говорили глаза Бруно, который опустил одно веко, показывая: «Берегись, он умён!»
- Да, милорд, - поколебавшись, признал Томмазо. – Этот скользкий французик! Подумать только, у него хватило наглости приехать! Мы думали, что должны кому-то рассказать.
- Но мы не хотим говорить с полицией, - вставил Бруно, - потому что они могут…
- Потому что мы не любим sbirri, - коротко закончил Томмазо.
Джулиан улыбнулся, сел и вытянул ноги.
- Могу я предположить, что такие сведения могут навлечь на вас беду?
Бруно рассмеялся.
- Нечего пытаться скрыть что-то, Томмазо! Это не немец! Милорд, вы правы. Мы с Томмазо делали кое-что, что не понравится sbirri. Тогда мы их не боялись, потому что знали, что если нас арестуют, то достаточно говорить, что ты ни в чём не виноват, а маркез Лодовико выручит нас. Он всегда заступался, как Томмазо говорил. Но маркез Ринальдо – другое дело. Он совсем не такой, как отец – даже наполовину! Он не вступится за нас против этого твердолобого ублюдка Гримани. А граф Карло, он же либерал, - Бруно произнёс это слово с подобающей верному лакею Лодовико усмешкой, - и наш старый господин ему не доверял. А маркеза Беатриче – самая красивая дама, что дышала этим воздухом, но она только женщина. А потом мы узнали про вас, милорд, – что вы знаменитый английский денди, который ищет преступников ради забавы. Под лестницей нам говорили, что вы не боитесь Гримани и sbirri. Вот мы и пришли к вам.