Страница 75 из 149
- Нет, нет! – запротестовал МакГрегор. – Жениться на ней!
- У него нет денег, чтобы жениться, - ответил композитор.
- Значит, он мог бы воздерживаться, - проворчал МакГрегор, - как ваши священники.
Карло только рассмеялся.
- Кто вам такое сказал?
Изнутри донёсся голос Себастьяно:
Снова дуэт из «Севильского цирюльника», который Себастьяно отрабатывал с того мига, как приехал на виллу. МакГрегор уже знал, о чём там поётся – цирюльник Фигаро учил графа Альмавиву, как замаскироваться под пьяного солдата, чтобы проникнуть к дом к Розине, в которую граф был влюблён. Себастьяно пел партию Фигаро и играл на пианино партию Альмавивы.
- Вы думаете, он сможет добиться успеха, маэстро? – спросил МакГрегор.
- У него многообещающие способности, - ответил Донати. – У него тёплый и гибкий голос, он умеет трудится, и у него есть темперамент.
- Темперамент? – уточнил доктор.
- Стойкость, целеустремлённость, тщеславие. Мужество, чтобы отстаивать своё мнение перед театрами и соперниками, скромность, чтобы иметь дело с покровителями и публикой. В сравнении с Орфео… - голос Донати смягчился, - у Орфео был более приметный голос, но не темперамент. Совсем нет.
- Che invenzione, che invenzione prelibata! – пел Себастьяно. Мысль прекрасна, нет сомненья!
- Когда-то мне это нравилось, - заметил МакГрегор, - но когда неделю слышишь это каждый вечер…
- Тише! – встрепенулся Донати. – Слушайте!
МакГрегор прислушался. Сперва в ушах звучало только проклятое «Che invenzione, che invenzione». Но потом у него перехватило дыхание. Кроме бойкого баритона Себастьяно он разобрал и другой голос – высокий и прекрасный. Кто-то пел партию тенора.
Себастьяно замолк. Остался только тенор, но лишь на мгновение. Потом всё началось снова, но уже в по-другому – пылко, маняще, томно:
МакГрегор, Донати, Гримани, Карло и маркеза слушали как загипнотизированные. Себастьяно появился на террасе и встал рядом с учителем. Доктор поискал взглядом Кестреля и увидел его фигуру на балконе библиотеки – свет очерчивал силуэт. Джулиан смотрел направо, вдоль фасада виллы, в сторону южной террасы. МакГрегор понял, что пение доносится оттуда.
- Ему всегда нравился Моцарт[61], - тихо проговорил Донати.
- Кому? – требовательно спросил Гримани.
- Орфео, синьор комиссарио. Это Орфео.