Страница 52 из 149
- Это было бы обыденно, - пожал плечами де ла Марк, - но возможно. Так о чём вы хотели поговорить?
- Я хочу спросить вас, где вы были в марте 1821 года.
Глаза де ла Марка расширились от интереса, любопытства и капли волнения.
- Я был в Пьемонте – в Турине, если быть точным. Я хорошо это помню, потому что тогда там происходила самая скучная и неуместная революция.
- Как долго вы там пробыли?
- Я припоминаю, что приехал на Карнавал, а значит в декабре и оставался там до конца марта или начала апреля – не могу вспомнить точно.
- Могу я спросить, почему вы оставались в Турине всё время, пока шла революция, если считали её самой скучной и неуместной?
Взгляд де ла Марка затуманили воспоминания.
- У меня была особая причина оставаться, но я уже не припомню, кто это была.
- Вы можете вспомнить что-нибудь о ней?
- Друг мой, можете ли вы вспомнить каждую женщину, за которой ухаживали четыре или пять лет назад?
- Если бы ради неё я не испугался революции, то, полагаю, что вспомнил бы.
- Какой у вас упорядоченный ум! Я в замешательстве.
- В Турине вы встречались с маркезой Мальвецци?
- Она была в Турине? Тогда я мог видеть её… Ла Беатриче[41] сложно не заметить… но тогда я, к сожалению, не имел чести был близко с ней знакомым.
Джулиан невесело улыбнулся.
- Стоит ли мне спрашивать, в какую игру вы играете?
- Определённо, нет, - с улыбкой ответил де ла Марка. – И вы так и не ответили мне по поводу пари.
Джулиан откинулся на спинку.
- Три тысячи франков, если я найду Орфео, но пожалею об этом. Это не очень чёткое условие. Откуда вы узнаете, пожалею я или нет?
- Я пойму это. Так что – пари?
- Пари, - поскольку ни у кого не было с собой книжки, они просто пожали руки.
На виллу они возвращались в странно дружеском молчании. Стремительно наступала ночь – горы на дальнем берегу уже казались чёрными на фоне неба. Терраса виллы была оазисом света, а движущиеся там силуэты походили на фигуры из волшебного фонаря.
На террасе де ла Марк немедленно отправился к маркезе. Джулиан покорно разыскал МакГрегора, что сидел у балюстрады и наблюдал за работой ночного рыбака. Тот наклонялся через борт своей лодки, ловко гарпунил рыбу, как только та оказывалась на поверхности, ослеплённая фонарём на носу.
- Мы могли бы попробовать так же порыбачить ночью, если хотите, - предложил Джулиан. – Это местное развлечение.
- Мне больше нравятся удочки, - ответил доктор, - а эти фокусы с гарпуном – хороший способ окунуться в озеро. Но у него ловкая рука.
Из открытых окон музыкальной донеслось пение. Это был basso cantante – лёгкий, лирический бас – под аккомпанемент пианино. Голос был молодой, ещё несовершенный, но многообещающий:
- Я знаю, эту мелодию! – воскликнул МакГрегор. – Это из какой-то опыты про Фигаро.
- «Севильский цирюльник», - подтвердил Джулиан. – Это часть дуэта Фигаро и графа Альмавивы.
Этот обмен репликами услышал Донати.
- Это поёт Себастьяно, - объяснил он. – Этим дуэтом он тренирует голос.
- Жаль, что среди нас нет тенора, - сказал Карло.
- Нет, насколько мы знаем, - промурлыкал де ла Марк.
- Что вы хотите сказать? – потребовал объяснений Гримани.
- То, мой дорогой комиссарио, - вкрадчиво отозвался де ла Марк, - что наш друг Орфео может быть где угодно.
- Che invenzione, che invenzione prelibata! – пел Себастьяно.
- О чём это он? – шёпотом спросил доктор у Джулиана.
- Какая идея, какая чудесная идея…
Ночной воздух похолодал, и компания отправилась внутрь. Джулиан сумел предложить руку маркезе.
- Я заметила, как вы беседовали с месье де ла Марком, - сказала она.
- Да, мы познакомились поближе. Скажите, не видели ли вы его в Турине зимой 1821-го – особенно прямо перед восстанием?
- А он сказал, что был в Турине? – задумалась она, - Нет, я не помню, чтобы встречала его. Но тогда мы ещё не были хорошо знакомы.
- Да, он упоминал об этом.
Маркеза внимательно посмотрела Джулиану в лицо.
- Вы не верите ему?
- Маркеза, - легко ответил Джулиан, - сейчас я повсюду вижу соперников.
Она улыбнулась и взмахнула веером, отгоняя комаров.
- Если месье де ла Марк был в Турине в марте 1821-го, он не мог быть здесь и убить моего мужа.
- Вы подозреваете его?
- А вы?
Они встретились взглядами, но промолчали.
- Даже если он был в Пьемонте, - наконец, сказал Джулиан, - он мог пересечь границу Ломбардии и совершить убийство.
- Кто угодно мог её пересечь.
- Да, маркеза, - твёрдо ответил он.
- Конечно, это легче сделать из Бельгирата, чем из Турина. Кто-нибудь мог бы переплыть озеро Маджиоре и выбраться на берег в каком-нибудь уединённом месте.
- Но де ла Марка не было в Бельгирате. Или был?
Она остановилась перед лестницей, что вела к дверям виллы и посмотрела на него смеющимися глазами. В свете ламп её волосы отливали золотом.
- Я не заметила.
«Она хочет, чтобы я подозревал её? – задумался Джулиан. – Или просто хочет знать, подозреваю ли уже? Или пытается отвлечь меня от кого-то ещё?»
Он устал от этих поддразниваний – сперва от де ла Марка, теперь от неё. Эти двое с наслаждением дёргают льва за хвост, но издёвки маркезы причиняли боль.
Мотылёк, что пролетал у неё над головой, влетел в одну из ламп. Джулиан увидел в этом предупреждения и проводил женщину внутрь.