Дьявол в музыке (ЛП)

Глава 7

Конечно, едва вернувшись на виллу, Лючия снова взялась искать Орфео. Его нигде не было.

- Некоторые его вещи пропали, - доложила она Донати, - смена белья, редингот и сапоги. А фрак, что он носил в последний вечер, остался в шкафу.

- Значит, он уехал по своей воле, - сказал Донати, - и очень тихо. Он не разбудил меня, когда забирал вещи, а я сплю чутко.

- Это не самое плохое, - ответила Лючия. – Его пистолет тоже пропал – он хранил его в ящике прикроватного столика.

Донати перекрестился.

- Боже, помоги этому мальчику. Я надеюсь, он не карбонарий. Я бы скорее представил, что он убил маркеза, в гневе отплатив за обиды. Это более человечно.

- Маэстро, - спросила она с упрёком, - неужели вы не знали его лучше?

Донати призвал всю свою решительность.

- Мы должны сообщить графу Раверси и остальным всё, что узнали.

- Я скажу им, маэстро, - спокойно отозвалась девушка. – Если я промолчу, они могут обнаружить, что пропал пистолет и вещи Орфео и поймут, что я нечестна. Как тогда я смогу ему помочь?

Они ждали Раверси час или даже больше. Донати сел за пианино, но был слишком разбит, чтобы сыграть хоть что-нибудь. Маттео, непривычный находиться внутри, топтался в комнате, запинаясь о столы и канделябры. Лючия наполняла кофейник и делала свою обычную работу.

В полдень Раверси, Руга и дон Кристофоро принесли тело Лодовико, а с ним – фонарь, что нашли в беседке. Фон Краусс вернулся в казармы, чтобы разослать солдат на поиски Орфео. Дон Кристофоро свершил последние ритуалы, а доктор Куриони осмотрел покойника и поехал в деревню, чтобы найти достойную женщину, которая подготовит тело к выставлению в приходской церкви. Оно останется там, пока семья Мальвецци не решит, где, как и с какими церемониями будет похоронен её покойный глава.

Раверси рассказал, что доктор уверен – тело не двигали с момента смерти. Это подрывало гипотезу о том, что Лодовико был застрелен снаружи, и тело просто спрятали в беседке. Куриони подтвердил и то, что смертельный выстрел сделали с очень близкого расстояния – быть может, около шести футов. Рана в груди маркеза была не только страшной и почерневшей от пороха – в ней застрял пыж, вылетевший из ствола. Пыжом убийце послужил лист бумаги, расчерченный нотным станом. Насколько Раверси мог разобрать под пятнами крови и следами горелого пороха, самих нот на листе не было.

- Орфео мог достать такой лист бумаги? – спросил граф у Донати.

- Да, синьор граф, без труда. Он и Тонио записывали на таких музыкальные упражнения, что я составлял. Маркез тоже писал на таких – у него была такая привычка. Но в этой бумаге нет ничего необыкновенного. Её можно купить в любой миланской лавке.

- Когда вы в последний раз видели – я хотел сказать, встречали – маркеза Лодовико живым?

- Он отослал меня и Орфео спать, когда в церкви пробили десять. Я слышал, как он играет гаммы на пианино, но это было не очень долго. Как раз перед тем, как заснуть, я услышал, будто кто-то выходит через парадную дверь. Но это мог быть Орфео. Он спускался вниз, после того, как помог мне лечь.

- Лодовико отослал его спать, но он спустился вниз?

- Да, - безрадостно подтвердил Донати.

- Куриони предполагает, что в три или четыре часа утра Лодовико уже был мёртв, но, возможно, он погиб ещё раньше. Значит, мы знаем, что его убили между десятью вечера и четырьмя часами утра. Если это было ближе к десяти, то у Орфео огромная фора. Один Бог знает, сможем ли мы найти его, особенно по такому нечёткому описанию. Конечно, у него нет паспорта, чтобы выехать из Ломбардии. Если он попытается пересечь границу, его остановят.

«Если только у него нет достаточно денег, чтобы подкупить таможенников, - подумал Донати. – Или если кто-нибудь не дал ему фальшивый паспорт. Или если он не сумеет перебраться через горы в Швейцарию, как это делают контрабандисты», – о, да, у отчаянного или бессовестного человека в австрийской Италии немало возможностей.

Лючия рассказала графу о пропавшей одежде и пистолете. Раверси ещё больше утвердился в мнении о связи Орфео с карбонариями.

- Это подтверждает мысль, которой я поделился с команданте фон Крауссом. Вы знаете, что Пьемонт, который находится совсем рядом, сотрясает восстание, но ещё могли не слышать, что король отрёкся, а регент Карл Альберт был вынужден принять конституцию. Успех пьемонтских мятежников может вдохновить наших карбонариев. Если они узнают, что маркез Мальвецци был убит, а преступник ушёл, это станет сигналом для радикалов по всему побережью Комо – быть может, и по всей Ломбардии. Лодовико был тесно связан с нашими австрийскими правителями, и его убийство – это удар по самому правительству.

- Почему вы рассказываете об этом, синьор граф? – не понимал Донати. – Вы хотите, чтобы мы держали убийство в секрете?

- Ненадолго, маэстро, - заверил его Раверси. – Лишь пока волнения не улягутся… или пока Орфео не будет пойман и не станет показательным примером. Это чрезвычайная мера, и команданте фон Краусс сперва также отнёсся скептично. Но даже он не был готов нести ответственность за то, что может разгореться восстание.

- Но как вы можете скрывать смерть маркеза от его семьи, его слуг, его друзей?

- Мой дорогой маэстро, никто не говорит о сокрытии самой смерти. Доктор Куриони согласился дать заключение, что это был сердечный приступ. Я сожалею о таком обмане, не у меня нет выбора. Нам удалось убедить Куриони, что это необходимо и должно быть сделано срочно.

Донати не сомневался, что австрийский командир и его солдаты могли убедить Куриони в чём угодно.

- Но синьор граф, как вы будете искать Орфео, если нельзя говорить, что его подозревают в убийстве?

- Человека можно отыскать и не зная, в чём его обвиняют. Фон Краусс не сказал даже своим солдатам. У них могут быть догадки – как и у тех, кого они будут расспрашивать. Но они ничего не знают точно, а в потоке слухов предположение об убийстве будет лишь одним из многих.

Донати покачал головой. Раверси может предотвратить восстание, но он никогда не найдёт Орфео. Композитор всю жизнь был горожанином, но даже он понимал, что местные крестьяне не доверяют австрийским солдатам и будут помогать им так мало, как смогут. Они стойко укрывали контрабандистов и так же спрячут Орфео, если не будут знать, что его подозревают в чём-то серьёзном. В своей одержимости карбонариями Раверси, кажется, забыл о долге перед покойным другом, чья смерть может остаться безнаказанной.

- А теперь, - продолжал граф, - я расскажу, что мы решили. Наш добрый дон Кристофоро сообщит о смерти Лодовико в деревне. Синьор Руга пошлёт жандармов на поиски Орфео и Тонио. Я предложил начать поиски последнего с «Соловья». Это единственный трактир в деревне – он должен был появиться там вечером.

- Но синьор граф, - возразил дон Кристофоро, - вы не можете скрывать причину смерти маркеза Мальвецци от его семьи.

- Боюсь, я должен, ваше преподобие. Мальвецци представляют самую большую опасность. Если они поймут, что маркез был убит, они поднимут шум и потребуют от правительства быстрых мер. Секретность будет невозможна.

У остальных не было выбора, кроме как согласиться с планом Раверси и обещать молчать о том, что смерть Лодовико была насильственной. Граф сказал, что напишет маркезу Ринальдо в Милан, сообщит, что его отец внезапно скончался, и спросит о распоряжениях наследника, касательно имущества и похорон. Он также напишет маркезе Беатриче в Турин, хотя учитывая все волнения в Пьемонте, новости могут добраться до неё нескоро.

Руга и дон Кристофоро вернулись в Соладжио. Вскоре Донати услышал похоронный звон по душе Лодовико. Из деревни пришла пожилая женщина, чтобы омыть и одеть тело маркеза. Она обязательно увидит дыру от пули, а потому с неё также взяли клятву молчать об этом.