Страница 118 из 149
- Что кажется?
- Что убить моего господина смогла только его собственная кровь.
Расставшись с Эрнесто, Джулиан решил вдохнуть свежего воздуха. Он вышел через парадную дверь и остановился у перил, глядя на террасу.
Маркеза сидела в плетёном кресле у пруда с лилиями и наклонялась, чтобы погрузить пальцы в воду. Чёрная вуаль была откинута, и лежала на плечах. Лучи послеполуденного солнца, косо падавшие на террасу, делали её платье немного прозрачным, показывая изящные руки под длинными рукавами и тонкие лодыжки под юбкой. Он был поражён её красотой, как будто видел эту женщину в первый раз. Убийства просто не имели права случаться в одном мире с ней. Ничто не имело права её беспокоить.
Он стремительно спустился вниз и присоединился к маркезе у пруда. Она подняла голову, чтобы увидеть, кто пришёл.
- Джулиано.
- Я побеспокоил вас?
- Нет, - она снова погрузила пальцы в воду, золотые рыбки бросились врассыпную.
Джулиан занял соседнее кресло.
- Могу я вам помочь?
- Помочь с чем?
- С тем, что вас тревожит.
- Меня ничто не тревожит, Джулиано. Я просто размышляю.
Он посмотрел, как он распугивает золотых рыбок. Почему он не мог влюбиться в такую как Франческа? Женщину, которая доверчиво, как ребёнок, искала утешения и хотела простых вещей – любить и быть любимой, защищать и быть под защитой?
- О чем вы размышляете? – спросил он.
- Об Орфео. Как вы думаете, он выдаст себя теперь, когда ему не грозит арест за убийство Лодовико?
- У него могут быть иные причины скрываться.
- Я думаю, что это неважно. Теперь мы знаем, что в смерти Лодовико виновен не он, так что Орфео больше неважен. Он никогда не был важен – просто обманка. Вы сразу это почувствовали, и я должна была вам поверить.
- Почему вы так горюете? – спросил он.
Она не ответила сразу. Через мгновение она всё же спросила:
- Что вы будете делать теперь?
- В следующие полчаса или вообще?
- После того как покинете виллу.
- Я предложу МакГрегору показать всё, что он захочет увидеть в Италии. Но думаю, что он уже сыт по горло поездкой на континент. Всё, что ему теперь нужно – это курьер, с которым он уедет в Англию.
- А вы? Куда поедете вы?
Он задумался.
- Я никогда не был в Перу. На самом деле, я очень мало знаю о Перу – только название.
Она вновь склонилась над прудом, беспокоя пальцами водную гладь.
- Вам нравится смеяться надо мной.
- Ваш вопрос заслуживает моего ответа. Вы должны понимать, что я поеду туда, куда поедете вы.
Она медленно выпрямилась, по-прежнему пряча глаза.
- Я не думаю, что вам понравится жить в Милане.
- Ризотто, опера шесть вечеров в неделю и вы? Я постараюсь это вынести.
Она посмотрела на него с улыбкой, которая могла бы заставить его упасть на колени. Он схватил её за руку.
- Я знаю английский, французский и итальянский, но ни в одном нет слов, что опишут, как я люблю вас.
Он поднёс её руку к губам. Она легко коснулась его щеки. Он вспомнил ночь в беседке, представил, как она, затаив дыхание, прижимается к нему. Он не мог повторить этого сейчас. На озере было много лодок, а слуги могли выглядывать в окна. Он неохотно отпустил её руку.
- А что вы будете делать в следующие полчаса? – спросила она с улыбкой.
- Я собираюсь поставить опыт – из тех, что одобрил бы наш учёный друг мистер Флетчер.
- Что за опыт?
- Я хочу попробовать вскарабкаться с южной террасы до балкона маркеза Ринальдо.
- Зачем? – в изумлении спросила она.
Джулиан пожал плечами.
- Я думаю, это позволит мне лучше понять преступление.
- Но вы можете сломать шею! Это чудо, что Валериано не… - она замолкла, и её глаза расширились. – Вы хотите понять, возможно ли это.
Джулиан уклончиво улыбнулся.
- Я думаю, кто-то ведь должен это выяснить, верно?
Разумеется, эксперимент Джулиана стал зрелищем. Все слуги высыпали из виллы посмотреть, покричать ободряющие слова и предупреждения, помолиться, повизжать и просто отвлечься от своей работы. Несколько человек страховали Джулиана снизу со старым лодочным тентом, но Кестрель не хотел проверять, насколько он ему поможет. Брокер и МакГрегор также наблюдали снизу – доктор держал в руках медицинскую сумку, а на его лице было ясно написано неодобрение. Беатриче ждала на балконе Ринальдо, как будто награда, за которой будет карабкаться Джулиан.
Кестрель снял фрак и отдал де ла Марку, которого развлекала роль камердинера при покорителе горных вершин. Затем Джулиан взошёл по лестнице на стену южной террасы. Оттуда он мог, встав на цыпочки, схватиться за балкон Гримани и забраться на него. Здесь началось самое трудное.
Он осторожно перенёс ногу на декоративный карниз между окном Гримани и Ринальдо. Выступ шириной был едва ли с половину его стопы. Джулиан поборол желание посмотреть на гравийную дорожку и восхищённых зевак тремя этажами ниже. Он перекинул через перила вторую ногу и двинулся вперёд.
С земли карниз не казался длинным, но сейчас он всё не кончался. Джулиан шёл боком, как краб, вжимаясь в стену и разведя руки в стороны, чтобы сохранять равновесие. Он восхищался тем, что Франческа и Валериано смогли провернуть это же ночью под дождём. Его ладони подсознательно скребли стены, ища опоры. Прямо над головой был карниз – глубокий жёлоб с дразняще выступающим краем – но вытяни Кестрель руку, он бы не достал до него шесть или восемь дюймов.
Правая нога соскользнула. Снизу раздался испуганный крик. Джулиан перенёс весь вес на левую ногу, распластался по стене, как только мог, и выпрямился. Зрители застонали об облегчения. На лбу Джулиана выступили капли пота, а сердце колотилось часто и тяжело. Он сделал с полдюжины глубоких, размеренных вдохов, и двинулся вперёд.
Наконец рядом оказался балкон Ринальдо. До него три фута… два фута… он уже достаточно близок, чтобы закинуть ногу на перила. Беатриче схватила его за руку и помогла влезть.
- Джулиано! – она едва дышала.
Он видел, что она, как настоящая итальянка, преклонялась перед физической силой и отвагой. Видя в её глазах наивность, столь же редкую, сколь очаровательную, Джулиан пожалел только о том, что ему раньше не пришло в голову лазать по стенам.
МакГрегор не собирался дать ему так легко отделаться
- Ну? – раздался снизу его отрывистый, от сдержанного беспокойства голос. – И чего ты добился своей выходкой?
Кое-чего очень важного, если Джулиан всё понял правильно. Но он не был готов объявлять об этом с балкона. Они всё скоро узнают.
Следующие три четверти часа Джулиан был очень занят. Ему требовалось кое-что осмотреть и кое-кого допросить. Он не успел закончить эти дела, как позвонили к обеду. Для обеда было поздно – уже полшестого. Маркеза сказала, что после всех треволнений этого дня никому не стоит утруждать себя переодеванием.
Все собрались в гостиной – кроме Франчески, которая вряд ли появилась бы и за столом. Гримани стоял у окна, вытянувшись как струна и сложив руки за спиной. Джулиан подозревал, что комиссарио ждёт, когда из деревни вернётся Занетти с ордером. Флетчер и Сент-Карр заняли другое окно и с деланной непринуждённостью беседовали о крикете. Карло задумчиво опирался о каминную полку. МакГрегор ходил перед камином. Беатриче и де ла Марк тихо говорили о чём-то в углу. Из музыкальной комнаты доносилась соната Скарлатти[91], которую играл маэстро Донати.
Джулиан подошёл к богато украшенному родовому древу Мальвецци с золотыми яблоками, отмечавшими имена покойных и здравствующих членов семьи. Он разыскал Лодовико – родился в 1765 году, в 1790 женился на Изотте Марини. Один сын – Ринальдо, рождён в 1795 году. Второй брак – в 1817 году на Беатриче де Гонкур, детей нет…