Страница 116 из 149
- Хорошо, - сказал Гримани. – Теперь расскажите о маркезе Ринальдо.
Валериано склонил голову.
- Долго время мне хватало унижения Ринальдо. Я бы не стал убивать его, если бы не последние унижения, свидетелями которых были вы все.
- На самом деле, - вставил Джулиан, - в своё время вы скорее рисковали своей жизнью, не желая повредить ему.
- А, - Валериано замолчал на миг, - вы говорите о дуэли.
- Да. Дуэли, на которой вы позволили выстрелить в себя дважды, а сами стреляли в воздух.
- В этом не было доблести, синьор Кестрель. Ринальдо был напуган и трясся как лист. Он почти наверняка бы промахнулся. И я знал, что любая рана от пули будет пустяком по сравнению с позором человека, которого победил евнух, даже не стрелявший в ответ.
Итак, счёты между нами были сведены – у меня его жена, я растоптал его честь, но у него моё имя и наследство. Равновесие нарушил он. Это Ринальдо забрал маркезу Франческу и оскорбил меня – так, что ни один джентльмен не сможет вынести, и даже кастрат сочтёт нужным отомстить.
- Вы решили отказаться от маркезы Франчески, - напомнил ему Джулиан.
- Да, - согласился Валериано, - когда я увидел, что он хочет расстаться со мной ради своей детей, я подумал: «Раз нам суждено расстаться, пусть это сделаю я». И Ринальдо никогда не сможет сказать, что последний удар был за ним.
- Вы просто притворялись, когда отрывали себя от неё и называли её своей единственной любовью?
Валериано поднял глаза – он был слегка раздражён.
- Я певец, синьор Кестрель. Влюблённый, разлучённый со своей возлюбленной, – частый элемент репертуара. Это первое, что учатся играть в опере.
Джулиан вспомнил, как Валериано пел для собравшихся «Parto, parto, ma tu ben mio».
- После того как я оставил маркезу Франческу, - продолжал Валериано, - я задержался в окрестностях, надеясь, что мне выпадет шанс ударить по Ринальдо. Прошлой ночью я пришёл на виллу.
- Как вы прошли через ворота? – спросил Джулиан.
- Я не пользовался воротами. Я прошёл по гальке у подножья насыпи и взобрался в сад. Я стоял под окном Ринальдо, гадая, там ли он, и как мне попасть внутрь. Внезапно, я увидел невероятное – кто-то вылез из окна и прошёл по карнизу до соседнего балкона, откуда перебрался на южную террасу. Сперва я различил, что это женщина, а потом понял, что это Франческа.
Я прятался среди деревьев, пока она не спустилась со стены и не ушла. Всё это время я думал – тем способом, что она ушла, я смогу пойти. Я взобрался на стену и дошёл до балкона – вашего, синьор комиссарио. Я ступил на карниз и прошёл по нему до балкона Ринальдо так же, как это сделала Франческа.
- Когда это было? – спросил Джулиан.
- Я не смотрел на часы. Между полуночью и рассветом – точнее я сказать не могу. На балконе я посмотрел через французскую дверь и увидел, что Ринальдо лежит на спине и спит.
- Значит в комнате был свет, - заинтересовался Джулиан.
- В комнате не было света. У меня был собой ночной фонарь.
- Вы карабкались по карнизу с фонарём?
- Я зацепил его за одну из подтяжек. Могу я продолжить?
Джулиан поклонился.
- Я снял ботинки, - сказал Валериано, - чтобы не издавать шума и не оставить грязных следов. Я оставил их на балконе и вошёл в комнату. Первые несколько шагов я сделал с фонарём в руке, но он так звенел, что я боялся разбудить Ринальдо. Так что бы открыл его и достал оттуда свечу.
Джулиан и Гримани обменялись взглядами. Потом на губах комиссарио появилась мрачная улыбка. Капля воска, наконец, получила своё объяснение.
- На столе Ринальдо стоял несессер, - продолжал Валериано. – Я нашёл бритву и перерезал ему глотку.
- Как вы собирались убить его, если бы не нашлось бритвы? – с любопытством спросил Джулиан.
- У меня с собой был нож.
- Тогда зачем было использовать бритву? – тут же спросил Гримани.
- В этом нет ничего странного, синьор комиссарио. Я всю жизнь ждал возможности воспользоваться бритвой.
Такой ответ вывел из равновесия даже Гримани.
- Продолжайте, - сказал он, наконец.
- Осталось намного. Убив Ринальдо, я увидел у него на шее цепочку с ключом. Я понял всё с первого взгляда – он запер себя и Франческу в комнате, и именно поэтому она убежала через окно. Я отпел дверь и вышел через дом, не рискуя своей жизнью на балконе. Я решил, что пусть меня лучше поймают на вилле целым и здоровым, чем найдут в саду с переломанными ногами.
- Но вы понимали, что обвинение падет на маркезу Франческу? – спросил Джулиан.
- Это не приходило мне в голову. Но если я поступил с ней дурно, то теперь я загладил эту вину.
- Ты никогда не загладишь то, что сделал со мной! – Франческа с трудом поднялась на ноги. – Я карабкалась с балкона потому что Ринальдо обошёлся со мной хуже, чем с рабыней, чем с уличной девкой. Он насмехался и унижал, он насиловал меня. И я говорю, что лучше бы пережила эту ночь снова сотню раз, чем узнала бы, что ничего для тебя не значу! Что ты такое, раз мог так поступить со мной? Что ты такое?
- Я – то, что Бог и Лодовико Мальвецци сделали из меня, - тихо ответил он.
Комиссарио повернулся к Занетти.
- Подготовьте письменные показания для подписи. Потом отвезите их в Соладжио и пусть Руга подпишет ордер на арест.
- Да, синьор комиссарио. А что делать с ним сейчас?
- Заприте в одной из комнат, - сказал Гримани, - и поставьте жандармов у дверей.
- Можете использовать бильярдную, - бесцветным голосом предложил Карло. – Она в задней части дома, там никто не ходит.
- Хорошо, - Гримани обратился к жандармам, окружавшим Валериано. – Проследите, чтобы он оставался там и ни с кем не говорил. Отнимите всё, что он сможет использовать как оружие против себя же, - Гримани улыбнулся с хладнокровным удовлетворением. – Я не допущу, чтобы виселица лишись своей добычи.