Страница 49 из 58
П о п р и щ и н. Ай, ай! Не виноват я, не виноват!
Ч и ч и к о в. А кто снабжал меня бланками и бланочками? И не только из своего ведомства?
П о п р и щ и н. Ай, ай!.. (Падает на кровать, бьется головой о подушку.) Разве я знал, зачем снабжаю? Разве я знал!..
Ч и ч и к о в. Ти-хо!
П о п р и щ и н. Ой, действительно. (Показывает на стену.) Услышит!
Ч и ч и к о в. Кто этот ваш новый сосед за стеной?
П о п р и щ и н. Художник. Говорят — талантливый. Но горемыка…
Ч и ч и к о в. Денег не хватает?
П о п р и щ и н. Даже обыкновенного телевизора не может купить, и…
Ч и ч и к о в. Что «и»?
П о п р и щ и н. Супруга его покинула. Такая красотка…
Ч и ч и к о в. Супруга красотка… Безденежный… Садитесь, есть планчик. Надо ковать железо, пока горячо!
Обстановка первой картины. В а к у л а у мольберта заканчивает портрет Т и м о ш а Б у л ь б е н к о. Тот стоит поодаль, подняв руку.
Т и м о ш (улыбаясь). Мучитель ты мой! Ноги уже подгибаются и рука немеет.
В а к у л а. Еще минуточку, Тимош Тарасович! Между прочим, можете присесть. Меня сейчас интересуют только ваши глаза. Говорят, Леонардо да Винчи работал над глазами целые годы.
Т и м о ш. Отдаю свои очи в полное твое распоряжение. (Замирает.)
В а к у л а. Нет, нет, сидите свободно, можете моргать. И рассказывайте. Люблю слушать про войну.
Т и м о ш. На войне было гораздо легче, чем теперь. Тогда я видел врага: был он в зеленой шинели со свастикой — целься в него и бей! А сейчас враг с ярлыком не ходит.
В а к у л а (работает). Расскажите что-нибудь из своей прокурорской практики.
Т и м о ш. Получил я письмо от одного председателя колхоза. «Схватил строгий выговор за непоставку свеклы на сахарный завод, — пишет он. — А на чем ее вывозить, когда автомашин мало? А сосед сумел достать сразу аж пять машин, большую премию отхватил. Поинтересуйтесь, пожалуйста, — пишет, — как он умудрился это сделать?» Послал я следователя, а потом и сам поехал. Меня просто заинтриговало, почему те машины закупались в Литве? А главное — каждая стоит только пятьсот рублей.
В а к у л а. Пятьсот? Какие же это машины?
Т и м о ш. Осмотрел я их — на ходу. Проверил в банке денежные документы — все чин чином. Пишу официальный запрос в Литву и получаю официальный ответ…
Слышны звонки.
Три… К тебе.
В а к у л а. Я просил соседку, чтоб открывала… Ну, ну, дальше?
Т и м о ш. Попахивает какой-то аферой. Чересчур дешевые автомашины.
Входит О к с а н а. Она в светлом стилизованно-украинском платье.
О к с а н а. Добрый день! (Увидела Бульбенко.) О, и вы, Тимош Тарасович! Выходит, я не вовремя?
Т и м о ш. В самое время, Оксана, я сейчас испаряюсь.
О к с а н а (Вакуле). Извини, вчера не смогла… Платье вот вышивала.
В а к у л а. Красивое!
Т и м о ш. Не просто красивое, а суперплатье, как говорят в футболе! Завидую тебе, дружище: какая у тебя женушка — талант!
В а к у л а. Сейчас этот талант наведет критику на нас. (Показывает на мольберт.)
О к с а н а. А что же — прекрасно! (Улыбаясь.) Даже суперпрекрасно… Только вот…
Т и м о ш. Давай-давай, гром!
О к с а н а. Рука… Вроде прокурор собирается кого-то зарубить.
В а к у л а. Действительно… Я подумаю, подумаю…
Т и м о ш. Вот думайте и гадайте, а я… (Подает руку.) Будьте здоровы и семь раз красивы!
Вакула хочет его проводить.
Не надо, друг. Какой же из меня прокурор, если сам не найду дверей.
О к с а н а. Не уходите! С вами так интересно!
Т и м о ш. Очень спешу, Оксана. А почему и куда, тебе расскажет Вакула. (Уходит.)
В а к у л а. В Париж собирается Тимош Тарасович. На международный симпозиум по праву.
О к с а н а. Как интересно! Вот тебе и тема для Гоголианы: потомок Тараса Бульбы — в Париже!
В а к у л а. Это мысль! Знаешь, какая у меня сейчас задумка… Представь себе — степь… Бело-солнечные облака в синем небе, а в степи — могила, может, скифская, может, казацкая… Нет, нет… просто зеленая могила, а на ней белый обелиск с надписью: «Тут похоронены герои Отечественной войны: Иван Соколов, Гурген Саакян, Альфонас Айдуис…»
О к с а н а. Три побратима!
В а к у л а. Именно. А у той могилы в великой скорби стоит дивчина-украинка с букетом цветов.
О к с а н а. Прекрасно!
В а к у л а. И образ той дивчины я буду писать с тебя. В этом платье.
О к с а н а. С радостью! (Вдруг увидела платок на диване.) Это чей платок?
В а к у л а (улыбнулся). Мама в гости приехала.
О к с а н а (решительно). Я ухожу. Будь здоров!
В а к у л а (удерживая ее). Да ты сейчас не в штанах.
О к с а н а. Даже встречаться с нею не желаю. (Вырывается, уходит.)
В а к у л а. Норовистая, как конь: захочет — на гору вскочит, а не захочет — с горы не повезет…
Слышен стук в дверь и голос: «Можно к вам, многоуважаемый?»
Пожалуйста, заходите.
Входит П о п р и щ и н.
П о п р и щ и н (виновато). Прошу прощения!.. От всего сердца.
В а к у л а. Я вас слушаю, Аксентий Иванович.
П о п р и щ и н. Думал я, думал… Всю ночь не спал… И пришел к выводу: не Поприщенко я, с деда-прадеда — Поприщин. А потому — рисуйте…
В а к у л а. Прямо сейчас?
П о п р и щ и н. Я к вашим услугам! (Увидел эскиз на мольберте, вздрогнул, хлопает глазами.) Узнаю, как же… Это тот прокурор, что приходил?
В а к у л а. Слишком грозным вышел он у меня. Думаю немного смягчить…
П о п р и щ и н. Зачем, многоуважаемый? Прокурор должен быть грозой для преступников.
В а к у л а (сняв с мольберта портрет Тимоша, ставит чистую раму). Садитесь, пожалуйста. Так, так. Представьте себе, что вы сидите на берегу моря и смотрите в безбрежную даль…
П о п р и щ и н. Представляю, представляю… (Впился глазами в стену, где была дыра.)
В а к у л а. Хотите смотреть именно туда?
П о п р и щ и н. Почему же, могу и сюда. (Поворачивается в другую сторону.)
В а к у л а. Так будет лучше.
Слышны звонки.
П о п р и щ и н. Два!.. Ко мне. Скажу, что я занят, очень занят. (Уходит.)
В а к у л а. Черт знает что! Опять удрал!
Возвращается П о п р и щ и н. За ним входит К а л е н и к.
П о п р и щ и н. Не ко мне, а лично к вам, многоуважаемый… С ведром и кельмой. (Хихикает.) Не на тот звонок, говорит, нажал.
К а л е н и к. Так точно, не на тот. Такое частенько у меня случается: то не в ту хату зайду, то… Здравия желаю, товарищ народный! Где ваша дыромаха?
В а к у л а (смеется). Опоздали, Каленик Иванович. Моя мама ее уже ликвидировала.
К а л е н и к. Жаль, очень жаль… А может, плохо ликвидировала?
В а к у л а. За картиной совсем и не заметно.
К а л е н и к. Хочу собственными глазами убедиться.
П о п р и щ и н. Разрешите, многоуважаемый, я сниму картину.
В а к у л а. Я сам… (Снимает картину.) Прошу, мастер на все руки.
К а л е н и к. Здорово! У вашей мамы — золотые руки!.. Жаль, и очень! А как же аванс — три рубля?
В а к у л а. Когда-нибудь отблагодарите.
К а л е н и к. Не когда-нибудь, а сейчас! (Садится.) Малюйте!
П о п р и щ и н. Нет, нет, многоуважаемый… Очередь моя.