Роман Суржиков. Сборник

Разумеется, мониторы на консолях кресел каждого из Лидеров отображали всю эту информацию гораздо более развернуто, дополняя ее множеством фотографий и схем. Однако обычаями Совета было принято все важные сведения излагать вслух. Лидер Науки, обладающий бархатистым хорошо поставленным голосом и явным даром красноречия, никогда не сетовал на обычай.

— Вообще говоря, на мой взгляд морфиты — наиболее странная из форм жизни, встреченных нами до сих пор. Невозможно представить себе, как такой вид мог возникнуть в ходе эволюции. Процесс рождения — или инициации, как называют его сами морфиты — чрезвычайно сложен. Материнская особь создает клеточный зародыш, который формирует эмбрион новорожденного. Эмбрион выделяет инициативную жидкость, содержащую микроскопические прообразы всех клеток тела. Излучаемое эмбрионом поле переизлучается прообразами так искусно, что притягивает к себе молекулы именно тех металлов и именно в том порядке, чтобы сформировать будущие клетки. Процесс формирования тела длится 14 месяцев и может протекать только в слоях подземных полужидких пород Морфии. Ни одной другой планеты, где они смогли бы размножаться, морфиты пока не нашли. Хотя и контролируют, по нашим данным, 26 звездных систем.

— Таким образом, мы нанесли им жестокий удар, верно Ваша Мудрость? — Чуть с надрывом произнес Лидер Флота. — Захват Морфии — удар в самое сердце их расы.

— Мы старались быть максимально деликатны. — С оттенком оправдания отметил Лидер Строительства. — Мы пришли на Морфию только ради трансурания. Пчелам были отданы приказы грузить только трансураний, и ничего более.

— Кому нужна ваша деликатность?! — Взвился Его Храбрость, негодующе ощетинив усы и поджав треугольные уши. — Морфиты — свирепый и опасный противник! Будь их немного побольше — они угрохали бы Ампалу! Всего лишь за 3 минуты огня!

Первый Мистик Роя, доселе черной неслышной тенью стоявший за спинами Лидеров, холодно произнес:

— Чувства неуместны в данном случае. Мы не ставили целью уничтожать морфитов, как не ставили целью и щадить их. План, с которым согласились мы все, требовал запасов трансурания. Теперь они у нас есть. Это все.

Лидеры переглянулись с оттенком смущения. Действительно, события развивались строго согласно плану. Настолько согласно, что по сути сам этот совет был пустой формальностью. Не тратя на него времени, можно было бросать Рой в прыжок к следующей системе, в которой предстояло провести несколько лет.

По пути к Скоплению Единорога, Рой провел полсотни лет без единого Посещения. Затем, чтобы добыть энергию для реакторов, ему пришлось пожертвовать одной из маток. Население же росло на протяжении всего этого времени. В результате 15 маток, имеющихся сейчас, были перегружены жителями и изнывали от постоянного энергетического и ресурсного голода. Точкой принятия решения стала система Синтара, до недавнего времени принадлежавшая расе Кси-Лаи. Там роянской разведке удалось получить подробные ксилайские карты ближайших звезд и планет. Всего в 5 месяцах полета оказалась богатейшая система Хаар-Лиса. Когда Лидер Стратегии изложил план, Совет даже не обсуждал ничего — одобрительно ворча, все Лидеры единогласно проголосовали за.

Рой шел к Хаар-Лисе, чтобы захватить систему и пополнить свои ряды сразу тремя новыми матками.

Из тех миллиардов тонн разнообразных материалов, что затребовал на сооружение маток Комитет Строительства, Хаар-Лиса не могла предоставить только трансураний. Потому путь к системе удлинился на 2 месяца — Рой отклонился к красному карлику Морфии, вокруг которой вертелась одинокая глыба металла и камня, родная планета расы морфитов. Маленькая задержка в Пути, чуть не ставшая фатальной для целой цивилизации.

— В таком случае, — констатировал Лидер Стратегии, — я не вижу смысла в продолжении этого совета. Готовимся к прыжку на Хаар-Лису и предоставим морфитам самим решать проблемы размножения.

— Благословенен Путь! — Нестройным хором воскликнули Лидеры.

— Одну минуту. — Сказал Его Храбрость и встал, уважительным жестом как бы извиняясь за бестактность. — Меня волнует вопрос, хотя возможно, волнение и беспричинно…

— Мы слушаем, Ваша Храбрость.

— Почему морфиты не защищали планету?

— Простите?..

— Во время боя я думал, что эта планета — рядовая ресурсная колония, потому поведение противника меня не удивляло. Только теперь я узнал, что Морфия — родная планета их расы, и единственно пригодная к размножению. В таком случае почему их флот без малейшего колебания ушел от нее и отчаянно защищал какой-то астероид в полумиллионе километров от планеты?

Лидер Стратегии чуть закатил янтарные глаза.

— Это очевидно, по-моему… Мы побывали уже в двух их системах, и они знакомы с нашей тактикой. Они знают, что мы все равно не сунемся на планету, пока не уничтожим флот обороны. Тогда какая разница где принимать сражение — у планеты или в стороне?

— Я тоже думал так… Но на всякий случай послал десантников вскрыть астероид. Астероид наполовину состоял из металло-клетчатки, как и сами морфиты, внутри его было каменное ядро, а внутри ядра — одна-единственная полость. В ней находилось нечто.

По телепатической команде Его Храбрости все мониторы отобразили снимок: прозрачный шар, внутри которого — линия. Точней, отрезок линии. Синяя черта.

Почти все Лидеры повинуясь любопытству прокрутили голограмму с разных сторон. Трехмерный монитор услужливо предоставил все проекции. Тогда послышались вздохи удивления: черта была плоской. Она имела только длину, ни ширины, ни высоты. Можно было повернуть снимок так, что синяя черта на ней превращалась в бесконечно крошечную синюю точку.

Казалось, что на фото внутри стеклянного шара располагался отрезок луча света.

— Ни одни приборы не дали ответа на вопрос, что это такое и как устроено. Мне кажется, это именно то, что морфиты называют своей реликвией. И если я не ошибаюсь, по их мнению эта штука стоит целой планеты.

— Простите, Ваша Храбрость… — Лидер Науки заговорил слегка смущенно. Ему явно не хотелось разочаровывать коллегу. — Вам не кажется, что это просто электрический разряд? Шар поляризован, а газ в нем идеально однороден — потому разряд имеет вид не дуги, а линии.

— Вы не поняли… В шар эту вещь поместили мы — чтобы транспортировать на Ампалу. Изначально была просто черта. Посреди зала висел кусок луча.

Лидер Науки встал.

— Я бы взглянул на данный объект.

— Конечно. — Лидер Флота поднялся тоже.

— Одну минуту. — Наверное, Первый Мистик случайно подражал грубоватому тону Его Храбрости. — У меня тоже есть вопрос. Ваша Храбрость, если вы понятия не имеете что это такое, — тогда зачем вы погрузили его на Ампалу?

— Я — Страж.

Разумеется, морфит не мог говорить акустически — его соплеменники общались между собой только электромагнитными волнами. Но созданное им поле привело в движение динамик интеркома, и тот вымолвил: «Я — Страж.» Голос был ровный, наполненный холодным спокойствием, чем-то напоминающий голос Первого Мистика. Речь роян давалась ему без малейшего акцента.

— Я — Первый Мистик.

Победителям, разумеется, было плевать на этикет побежденных. Однако оба повинуясь какому-то импульсу ответили именно так, как ответили бы морфиты.

— Я — Лидер Науки.

Сомнений в том, что Страж услышит их и поймет (несмотря на отсутствие слуховых рецепторов) почему-то не возникло.

Однако он молчал. Неподвижная ошеломляющая своей сверхъестественной грацией фигура. Замерший посредине зала, в полуметре над полом, более всего похожий на огромный бутон цветка из желтого металла. Лепестки панциря откинуты, как требует поза уважения, под ними видно изящное вытянутое вверх тело из концентрических пластин. На каждой пластине клетки кожи образуют сложнейший ювелирный узор, отливающий матовым золотом с белыми прожилками.

Если память не изменяла Первому Мистику, то именно узор кожи являлся индивидуальным признаком морфита. Говорить, закрывшись панцирем, крайне невежливо — все равно что не показывать своего лица.