Перекрёсток

— А я не хочу делать из наших отношений секрет. Наоборот, хочу рассказать об этом всему миру. Может, соберем журналистов и назначим пресс-конференцию?

— Боюсь, после такой выходки у меня не будет ни малейшего шанса понравиться твоим родителям, — Геля смеётся, воспринимая в шутку мои слова, — ладно, пошли к детям, пока они весь дом не перевернули вверх дном.

Вечером, когда солнце скрывается за горизонтом, мы вчетвером выходим во двор и хоть и с трудом, но всё же устанавливаем двухкомнатную палатку и забираемся внутрь.

— Давайте рассказывать страшные истории! — вскрикивает Ник, и Лерка тут же подхватывает идею:

— Давайте, давайте!

— Малы вы ещё для страшных историй, — хмурится Геля. — Спать потом не будете. Давайте, лучше сказку я вам сказку расскажу.

Насупившиеся, но притихшие детишки сказку слушают внимательно, затем синхронно зевают и засыпают крепким безмятежным сном.

— Они уснули, — одновременно облегченно и растерянно говорит Ангелина, повернувшись ко мне.

— И нам пора.

— Э-э…

Она смотрит на вторую комнату палатки.

— Там?

— Ну да.

— Вдвоем?

— А тебя это смущает?

— Нет…

— Тогда пошли.

В комнате палатки темно и тихо. Геля садится на пол, обхватив руками колени.

— Я…

— Давай потом все обсудим, — предлагаю я, понимая её чувства, — просто иди ко мне.

Она молча кладет голову мне на плечо, и всё в этот момент кажется таким правильным, таким естественным, единственно верным. Нам не нужно разговаривать, чтобы понять и принять наши чувства.

Через несколько минут её тяжелые прерывистое дыхание становится спокойным, она засыпает на моём плече. И мне становится так спокойно и хорошо, как никогда в жизни не было.

Потому что это правильно. Потому что так и должно было быть.

***

До конца отпуска остаётся всего пара дней, но неожиданный телефонный звонок не даёт насладиться ими в полной мере.

— Артур Альбертович, — голос моего секретаря звучит напряженно, — вам нужно срочно подъехать в офис.

— Что случилось?

— Боюсь, что это не телефонный разговор…

Смотрю на трубку с удивлением. Мой секретарь — опытная сотрудница, прямолинейная и даже жесткая. Говорить загадками не в её стиле, значит, действительно произошло что-то срочное. И неприятное.  К н и г о е д . н е т

Наспех переодевшись, спускаюсь в столовую, где завтракают дети и Ангелина.

— Присоединишься? — Геля улыбается, смотрит на меня ласково, спокойно и одновременно так, что от этого взгляда внутри всё сжимается, в тугой узел завязывается.

Как же хочется остаться. И ведь обещал себе забыть о работе на эти две недели! Да и внутренний голос требует послать дела подальше. Слово предчувствие какое-то… нехорошее. Словно нельзя уезжать. Нельзя оставлять Ангелину одну.

«Ерунда, — пытаюсь убедить сам себя, — ей ничего не угрожает, она в полной безопасности. Да и я мигом, в офис и обратно. Всего каких-то несколько часов…»

Заглушаю вопли внутреннего голоса и подхожу к Ангелине.

— Мне надо в город, — целую её в макушку, что-то срочное на работе.

— Хорошо, — Геля безуспешно пытается замаскировать разочарование в голосе, — будь на связи, ладно?

— Конечно.

Всю дорогу пытаюсь сообразить, что же могло случиться в офисе. Стройка под контролем, да и другие вопросы улажены. И чем больше я об этом думаю, тем сильнее начинаю нервничать.

Не зря, как позже выяснится.

Никакие срочные дела меня не ждут. Инга, мой секретарь, с каменным лицом протягивает пухлую папку.

— Что это?

— Документы на подпись, — не моргнув глазом, отвечает секретарь. А я смотрю на неё так, словно она из ума выжила.

— Инга, ты издеваешься? — наплевав на деловой тон, я едва ли не срываюсь на крик. — Ты выдернула меня в офис ради такой ерунды?

Инга бледнеет. Стремительно, резко. Судорожно вздыхает и отводит взгляд в сторону.

И что это за поведение? За почти десять лет работы я ни разу не видел её в таком состоянии. Да что происходит, в конце концов?

— Инга, я жду ответ!

— Это не ерунда, Артур Альбертович… — бормочет она себе под нос. — Грядут проверки, если на этих документах не будет вашей подписи, у нас начнутся неприятности…

— Замечательно. А отправить ко мне водителя ты не догадалась? Инга, это же элементарно! Ты что, плохо себя чувствуешь?

— Простите, — она снова прячет взгляд, — просто это действительно срочно… Но если вам некогда…

— Ладно, — я отмахиваюсь от неё сердито, — давай сюда эту папку. Всё равно я уже здесь.

Документов оказывается нереально много. Какие-то заявления, акты, доп. соглашения… Некоторые даже двух а то и трехлетней давности. И что же за проверка грядет в компании? Почему я о ней ничего не знаю?

Мелькает мысль заглянуть к отцу, но я хочу поскорее разобраться со всем и вернуться к Ангелине. А разговоры с папенькой это надолго.

На душе по-прежнему кошки скребут кошки, и нехорошее предчувствие продолжает меня мучить. И когда я возвращаюсь домой, то понимаю, что не зря всегда доверяю своей интуиции.

То, что что-то произошло за время моего отсутствия, становится ясно с первой же секунды.

Геля почти не смотрит в мою сторону. Не разговаривает. Все её ответы односложные, и мои попытки выяснить, в чём же дело, разбиваются о толстенную стену непонимания.

Ник и Лерка тоже притихшие, молчат, как партизаны. Только поглядывают то на меня, то на Гелю с каким-то подозрением. Понимают, что у нас какие-то проблемы, но поделать ничего не могут.

Да что же это такое, чёрт возьми? Почему сложности продолжают преследовать нас на каждом шагу?

Через пару дней мы возвращаемся в город, и Ангелина так и не объясняет причину своего странного поведения. Но я всё равно её выясню.

И очень скоро.

Глава 29

Ангелина

Ранее

Через пару часов после того, как Артур уехал на работу, вдруг раздаётся дверной звонок. Учитывая, что мы находимся в загородном доме, всё это как минимум странно. Если гостя пустили на территорию посёлка, значит, это кто-то из знакомых.

«И кто это может быть?» — мелькает в голове, когда я выхожу и распахиваю дверь. И замираю в оцепенении.

— Альберт Евгеньевич?

Меньше всего на свете я ожидала увидеть отца Артура. Высокий седовласый в безукоризненном костюме он смотрит на меня одновременно строго и как-то оценивающе.

— Могу войти, Ангелина? — спрашивает он неожиданно вежливым голосом.

— Это ведь ваш дом, — пожав плечами, я отхожу в сторону, — Артур мне рассказывал, что вы раньше жили здесь.

— Да, это верно.

Альберт Евгеньевич заходит внутрь, и мы тут же слышим звонкий голос:

— Дедушка!

Никитка буквально влетает в объятия деда, что-то восторженно рассказывая ему. В то же время Лерка жмется рядом нерешительно, с подозрением посматривая на отца Артура.

— А вы юная леди? — тот через пару минут всё же замечает мою дочь. — Позволите узнать ваше имя?

— Лера…

— Лера, значит. Очень приятно.

Жестом фокусника Альберт Евгеньевич достает из пакета две одинаковые коробки.

— Это подарки? — Никитка сияет, как медный таз. — Нам?

— Конечно, бегите смотреть, — мужчина улыбается да так по-доброму, что мне почему-то становится неловко. — А мы с Ангелиной пока поговорим немного.

Весёлые, как птички, дети убегают, и Альберт Евгеньевич снова переключает на меня внимание.

— Если вас не затруднит, Ангелина, приготовите нам кофе?

— Конечно.

Мы перемещаемся в столовую. Альберт Евгеньевич, похвалив сваренный мною кофе, осматривается вокруг.

— Да, наш первый дом… Здесь прошло детство Артура. Знаете, Ангелина, я не был хорошим отцом.

— Но вы вырастили хорошего человека, — замечаю справедливо.

— Да, в конце концов, это так, — он соглашается и смотрит на меня в упор, — Ангелина, буду с вами откровенен: я знаю о ваших отношениях и с Артуром и не одобряю их.