Перекрёсток

Перекрёсток

Анастасия Март

Глава 1

Ангелина

Загадай желание. Проси вселенную изо всех сил. Умоляй. Пойми, что оно всё равно не сбудется. Начни сначала.

Этот круговорот просьб, ложных надежд и щемящих душу мечтаний стал для меня жизненным кредо.

Хотя, давно уже стоило понять, что надеяться не на что. Взять судьбу в свои руки, собрать вещи, забрать Лерку и бежать из этого дурдома… Но куда? Вот тут мои решительные планы сильной и независимой разбивались о жесткую стену реальности. Прямо скажем — бежать было некуда.

Понятия не имею, когда моя жизнь превратилась в жалкое существование. Непонятную борьбу, подпитываемую надеждой, что вот-вот всё изменится.

Не изменится. Как Лерка родилась, так всё и пошло наперекосяк. А это уже почти пять лет, немногим-немалым.

— Ангелина! — скрипучий голос Гриши заставляет меня вздрогнуть. — Ты почему не встречаешь?

Благоверный вернулся. И опять с претензиями. Лера, слыша голос отца, обхватывает себя руками за плечи. Она всегда так делает, если чего-то боится.

Интересно, когда это мой ребёнок начал бояться собственного отца? Помнится, не так давно она с радостным криком бежала в прихожую, чтобы встретить Гришу.

Я «наклеиваю» на лицо фальшивую улыбку, подмигиваю дочери, дав понять, что всё в порядке, и нехотя плетусь на зов Гришиного голоса.

Впрочем, сегодня дорогой муженёк пребывает в приподнятом настроении. Он молча и без придирок ест приготовленный ужин — ризотто с белыми грибами и яблочный штрудель на десерт, затем смакует чашечку свежесваренного кофе, треплет вздрогнувшую Лерку по светленькой макушке и царственно удаляется в свой кабинет. Меня благоверный вниманием не удостаивает, да и слава Богу.

— Мам, мы же поедем гулять с тётей Ниной и Мишей? Ты обещала!

Печально улыбнувшись, я качаю головой. Обещать-то, обещала, но… Очень уж мне не хочется пересекаться с Гришей лишний раз. А без его дозволения выход из дома был заказан.

Но Лерка знала, на что давить. Взгляд кота из Шрека, умильное похлопывание глазками, и я решаю — была не была.

— Посиди здесь пока, — киваю ей и направляюсь в кабинет благоверного.

Удивительно, но Гриша, выслушав мою сбивчивую просьбу о встрече со школьной подругой, недовольно хмурит кустистые брови и всё же цедит сквозь зубы:

— Два часа. И точка.

Получив одобрение мужа, я ликую. Быстро наряжаю Лерку в её любимый розовый костюмчик и сама кое-как привожу себя в порядок, предвкушая глоток свободы.

В прихожей мельком смотрю на себя в зеркало и вижу бледную девицу с глубокими тёмными мешками под глазами. Тщедушная фигура, длинные светлые волосы, заплетенные в простую косу, мешковатая одежда… Наверное, меня можно было бы принять за подростка, если бы не взгляд.

Он ведь выдаёт с потрохами — затравленный, испуганный, потухший взгляд взрослого человека, которого неплохо так потрепала жизнь.

— Радовская, ты — дура, — Нинель в типичной манере выносит свой вердикт. И собирается добавить ещё пару ласковых, но натыкается на горящие взгляды любопытных деток: моей Лерки и своего сына Миши.

Понятливо хмыкнув, бывшая одноклассница и моя единственная подруга быстро суёт детям горсть мелочи и кивает в сторону игровых автоматов:

— Пойдите, поиграйте немного, взрослым надо поговорить.

Лерка с готовность вскакивает на ноги, но Миша хмурится, скрещивая руки на груди. Озадаченно взглянув на сына, Нина интересуется:

— Ну? Что не так?

— Мам, нам не хватит, — категорически заявляет Мишка, — дай пару сотен.

— Не, ну ты видела? — подруга вскидывает руки, когда детская ладошка заграбастывает купюру. — И в кого такой уродился?

Да уж, верно говорят — яблоко от яблоньки. Нинка ведь и сама такая: своего в жизни она не упустит.

И не упустила. Муж-красавец, руководящая должность в крупной компании, прекрасный сын…

Завидовала ли я? Да, скрывать не буду. Но в то же время радовалась, что хоть у кого-то всё сложилось более, чем удачно.

— Лина! — громкий голос Нинки взрывается в моей голове. — Ты мне скажи, чего ты ждёшь, а? Почему ты больше не пытаешься сбежать? Опустила руки или хочешь, чтобы он тебя убил? И нечего прикрывать ладонью щеку, твой синяк я прекрасно вижу.

Спохватившись, я достаю пудреницу из сумки и начинаю внимательно разглядывать своё лицо. Точнее, художества благоверного на своём лице. Сине-зелёный уродливый след практически сошёл на нет, но глазастая Нинель ухитряется разглядеть его даже под толстым слоем тонального крема.

Тяжело вздыхаю, делаю пару лёгких движений спонжем, хотя это вовсе необязательно.

— Мажься не мажься, всё равно видно. Лин, вот чего ты добиваешься, а? Или ты из тех дур, которые верят в присказку «бьёт, значит, любит?»

— Нет, я из тех, кто верит в «убил, значит, любил!» — фыркаю я. — Ничего я не добиваюсь. Просто никак не могу сообразить, что делать дальше.

— В смысле — что делать? — естественно, Нинка озвучивает мои собственные мысли. — Хватай Лерку и беги, куда глаза глядят.

— Ну мы же с тобой это миллион раз обсуждали. И столько же раз мы с Леркой пытались сбежать. Нин, ты прекрасно знаешь, кем работает Гриша. Он нас в два счёта разыщет и тогда… Даже думать не хочется. К тому же, бежать мне действительно некуда. Всякие гостиницы, съемное жильё сразу отпадает. А на переезд в другой город у меня банально денег нет.

— А что твоя мать? Неужели ты ей так ничего и не рассказала?

Отвечать на этот вопрос мне не хочется по одной простой причине.

Когда Гриша впервые поднял на меня руку, я убежала из дома и в слезах позвонила маме.

Выслушав мой эмоциональный рассказ, прерываемый всхлипываниями и судорожными рыданиями, мама как-то спокойно поинтересовалась:

— Ударил, говоришь? А может, ты его сама спровоцировала?

От этих слов я буквально потеряла дар речи. Нет, я не ждала, что мама разревется в унисон от жалости к своей кровиночке и бросится мне на выручку. Наши отношения всегда были довольно прохладными, но… В такой ситуации как бы автоматически предполагается, что мать будет стороне дочери.

А она лишь, тяжело вздыхая, подвела черту:

— Ты, Лина, не пори горячку. Подумай лучше. Ну подашь ты на развод, а потом что? Куда пойдёшь одна, да ещё и с ребёнком на руках? Хотя, сомневаюсь, что Гриша отдаст тебе Калерию, он ведь в ней души не чает.

Мама наговорила ещё много чего, но основной посыл был один — не майся дурью и мирись с мужем. Вон у тебя какой: красивый, богатый, на хорошей должности, дочку обожает…

Последнее утверждение я, кстати, оспаривать не собиралась. До поры до времени Гриша действительно души не чаял в Лерке.

С того самого дня, как я узнала о беременности, благоверный превратился в образцово-показательного папашу. Моментально потребовал, чтобы я оставила учебу (ничего страшного, любимая, потом доучишься), следил за моим распорядком (сон — еда — прогулки — отдых), лично готовил свежевыжатые соки и при малейшем недомогании тащил меня к лучшему гинекологу в нашем городе. Сама я лишь посмеивалась над таким поведением, хотя надо было бы насторожиться.

Роды прошли не совсем удачно, и Лерочка получила травмы. Слава Богу всё оказалось не так серьёзно, к году врачи сняли с неё все диагнозы, которыми пугали вначале. Но выдохнуть с облегчением не получилось — Гриша сделал всё возможное, чтобы превратить мою жизнь в ад.

— Ты чуть не убила нашу дочь! — шипел он в день выписки, словно разбуженный змей. — Что же ты за мать такая?!

И никакие попытки объяснить, что родовая деятельность не начиналась не по моей вине, а врачи почему-то до последнего не хотели делать кесарево, не увенчались успехом.

— Я отправил тебя в лучший роддом! — продолжал бесноваться Гриша. — Ты хоть можешь представить, сколько денег я отвалил за твои роды? А ты ухитрилась всё испортить!

Тогда, будучи наивной молодой девчонкой, я свято верила, что супруг просто очень сильно переживает за здоровье дочери, поэтому срывается на мне. И не стоит обижаться, наоборот, мужа надо слушаться, поддерживать его, соглашаться со всем, что он говорит…