Перекрёсток

— Чего притихла, Лин? — Грише, по всей видимости, скучно становится и он решает ещё немного поиздеваться. — Ты разве не рада, что скоро встретишься со своим драгоценным спасителем?

— Я хочу видеть свою дочь. Остальное меня не интересует.

— О, нет! Леру ты больше не увидишь.

Гриша хохочет безумным смехом, а у меня внутри всё сжимается. Живот сводит судорогой, во рту пересыхает. Что он имеет в виду?

— Ладно-ладно, — отсмеявшись, Гриша смотрит на меня почти ласково. — Не буду больше томить тебя ожиданием. Мы с Артурчиком заключили сделку.

— Какую ещё сделку?

— Он возвращает мне Леру, — охотно отвечает Гриша, — а я отдаю ему тебя. Очень выгодный обмен, да? Ли-ин! Ты чего? Тебе не нравится? Но как же так, ведь ты всегда мечтала о свободе. Так вот она, забирай! Будете жить с Артурчиком, родишь ему новых детей, а я буду воспитывать Леру. Не сомневайся, она быстро тебя забудет.

Я не верю, что он говорит это всерьёз. Предлагает мне свободу… взамен на дочь?

— Ты чудовище… — мой голос падает до шёпота.

— Разве? А по-моему, я буду прекрасным отцом-одиночкой. Хотя, кто знает, может мне встретится на пути хорошая женщина, которая заменит Лерочке её мать-кукушку. О, а вот мы и на месте.

Он паркует машину возле какого-то обшарпанного одноэтажного здания, которое похоже на заброшенный склад. Ну конечно, где же ещё назначать подобного рода встречи?

— Давай выходи, — рявкает на меня Гриша, — и без глупостей. Дёрнешься, пристрелю, как бешеную собаку, даже не сомневайся.

Он суёт пистолет мне под рёбра и ведёт в сторону склада. Через минуту мы оказываемся в мрачном сыром помещении. В котором никого нет.

— И где Артур? Лера? — уточняю, осмотревшись по сторонам.

— Не переживай, скоро он приедет, — отзывается Гриша и тяжело вздыхает в лучших традициях театрального представления. — Лина-Лина! Ну зачем же ты всё испортила? Я ведь так сильно тебя любил… Всё можно было исправить до твоего предательства.

— Любил? — я оборачиваюсь на него в изумлении. — Ты это называешь любовью? У меня шрамы на теле от твоей любви, Гриша! Но ладно я, лучше скажи, почему ты не думал о Лере? Знаешь, что меня заставило собрать волю в кулак и сбежать от тебя окончательно?

— И что же? — Гриша старается выглядеть спокойным, но мои слова явно задевают его.

— Да то, что наша дочь начала тебя бояться. Нет, Гриша, ты хреновый отец и ты никого и никогда не любил, кроме себя. Если твой план сработает, готовь деньги на хорошего психотерапевта. Рядом с тобой у Леры только один путь, и психушка!

— Заткнись, дрянь!

Он уже замахивается рукой для удара, но знакомый голос прерывает нашу милую перепалку.

— Оставь её.

— А-а-а, — злобную гримасу сменяет широкая улыбка. Гриша тянет меня на себя, а пистолет оказывается около моего виска, — а вот и гвоздь программы! Артурчик, что же ты так долго? Мы уже тебя заждались, особенно Лина. Правда, дорогая?

— Кончай этот цирк, клоун, — цедит Вавилов. — И отпусти Ангелину.

— Э, нет мы так не договаривались. Сначала ты приведёшь мою дочь, и только потом получишь эту шалашовку, — холодное дуло прижимается к моему виску.

— Нет, Брагин. Обмен будет на моих условиях, а иначе ты никогда не увидишь дочь.

Не знаю, на что рассчитывает Артур, но его поведение приводит Гришу в бешенство. Поймав взгляд Вавилова, я умоляюще качаю головой, но его лицо остается совершенно беспристрастным. Он будто бы смотрит куда-то сквозь меня. И мне остаётся только верить, что его план сработает.

— Такой смелый, да? — Гриша беснуется, дёргает меня из стороны в сторону, словно куклу тряпичную, — на слабо меня хочешь взять, Вавилов? Уверен, что я тебе по зубам?

— Отпусти Ангелину. Я больше повторять не буду.

— Не то что?! Что ты сделаешь? Знаешь что, друг мой, я передумал. Ты не получишь мою жену, ты вообще больше никогда и ничего не получишь.

Секунда и пистолет теперь смотрит на Артура. Похоже, Гриша совсем обезумел. Он даже не понимает, что если убьёт сейчас Вавилова, то действительно больше никогда не увидит дочь. Я уверена, что Артур спрятал её самым надежным образом. И отыскать её будет невозможно.

Примерно то же самое говорит ему и Артур, но Гриша слетает с катушек. Он взбешен тем, что больше не владеет ситуацией, а потому готов идти до конца. Щелкает курок, и раздается очередной приступ безумного смеха.

— Скажи бай-бай, Артручик! Встретимся в аду!

Вот тут-то я и понимаю, что была неправа. Думала, что решимости не хватит, но ошиблась.

Мой верный ножик резко входит в Гришину шею. Вряд ли удар получился смертельным, но Гриша хрипит, булькает, падает на колени, роняет оружие на пол. Я резким пинком отбрасываю его в сторону Артура, и тот немедля подхватывает пистолет.

— Геля, сюда скорее! — кричит он, взмахнув рукой.

Меня не надо просить дважды за долю секунды преодолеваю расстояние между нами. Артур тут же хватает мою руку.

— Идём отсюда!

— А с ним что? — я на ходу оборачиваюсь на Гришу. — Я его ранила…

— Не волнуйся, рана не смертельная, — отмахивается Артур, — мои люди о нем позаботятся.

— Твои люди? Ты не один? А Лера? Где она? — вопросы так и сыплются из меня, но последний — самый важный. И ответ на него стоит целого мира.

— Она в порядке. Я отвезу тебя к ней.

Глава 26

Артур

Несколько дней назад

Четверо мужчин в строгих чёрных костюмах и одна женщина средних лет выжидательно смотрят в мою сторону. Я не знаю, кто эти люди, понятия не имею, кем и где они работают. Но их прислал отец. И они должны мне помочь.

Разговор с ним состоялся несколько дней назад, и разговор этот был непростым. Даже тяжёлым. Разумеется, я не собирался посвящать отца в происходящие события. Чтобы отследить Брагина с помощью телефонного звонка, я обратился к Герману. И тот не отказал, нашёл нужных людей. Но буквально через несколько часов он связался с отцом и доложил ему о… приключениях сына, если можно это так назвать.

Отец, который всё ещё находился в больнице, но выздоравливал семимильными шагами, пришёл в ярость и потребовал объяснений.

И я рассказал ему всё. Во-первых, потому что отбрехаться уже было невозможно, а во-вторых… Понимал, что без его помощи не справлюсь. Вот же поганое чувство — осознавать, что без папеньки ты — ноль без палочки. Но что поделать, если это чистая правда?

Когда я закончил свой рассказ, отец схватился за голову.

— Боже мой, Артур! Стоило мне ненадолго выпасть из жизни, как ты устроил черт-те что! Тебе уже давно не восемнадцать лет, а ведёшь себя хуже инфантильного подростка! Какая-то женщина, её муж, ребёнок… Представить не могу, что будет, если об этом станет известно общественности.

— Я всего лишь хочу помочь невинному человеку. Брагин убьёт Ангелину, если…

— И слышать ничего не желаю! — перебив меня, громоподобно взревел отец. — Ты забудешь эту женщину и всех и всё, что с ней связано! Вернёшься к жене, и мы не будем вспоминать этот разговор. Это ясно?!

Ясно, чего уж тут неясного? Вот только на этот раз отцу придётся смириться, что он не может контролировать всё в моей жизни.

— Илона мне изменила, — эти слова я произношу совершенно спокойно, даже равнодушно.

А вот для отца это настоящий шок. Его ладонь перемещается в область сердца, и я начинаю жалеть о том, что сказал. Вдруг его второй удар хватит?

— Как… изменила?

— Просто. Ей не хватало моего внимания, вот она и нашла его на стороне.

— На стороне… и кто же этот гадёныш?

— Воронов.

Воронов, мать его. До сих пор не могу это принять. Меня не так задевает сам факт Илонкиной измены, как то, с кем именно она мне изменила!

Зато отец почему-то успокоился, услышав это. И самодовольно хмыкнул:

— А я тебя предупреждал, что он тот ещё гнилой фрукт. Но ты, как обычно, меня не послушал.

Спокойствие и равнодушие, с которыми я рассказывал об Илонкиной измене, уступил место раздражению и злобе.