Перекрёсток

Только почему мне порой не петь хочется, а выть, как волку на луну в лесной чаще?

— Артур, Артур! — Илонка, забеспокоившись моим долгим молчанием, щелкает пальцами и ласково обвивает руками мою шею. — Дорогой, в каких облаках ты витаешь сегодня?

— Прости, — я машинально чмокаю её в лоб. И отстраняюсь так же машинально. Воспоминания о прошлом, думы о жизни и какой-то бестолковый и бессмысленный анализ настоящего окончательно портят моё настроение.

Илона, надо отдать должное, чутко улавливает мою интонацию. Улыбается нежно, почти не натянуто, щебечет что-то о совместном ужине и массаже с новыми арабскими маслами, которые она недавно заказала в специализированном магазине.

— Ты устал, — шепчет, едва ли касаясь губами моего уха, — а я помогу тебе расслабиться. Ну как? Звучит заманчиво?

Да нифига. Илонка привлекает меня физически, и секс с ней устраивает меня полностью. Жена — не дура, за прошедшие годы она исследовала со всех сторон мои предпочтения и темперамент. Да и сама научилась всяким интересным штучкам. Но сегодня перспектива близости с Илоной меня скорее отталкивает, чем заводит.

Нервно хмыкаю своим мыслям, кладу руки в карманы и думаю, что это со мной. Старею? Кризис среднего возраста? Или кризис нашего с Илонкой брака? Ответов у меня пока нет. Да и желания искать их тоже.

— Поеду, — коротко киваю жене, — дел ещё куча. Надо на стройку заглянуть, да и отец настойчиво приглашал на ужин. Так что, домой вернусь поздно. Не скучай тут и постарайся Дениса не прибить, договорились?

В глазах Илонки мелькает обида. Ну ещё бы, такие жаркие речи, такие намёки, а любимый муж свернул разговор в рабочее русло. Любую женщину задело бы подобное отношение. А такую, как Илона, тем более.

Спустившись на парковку, я любуюсь своей новенькой машиной. Классический Гелендваген, чёрный, тонированный, огромный, внушающий невольное уважение…

А на деле же железный трактор на колесах. Неповоротливый и баснословно дорогой в обслуживании. Его покупка была детским порывом, попыткой доказать себе свою значимость. Ещё один признак кризиса среднего возраста? Возможно.

Пока еду на стройку, поганые мысли, словно липкая паутина, продолжают окутывать мой и без того воспалённый мозг.

Нет, дело вовсе не в возрасте. Не в Илонке. И не в нашем с ней «браке по расчёту». Всё куда банальнее — дело просто во мне. В нереализованных желаниях, в мечтах, которым уже вряд ли когда-то суждено будет сбыться. В физической нехватке нормальных, тёплых, человеческих отношениях.

В любви, мать её.

По кирпичику выстраивая свою идеальную жизнь, я неосознанно превратил её в нечто фальшивое, лишенное настоящих эмоций. Она была словно методичка «Как стать богатым и успешным» или что-то вроде того. А единственное светлое и искреннее пятно — мой сын, которого я с упертостью барана обделяю своим вниманием.

«А, к чёрту это всё!» — мысленно машу рукой, пока светофор горит красным. Вот разберусь с делами на стройке, да организую для нас с Никитой какое-нибудь путешествие. В Диснейленд, например… Или нет, это ещё успеется. Лучше отправимся с ним в поход, когда немного потеплеет. Палатка, жареные сосиски, посиделки у костра… Только мы вдвоем — отец и сын. Да и от Илонки отдохну немного, а то ведь так дело может и до развода дойти. Чего мне бы крайне, крайне не хотелось.

Ну вот в голове начинает прояснятся. Унылые мысли развеиваются, как свинцовые тучи, из которых так и не успел хлынуть дождь. И слава Богу, ведь от этой бури никому бы не было пользы.

Светофор, наконец, мигает зеленым, и я жму на газ. Не превышаю — лихачить не люблю. Но «гелик» рвется вперед в силу своей природы. И я ему это позволяю, а себе позволяю слегка насладиться скоростью. Даже настроение улучшается. Прям как у пацана какого-то.

Да вот только через секунду от моей радости и следа не остается. Уж не знаю, каким чудом мне удаётся разглядеть непонятный мешок, который буквально выкатывается под колеса моей тачки. За секунду до меня доходит, что мешок — вовсе не мешок, а человек, решивший, что погибнуть под колесами первого попавшегося внедорожника — достойная смерть.

Твою мать, а ведь день только-только пообещал быть хорошим! «Мешок» не шевелится, а просто сидит посреди дороги, обхватив себя за плечи. То ли понимает, что не успеет, то ли смирился со своей участью. Но и мне не улыбается становится убийцей пусть и не по своей воле. Места, чтобы объехать «мешок» недостаточно, и я изо всех сил жму на тормоз.

И лишь в самый последний момент гелик с визгом останавливается и замирает в нескольких сантиметрах…

Глава 9

Артур

С шумом выпускаю воздух из легких, понимая, что самое страшное позади.

Мать вашу, я ведь едва ли не сбил человека! Дыхание перехватывает, пульс взлетает до максимума. Снаружи уже собралась толпа зевак, а «мешок» так и сидит посреди дороги, кажется, не понимая, что лишь огромным чудом ему удалось остаться в живых.

Выпрыгиваю из тачки, буквально подлетаю к неудавшемуся самоубийце и, схватив за плечи, рывком поднимаю его на ноги.

— Ты что, ослеп??? — теряю самообладание. — Не видел, что красный горит? Или решил счёты с жизнью свести? Тогда выбирай себе другого палача, я на эту роль не подхожу!

«Мешок» бьётся в моих руках пойманной птицей, пытается вырваться. Но молчит угрюмо. Не могу сдержать возглас удивления, когда в моё лицо вдруг впиваются два синих глаза в обрамлении длинных пушистых ресниц. Эти глаза пытливо сканируют меня некоторое время, а потом к моему огромному изумлению, в них читается… облегчение. Пухлые губы слегка подрагивают, на лбу выступает испарина. Неожиданно «мешок» оказывается молоденькой девушкой и почему-то смутно мне знакомой.

Но последнюю мысль перекрывает другая. Пазл в моей голове складывается легко. Нет, девчонка — никакая не самоубийца. Она была страшно напугана, но не удивлена. Словно ожидала нечто подобное, словно ждала, что кто-то может причинить ей вред. И только убедившись, что я не тот, за кого она меня изначально приняла, девушка отмирает и возвращается в реальность. Но не орёт «смотреть надо, куда прёшь!» не бьёт меня кулаками в грудь, называя придурком, не предъявляет претензий.

Не удивлена подобным исходом. Но почему?

Задумавшись, ослабляю хватку, и моя несостоявшаяся жертва резво разворачивается на сто восемьдесят и рвётся сторону. Подбегает к маленькой рыдающей девчушке, по виду ровеснице Никиты, обнимает её крепко и явно бормочет что-то успокаивающее.

«Дочь», — сразу догадываюсь. Осознание того, что я едва не оставил эту малютку без матери остро царапает душу. Почему-то начинаю чувствовать за собой вину, хотя формально её нет.

Ну и что теперь прикажете делать? Развернуться и уехать? Бросить тут это напуганное и безмолвное создание, которое несколько минут назад чуть ли не отправилось на тот свет?

«Да какое тебе дело, Вавилов? — бормочет внутренний голос. — Ничего с девчонкой не произошло и ладно. Пора ехать, ты опаздываешь, вообще-то».

Внутренний голос подгоняет, и я даже несмело направляюсь к своему автомобилю. Но что-то заставляет меня снова обернуться. Зеваки, убедившись, что все живы, мордобоя между «жертвой и преступником» тоже не состоится, да и вообще ничего интересного больше не происходит, расходятся кто куда.

А едва ли не сбитая мною девчонка продолжает обнимать и пытается успокоить плачущего ребёнка. Хотя ей бы и самой не помешало седативное вещество.

Нет, плевать на эту стройку, да и ужин с отцом может подождать. Не могу я вот так просто взять и уехать. Нерешительно подхожу к девушке и очень осторожно дотрагиваюсь до её плеча:

— Вы в порядке?

Она оборачивается, и я ещё раз смотрю на неё внимательно. Худенькая, какая-то почти бестелесная брюнетка с короткой стрижкой. Одета простенько: белый пуховик, коричневые брюки, сапожки из кожзама. Но где же я мог её видеть?

Пока пытаюсь вспомнит, девушка хмурится и качает головой: