Страница 75 из 101
— Ты так далеко забралась, маленькая змейка. Но, по крайней мере, твои кости будут лежать на твоей родине.
Моя ладонь прижалась к шероховатому, пепельному песку, пальцы свободно обхватили горсть песка. Я подумала, не лежат ли здесь, в этой грязи, кости моей семьи, превратившиеся в пыль.
Я заморгала, чтобы разглядеть фигуру Райна, который держал за воротник обмякшее, израненное тело Айвана.
— Хорошо, — сказал он, наконец. — Я отпущу его.
А потом он сорвал с лица Айвана маску и бросил его вниз по крутому склону, прямо в надвигающуюся волну смертоносного дыма.
Райн навалился на меня. Из моего горла вырвался хрип, когда его вес навалился на мое израненное тело. Далекий вопль агонии пронзил меня до костей — это была Анжелика.
Сначала я подумала, что, возможно, она тоже попала в туман. Потом я поняла, что нет — это из-за Айвана. Она кричала от горя.
Райн притянул меня к себе. Когда он коснулся моей раны, я издала слабый, непроизвольный звук, и он напрягся, словно от ужасного осознания. Он прошептал мне на ухо:
— Нам нужно бежать прямо сейчас.
— Я в порядке, — попыталась сказать я, хотя он не спрашивал меня об этом. Я проигрывала свою борьбу за то, чтобы удержаться в этом мире.
— Задержи дыхание, — сказал он. А потом меня подняли в воздух, и мое лицо уткнулось в плотную стену тепла, и мы летели все быстрее, быстрее, быстрее.
Все болело, как будто с моей обнаженной кожи сдирали кожу маленькими кусочками. Крик Анжелики эхом разнесся позади нас.
Мы не переживем этого. Даже нескольких секунд. Нас поглощало.
Но я заставила себя поднять голову как раз вовремя, чтобы увидеть ворота, устремившиеся к нам…
А потом наступила тишина.
Приземление Райна было далеко не изящным. Он двигался так быстро, что ему пришлось остановиться, чтобы не ударить нас обоих о каменную преграду напротив ворот. Мы оказались в куче на песчаной площадке.
Я попыталась подняться, пока Райн держал меня. Мои глаза привыкли к знакомым золотисто-серебристым огням над бесконечным морем зрительских трибун.
Колизей выглядел совсем по-другому, он был абсолютно пустым. Не было ни кричащих толп, ни радостных голосов. Ни одного зрителя на бесчисленных безлюдных скамьях. Только угрожающая тишина.
Перед нами на песке сидела окровавленная фигура с подтянутыми к груди коленями и темно-красным покрывалом на плечах. Они были покрыты огромным количеством крови. Мне потребовалось мгновение, чтобы понять, кто это, пока взгляд не встретился с моим.
Это был Ибрихим.
И покрывало было не покрывалом, а его крыльями, рваными и пузырящимися, с сочащимися ожогами, такими же, как вокруг его глаз. Он закрыл лицо, насколько мог, а остальную часть себя прикрыл крыльями, которые теперь были уничтожены.
Возможно, выражение моего лица выдало мой ужас, потому что он улыбнулся, беззлобно искривив губы.
— Они были самыми полезными за последние годы.
Министер стоял в жуткой неподвижности, четверо его последователей стояли позади него, склонив головы.
— Добро пожаловать, Орайя из Ночнорожденных и Райн Ашрадж, — сказал Министер. — Наша Мать Алчной Тьмы довольна вашей службой. Вы прошли последнее испытание.
Я представляла, что почувствую нечто большее, услышав эти слова. Но вместо этого я почувствовала лишь оцепенение и ужас.
— Произошли изменения, — сказал Министер. — Испытание Новолуния не состоится через три недели. Оно состоится завтра.
Я вскинула брови. Что? Это было неслыханно.
— Завтра? — повторил Райн.
— Почему? — прохрипела я. Мои пальцы впились в его руку. Я надеялась, что скрываю, как сильно я на него опираюсь.
— Очень важно, чтобы Кеджари завершился, — просто ответил Министер, как будто это был ответ на наш вопрос.
Райн сказал:
— Ну, разумеется. Но почему…
— Ниаксия признает, что нет никакой уверенности в том, что Сивринаж будет существовать через три недели.
Лицо Министера поднялось в слабом намеке на кивок в сторону.
Мы повернулись, чтобы последовать за ним.
Ворота Колизея были широко распахнуты, открывая грандиозную картину города. Мои глаза поднялись к верхним участкам стен Колизея и линии горизонта Сивринажа за ними.
— Черт, — вздохнул Райн.
Я не могла заставить себя даже говорить, не то что ругаться.
Я знала, как выглядит Сивринаж. Я запомнила каждую черту этого пейзажа за миллион скорбных мгновений, проведенных у окна моей спальни. И хотя я никогда не забывала, что этот город был королевством жестокости, я никогда не думала, что мой смертельно красивый дом может стать… таким. Город Сивринаж всегда был гладким, как оружие, но теперь клинок был обнажен, и он был покрыт смертью.
Вдоль стен Колизея расположились тела, насаженные на колья. Некоторые все еще дергались в последних предсмертных судорогах, жизнь уходила из них неизвестно сколько времени. Их были сотни. Их было так много, что они тянулись вдаль, слишком далеко, чтобы я могла различить очертания их тел. Но мой отец не начинал ничего такого, чего не мог бы закончить. Я знала, что они будут тянуться по всей длине стен, даже когда я не могла их видеть.
И под каждым колом, распростертые в гирляндах смерти, были приколоты их крылья — бесчисленные пернатые крылья, проткнутые кольями сквозь древний камень. Красно-черная кровь стекала по белому мрамору обманчиво изящными струйками, сверкая в свете факелов под радугой коричневых, золотых, белых, серых и черных перьев.
Мы были заперты в Лунном дворце, изолированные, в течение нескольких недель. Этого более чем достаточно, чтобы война с ришанами разгорелась. Тем не менее, масштаб происходящего был ошеломляющим. Ужасающим.
— У меня было триста лет практики, — прошептал мне на ухо Винсент. — Всегда важно быть решительным и эффективным.
— Возможно, вы захотите отдохнуть, пока у вас есть такая возможность, — сказал Министер, как будто здесь не происходило ничего примечательного. Он жестом указал на другую дверь, из которой открывался вид на большой зал Лунного дворца. — Многое изменилось.
Антракт
Раны на шее юной девушки еще не зажили.
Два дня назад парень, которого она считала любимым, пытался убить ее.
Сегодня к ней в комнату пришел отец.
— У меня есть для тебя подарок, — сказал он. — Следуй за мной.
Король часто дарил юной девушке подарки, хотя редко называл их таким образом. Сейчас у нее было разбито сердце. Она чувствовала себя обиженной, неразумной и глупой. Она была не в настроении получать подарки. Но она также не была настроена спорить, поэтому пошла с отцом.
Он привел ее в свой тронный зал. Это было потрясающее место, море мраморной плитки красного, белого и черного цвета, над всем этим возвышался трон Ночнорожденных. Король закрыл за собой двойные двери и провел дочь внутрь.
Она замерла.
Комната была пуста, за исключением единственной фигуры в центре этого пространства из гладкого красного мрамора — красивого молодого юношу, стоящего на коленях, со связанными за спиной руками. Он смотрел на нее теми же глазами, о которых она мечтала. Он произнес неистовые извинения тем же ртом, который пытался разорвать ее горло.
Девушка не могла пошевелиться. От одного только вида возлюбленного у нее защемило сердце, слишком много чувств металось в разные стороны.
Король прошел через комнату и встал позади парня, положив руки ему на плечи. Он повернулся к дочери и сказал:
— Иди сюда.
Да. Вблизи она увидела, что парень дрожит от ужаса. Это казалось ей странным. Она еще не знала, что вампиры тоже могут быть так же напуганы, как и она.
— Посмотри на него, — приказал король.
Она посмотрела. Но не хотела этого. Смотреть в эти слишком знакомые зеленые глаза было мучительно.
— Он боится, — сказал король. — Как и должен бояться.