Страница 41 из 101
— Почему ты так нервничаешь? — спросил он. — Ты, черт возьми, тоже человек.
Я нахмурилась.
— Не совсем.
Он скорчил гримасу.
— Сиськи Иксы. Хотел бы я посмотреть на твое выражение лица. Я рад, что ты так гордишься своим наследием.
Прежде чем я успела остановить его, он распахнул дверь паба и затащил меня внутрь.
ПАБ НАХОДИЛСЯ в подвале, и шаткая лестница прямо в дверях привела нас вниз, в тусклую толчею. Люди сидели за шатающимися деревянными столами на шатающихся деревянных табуретах, тесно прислонившись друг к другу и непринужденно болтая за игрой в карты или попивая медовухи из своих кружек. Стены были сделаны из камня и глины, крошечные окна наверху открывали вид на улицы. Фонари вдоль стен заливали все помещение теплым оранжевым светом. В центре паба находилась квадратная стойка, за которой бармен наливал напитки и подносил еду ожидающим посетителям. В воздухе витал неповторимый аромат, в котором смешивались пиво, пот и хлеб.
Внутри было темно и многолюдно. Я задавалась вопросом, значительно ли оживились дела с тех пор, как мы с Райном снова начали патрулировать улицы, потому что мне казалось немыслимым, чтобы столько людей чувствовали себя комфортно на улице после наступления темноты, когда в этих тенях таилась такая опасность. А может, им просто было все равно. Эти люди даже не выглядели испуганными.
Это так… так дико отличалось от того, где я бывала раньше. Я провела немного времени в вампирских пабах во внутреннем городе, недолго и не более чем из глупого подросткового любопытства. Там было много грязи и разврата, но все были намного сдержаннее, даже в муках похоти. Вампиры вели себя так, словно каждая эмоция, каждый импульс требуют немного больше времени, чтобы достичь поверхности их кожи. Но люди? Люди обнажали все. Они были громкими, выразительными и непримиримыми.
Это поразило меня и сбило с толку. Моя человечность была причиной того, что я всю жизнь провела в тусклом свете. Для этих людей она была причиной того, что они горели ярче.
Это было так совершенно чуждо, что я была уверена, что все остановятся и уставятся на нас, как только мы переступим порог.
Но этого не произошло.
Я взглянула на Райна, рука переместилась на рукоять моего клинка, ожидая признаков жажды крови. Когда столько потных людей собралось в таком маленьком пространстве, запах крови должен быть просто ошеломляющим. Но его нос даже не дернулся.
Я была настроена скептически, когда он сказал, что может выдать себя за человека. Между вампирами и людьми было гораздо больше различий, чем зубы и крылья — все в них было разным. Вампиры двигались как хищники, с бесшумной грацией и расчетливым изяществом. А у Райна, хоть он и был необычным вампиром, все это было в избытке.
Пока он… не перестал этого делать.
Как только мы вошли в паб, Райн… изменился. Изменилось то, как он стоял, став немного более расслабленным и накрененным. Изменилась его походка, шаги стали более размашистыми. Изменилось выражение его лица: хищная неподвижность сменилась непринужденной легкостью. Все в его манере держаться стало немного грубее, немного менее утонченным.
И точно так же Райн стал человеком. Да, очень высоким человеком, человеком, с которым никто не захотел бы иметь дело, но человеком.
Он дернул подбородком в сторону задней части комнаты, взял меня за руку и повел к маленькой незанятой кабинке в углу. Затем он объявил, что собирается принести нам самое дерьмовое пиво, какое только есть в этом месте, и ушел, прежде чем я успела сказать что-нибудь еще.
Я с благоговением наблюдала за ним, когда он пробивался сквозь толпу. Все было безупречно, начиная с того, как он мягко касался плеч людей, чтобы убрать их с дороги, и заканчивая полукивком в знак приветствия, которым он поприветствовал хозяина, и громоздкой размашистой походкой обратно к столу с пивом в руке.
Он поставил передо мной большую стеклянную кружку со сколами, полную пенистой грязно-коричневой жидкости, затем взял свою и опустился на стул рядом со мной. Место, где мы сидели, представляло собой небольшой полукруг с шатающимся столиком в центре. Всё это занимало примерно три четверти пространства. Он прислонился к стене, раскинув руки и ноги, запрокинул голову назад и сделал несколько больших глотков своего напитка.
— Чертовски ужасно, — ласково сказал он, хлопнув кружкой по столу. — И это так превосходно.
— Впечатляет, — сказала я.
— Спасибо. У меня было много практики в употреблении ужасного алкоголя.
— Не это. — Я широким жестом обвела его сверху вниз… — Это.
Его бровь дернулась.
— А так же, я много тренировал свое тело. Не думал, что ты заметишь.
Я насмешливо хмыкнула, затем наклонилась ближе.
— Ты очень хороший актер, вот что я имею в виду. Ты выглядишь очень…
— По-человечески.
— Да.
Он пожал плечами и сделал еще один глоток.
— Логично.
Я прищурила глаза, глядя на него.
— Может быть, я была права, когда не доверяла тебе с самого начала. У тебя так много разных версий себя.
— Но все же это я. — Теперь настала его очередь одарить меня таким взглядом, который выделял меня на общем фоне… — Между тем, ты выглядишь так, будто кто-то засунул тебя в загон со стаей львов. Ты действительно держишь руку на клинке?
Я отдернула пальцы от рукояти у бедра и положила руки на стол.
— Нет.
— Ты в безопасности, Орайя. Расслабься.
Это могло прозвучать пренебрежительно, но его голос был неожиданно нежным.
Ты в безопасности. Я не могла вспомнить, когда эти слова были сказаны мне в последний раз. В конце концов, это никогда не было правдой. И, как ни странно, несмотря на то, что эти люди были гораздо менее опасны, чем хищники, которые окружали меня каждый день, здесь я чувствовала себя более незащищенной, чем когда-либо.
Я окинула взглядом комнату.
— Ты раньше приходил в такие места? Когда ты был…
— Человеком? Да. Часто. — Его взгляд скользнул по комнате. — Хотя тогда они выглядели совсем по-другому. Прошло много времени.
— Сколько времени?
Пауза.
— Несколько сотен лет.
Он сказал это очень непринужденно, но я знала эту паузу. Это была такая же пауза, которую я сделала, когда он спросил меня, как долго я приходила в человеческие районы. Он точно знал, сколько прошло лет, дней, минут.
— Но я все равно регулярно прихожу в такие места. Иногда вампиры меня немного изматывают.
— Ты скучаешь по этому? По человеческой жизни?
Только после того, как вопрос покинул мои губы, я поняла, как странно и интимно он прозвучал. Я думала, он не ответит. Он молчал, наблюдая за смеющимися и пьющими посетителями.
— Я скучаю по солнцу, — сказал он наконец.
И на мгновение на его лице появилось то же выражение, что и тогда, когда я возвращалась в апартаменте на рассвете и заставала его смотрящим в окно, уже после того, как свет разъедал его кожу.
Я не знала, почему мне захотелось отмахнуться от этого неудобного вопроса, как будто я нащупала рану. Я сделала глоток пива. Густая горечь заполнила мой рот. Я скорчила гримасу, и Райн рассмеялся.
— Фу. Это отвратительно.
— Отвратительно и потрясающе.
— Просто отвратительно.
— У тебя нет вкуса, принцесса.
Я хихикнула, хотя мне это и не свойственно. Возможно, он был прав, потому что я сделала еще один глоток.
— Мише, вероятно, тоже когда-то была человеком, — заметила я.
Теплая улыбка скривила уголок его рта.
— Это вполне очевидно, не так ли?
— Я не встречала другого вампира, похожего на нее.
— Я тоже.
— Это ты был тем, кто…
Тепло исчезло с лица Райна.
— Нет, — сказал он, достаточно резко, чтобы прервать остаток вопроса и любое дальнейшее продолжение этой темы, затем сделал длинный глоток.