Под тенью маски

Сани нравилось это все, он любил математику, точные расчеты, и чувствовал магию. И хоть в современном мире настоящих магов осталось не так много, и артефакты, заряженные магией, стали практически недоступны большинству из-за своей огромной стоимости, зато страны пошли по технократическому пути развития. И только высшие слои еще мешали магическое и технократическое, получая что-то в своем роде уникальное, но все же недолговечное.

Вот об этом я и сказала Алекса, напрямую:

— Сани, твои целебные мази ведь тоже заряжены магией, — я не спрашивала, а утверждала. — Поэтому изобретение твоего отца запретили?

— Да. Высший совет тогда решил, ты наверное знаешь, что магия в дефиците и продолжает постоянно иссякать. Источники силы угасают, а магов, которые могут без последствий этими источниками пользоваться и подпитывать себя, вообще осталось в нашем королевстве с десяток. Отец не мог управлять магией, он ее просто чувствовал, как и я, но посчитал, что если принять силу потоков энергии, как силу солнечного света, то можно вывести формулу распределения, а значит научиться строго дозировать магию и наполнять ею лечебные составы. У него все получилось. Магия действует лишь как Реактив, запускает процесс, пробивает блоки и показывает правильное направление. А дальше организм начинает сам исцеляться, ведь в нас тоже энергия, но мы ей не пользуемся в полную силу, чтобы, как бы это правильнее сказать, не растратить свой ресурс очень быстро и не отправиться на тот свет раньше времени.

— Поэтому ты говоришь, что не знаешь сколько потребуется времени для заживления, — я неопределённо махнула рукой в сторону своих шрамов на лице.

— Да, здесь во многом исцеление зависит от твоего желания. От настоящего желания, а не от прихоти, когда просто хочется быть красивой, потому что…

— Поняла, — опустив голову, буркнула я. Во мне второго больше, чем истинного желания, хотя бы потому, что мне совершенно не хотелось держаться за эту жизнь в последние годы.

— Не переживай, магия знает, как лучше. Она не навредит.

Я молча согласилась, заранее вверяя себя этому юному целителю. Разобраться, чего во мне больше: черноты, боли, обиды или желания жить и мстить, можно и в другое время. Сейчас же стоило просто наслаждаться ужином. Дикая птица, неизвестного мне названия, была запечена с медом и зерновой горчицей. Мясо с сочным, кисло-сладким соусом, просто таяло во рту, а картофель — рассыпчатый, сдобренный маслом, прекрасно дополнял горячее блюдо. Из овощей Сани принес молодые огурчики и редис, порубленные большими кусками, присыпанными крупно дробленой солью. Отдельного внимания заслуживал хлеб — ноздрястый, свежеиспечённый, с хрустящей корочкой.

Когда я наелась досыта, то откинулась на спинку стула и попыхтела, изображая огромное животное.

— Передай мою огромную благодарность Василине. Все очень вкусно.

— Ну за благодарность спасибо, только готовил я.

— Ты? — удивилась я, даже чуть наклонилась вперед, чтобы заглянуть Сани в глаза. Вот уж действительно кому-то замечательный муж достанется. Чего не скажешь обо мне, как о завидной невесте. Я-то готовить совершенно не умела. В интернате этому не особо учили, на общих занятиях по основам приготовления пищи я непременно стояла где-то в конце толпы, не видя ничего и не слыша. Ну а богатая жизнь тайного агента позволяла мне есть где хочу и то, что хочу, не заморачиваясь за готовкой. — Подожди. Нижнее белье, заранее приготовленный ужин…

— Да. О взрыве я услышал еще в обед, вот и решил, что сегодня мне к вечеру стоит ждать гостей.

— Ты так уверен был, что мой путь будет лежать именно к тебе?

Сани отпил из высокого бокала ягодный морс и посмотрел мне прямо в глаза:

— А куда ты сунешься с таким лицом, Каролин? Ведь такую примету не скроешь, а постоянно ходить в плаще, особенно в жару, значит привлекать к себе еще больше внимания.

"То есть те, кто знают обо мне и, если предположить, что знают и о Сани, то им не особо сложно будет догадаться о моем местонахождении," — подумала я. Но сказала совсем другое.

— Сколько я могу пробыть у тебя?

— Еще ни при одном обыске эту комнату не нашли. Не знаю как так получилось, возможно, отец смог упрятать куда-то артефакт для отвода глаз. Ко мне уже в этом году приходили проверяющие, но ничего не заметили и не нашли. Так что ты можешь быть спокойна, если не выходить на улицу, то здесь относительно безопасно. Думаю, что мне нужно пару недель, чтобы запустить процесс восстановления твоей кожи. А потом уже сама решай, останешься или будешь путешествовать. Здесь ведь ты не захочешь оставаться.

— Не захочу, ты прав. Но за гостеприимство спасибо. И за ужин, и за белье, и за то, что помогаешь. Я пока не понимаю, куда мне двигаться дальше и что от меня хотят, но тот факт, что меня преследует палач, определённо напрягает.

— Ты уверена, что он тебя хочет убить?

— Не знаю, но как только он появился, сразу был организован мой побег из замка, в этом ты и сам участвовал, если помнишь.

Сани кивнул. Сам собрал грязные тарелки на поднос, вытер стол, налил чай. Горячий отвар из целебных трав мы уже пили молча, я устала что-то говорить и вообще плохо соображала, а гостеприимный хозяин не настаивал на беседе.

Потом он застелил мне постель на самом широком диване, забрал посуду, попрощался, и пожелав хорошо отдохнуть, ушел.

34 Магия во мне

Не в моих правилах доверять, но отчего-то в имении Копенгенов я ощущала себя спокойно. Проспала практически до утра без привычных кошмаров. Сани пришел, когда солнце уже, наверное, стояло совсем высоко.

— Ну ты и засоня! — объявил он, одной рукой держа корзинку со свежей выпечкой, а другой прикрывая дверь.

— Ты знаешь, сама себе поражаюсь, но сплю так впервые за много лет. Ты ничего мне там не подмешивал?

— Нет, — как-то странно посмотрел на меня Сани, — не подмешивал. Но судя по тому, что ты раньше не могла обходиться без лекарств, а сегодня чувствуешь себя хорошо, то есть над чем задуматься.

— Например?

— Например, о том, что ты тоже чувствуешь присутствующую в этой комнате магию. Здесь создан специальный магический фон, вернее он есть, но он настроен как бы нейтрально. Это необходимо для того, чтобы растворы и снадобья, которые я изготавливаю, не вбирали в себя лишнее, а только то, что дает им артефакт. Но, видишь ли, для обычного человека этот фон ничем не примечателен. А твои внутренние потоки срезонировали, настроились и перестали тебя саму мучить.

— Так, подожди, стоп! Ты хочешь сказать, что во мне есть магия?

— Я не хочу сказать, я говорю. Каролин, ты не задумывалась о том, что такая нежная девушка как ты, просто бы не выжила после всего, что с тобой сотворили?

— Мне просто повезло, меня вовремя забрали.

— Зачем? Тайных агентов у короля, как собак нерезаных, ты уж прости. Конечно, я даже не сомневаюсь, что ты одна из лучших. Но, Будь я Катариной Блич, даже ради одного агента я бы не стал портить отношения с соседним королевством. Провалила дело — выбирайся сама. А тебя не просто спасли, вопреки здравой логике выкрали перед казнью из не совсем дружественного государства. Это, знаешь ли, как махать красной тряпкой перед разъяренным буйволом. А потом еще и спрятали ото всех.

Слова Сани больно задели, но признаться себе, я и раньше об всем этом думала, но не находила никакого здравого объяснения.

— Согласись, тебя снова прячут. Спасают. Ищут. Не только Палач, я думаю. Иначе не задействовали бы меня.

— Не зазнавайся, — пытаясь выместить раздражение, я швырнула ему в спину диванную подушку, пока Сани, отвернувшись, наливал для нас двоих кофе.

— А я не зазнаюсь! — Подушка прилетела обратно, но я успела увернуться. — Я понимаю, что мои разработки известны очень узкому кругу лиц. И если даже рассекретили мою многоуровневую конспирацию… ты же понимаешь, что я просто так на базаре этими мазями не торгую? Так вот, если вышли на меня, то им очень нужно тебя спрятать. Поэтому, я считаю, ты можешь не переживать, не торопиться отсюда сбегать, и потому же просто уверен, что ты здесь в безопасности. Не полной, конечно. Землетрясения никто не отменял!