Прокрустово ложе времени

Где же я оказался и как теперь отсюда выбираться? Прежде всего необходимо сделать инвентаризацию запаса в кармашках на поясе. Но прежде я собрал обрывок фала – это был кусок метров в восемнадцать. По месту обрыва можно было понять, что, как и предполагалось, веревку перерезало об острую грань камня, пока меня болтало на ее конце, как паучка на паутинке. Пошарив по поясу, я нащупал моток запасного фала. Ничего, обрывок тоже пригодится, подвешу его вместе с запасным.

Продолжая ревизию, я чертыхнулся, когда обнаружил пропажу рации в водонепроницаемом чехле. Вряд ли она здесь пригодилась бы, если взять в расчет глубину каменных лабиринтов, куда меня занесло. Просто было обидно потерять этот гаджет…

Интересно, что предпримет Михалыч, когда поймет, что я уже не отвечу на его вызовы? Не хочется об этом думать… Нет-нет! Ни в коем случае нельзя отчаиваться. Ситуация тяжелая, это понятно. Но я жив и относительно цел. Необходимо отключить в себе мешающее здраво мыслить чувство страха перед неизвестностью. Чем я сейчас занимался? Делал ревизию имеющихся запасов. Вот и продолжай, Тимур! Выжить любой ценой – вот моя первостепенная задача. Ныть будем потом, когда выберемся из недр земли на белый свет.

Итак: нож в надежно закрепленных ножнах остался со мной. На месте также оказалась герметично закрывающаяся прорезиненная сумка с кармашками, укомплектованная лично мною жизненно необходимой мелочевкой: компасом, газовой зажигалкой, запасным фонариком-жучком, галетами, банкой тушенки, парой плиток шоколада и сигаретами и запасными аккумуляторами для фонаря и безвозвратно пропавшей рации. Еще здесь были компас, полулитровая фляжка с коньяком и термос с кофе такого же объема. Самое главное, что нашлось – это туго стянутые скотчем, запаянные в целлофан кроссовки и две пары прочных носков. Кроме того, я нашел в сумке компактную аптечку. Это хорошо, что загрузка оказалась целой и содержимое не намокло. Неизвестно сколько времени мне придется провести в каменных лабиринтах.

Есть мне пока не хотелось, стоило поберечь скудный паек. Я вскрыл аптечку и обработал рану на боку перекисью. Бинтовать не стал – залепил ссадину пластырем. Распеленал кроссовки, надел носки и обулся. Потом встал, прошелся, прислушиваясь к своим ощущениям. Слава богу, внутренние органы мне, кажется, не отбило. С дрожью от холода справился, выполнив комплекс физических упражнений, правда, время от времени шипя сквозь стиснутые зубы от боли в левом боку.

Прежде всего, с помощью компаса я решил определить основные ориентиры. Потом откупорил жестяную баночку с сигаретами, выудил одну и прикурил, наблюдая за поведением выдыхаемого дыма – в какую сторону его потянет? Ага, если компас мне не врет, дымное облачко двинулось на юго-восток, то есть против течения подземного водного потока. Я посветил фонариком и прошелся вдоль бугристой стены. Пришлось войти по щиколотку в воду, и ноги моментально снова замерзли. За поворотом обнаружилось отверстие в стене, расположенное в полутора метрах от пола. Дым тянуло именно в эту дыру. Я докурил сигарету, втоптал окурок на песок. Ухватившись за края, подтянулся и влез в отверстие в стене. Величина его была достаточной, чтобы протиснуться. Я вспомнил об оставленном на берегу акваланге. Тащить его с собой было бы затруднительно, поэтому эту мысль пришлось отогнать. Дорогу к спасительной отмели я знаю. Хоть она и рискованная, но при правильной подготовке, вполне проходима. Вернее, проплываема. Так что, баллоны и ласты я заберу после, а сейчас надо думать только о спасении. Об ином исходе я старался не думать.

Ползти пришлось недолго. Метров через десять проход расширился и вскоре я смог идти в полный рост. Потом появилась очередная проблема, заключавшаяся в том, что грот привел меня в пещеру-сбойку, разветвлявшуюся в нескольких направлениях. Дым от вновь прикуренной сигареты вел себя непонятно – струился во все стороны одновременно, и мне пришлось решать, куда же направиться. Не мудрствуя лукаво, я остановил свой выбор на крайнем правом гроте, ведущем на восток. На всякий случай насобирал камешков светлой расцветки и у входа в него выложил из них стрелу. Потом шагнул в выбранный вход в очередную подземную галерею.

Пробираясь по неровной поверхности, я молил бога, чтобы этот грот не разбежался на новые проходы – в таком лабиринте легко заблудиться. Пройдя еще минут сорок, я дошел до поворота, за которым скрывался вход в пещеру, заполненную бугристыми наплывами слившихся сталактитов и сталагмитов. Луч фонаря оживил сонмы причудливо шевелящихся теней. Это было так неожиданно, что я застыл в ужасе.

– Фантасмагория, блин, – пробормотал я. – Чуть не обоссался…

Исследовав этот жуткий паноптикум, я пришел к неутешительному выводу, что сталактитовая пещера является тупиком, и решил здесь отдохнуть. Тело ныло после купания в бешеном потоке подземной реки. Я чувствовал себя разбитым. У противоположной от входа стены обнаружилось чудо природного скульптурного мастерства – сталактиты здесь слились со сталагмитами, образовав подобие царского трона. Полюбовавшись этим изумительным творением природы, снял с себя сумку, взобрался на трон и, расположившись удобнее, налил себе стаканчик кофе. Махнув рукой – гулять, так гулять! – плеснул туда из фляжки коньяку. Помедлив еще, вынул сигарету…

Несмотря на порцию кофеина, усталость взяла свое, и я понял, что засыпаю. А почему бы и не вздремнуть? Неизвестно сколько еще мне предстоит блуждать по подземным галереям. Отдых был необходим. Положив пояс у подножия царского кресла и выключив фонарь, уснул.

Судя по часам, сморило меня почти на два часа. Сон был тревожный, я вздрагивал и просыпался. Несколько раз мне показалось, что слышу чьи-то голоса, смех и гневные крики. Причем, голоса были мужские и женские. Они звучали приглушенно, как будто за стеной, к которой приросла спинка моего трона. Я понимал, что мне все это снится, и засыпал снова.

Куцый луч фонарика осветил стену, из-за которой, как мне пригрезилось во сне, слышались голоса. Сойдя с трона на землю, прижался ухом к холодной поверхности и простоял, прислушиваясь, минуты три. Разумеется, ни каких голосов не услышал.

– Слуховые галлюцинации… – констатировал я, обращаясь непонятно к кому. Возможно, к гипотетическому горному духу. – Что дальше?

Глотнув еще немного кофе и выкурив сигарету, подпоясался и, не оглядываясь, пошел к выходу.

До свидания, тронный зал.

Вернувшись в пещеру-сбойку, я переложил стрелу, сложенную из камешков, к входу в соседний грот и, перекурив, отправился его исследовать. Далеко продвинуться мне не удалось. Этот лаз был слишком узок и далее продолжал сужаться, пока не превратился в настоящий шкурник. Порядком исцарапавшись об угластые стенки, понял, что дальше не протиснуться, а ретироваться ползком задом наперед слишком опасно. С трудом развернувшись в узком лазе, я вернулся в пещеру-сбойку.

Таким образом я обошел почти все боковые проходы, таившие в себе тысячи опасностей: непреодолимые бездонные трещины, обводненку, лезть в которую я уже зарекся и прочие ужасы подземного мира. Лишь пятый лаз оказался проходимым настолько, что двигаться по нему пришлось в течении нескольких часов, и даже разок останавлившись на отдых. Во время привала съел половину плитки шоколада и повертел в руках банку с тушенкой. Нет, решил я, этот НЗ трогать еще рановато.

Переходя через ручей, струившийся между камнями, я поскользнулся и упал. Этот инцидент обошелся мне дороговато: часы разбились и намокли, а на правом предплечье появился глубокий порез, который, обработав, туго забинтовал. Хорошо еще, что связки не растянул.

Кружа по галереям, я потерял счет времени. Однажды не выдержал голода и вскрыл тушенку. Вскоре доел остатки шоколада. Коньяк решил приберечь, а кофе допил – в термосе теперь хранилась на удивление чистая вода, запас которой пополнял из довольно часто встречающихся источников. Сильно устав, выбирал сравнительно удобное место и засыпал. Голоса больше не снились. Спортивный костюм и белье под ним истрепались в многочисленных шкурниках. Надежда на спасение угасала, как постепенно угас запас энергии в аккумуляторах фонаря. Теперь мерному шороху моих шагов аккомпанементом звучало ритмичное жужжание фонарика-жучка. Идти стало тяжелее – вот уже несколько часов приходилось преодолевать крутой подъем. Сказывалось истощение – легкие побаливали, в ушах гудело, перед глазами мелькали радужные круги. Но было интуитивное понимание, что если этот проход ведет наверх, то есть надежда набрести на выход наружу.