Естественный отбор

К вечеру узкая дорога соединилась с дорогой раза в три шире прежней. По ней обычно проходили торговые караваны, воинские дружины, по ней перегонялись табуны лошадей и гурты домашнего скота. Дорога, на которую вышли, была проложена между Черниговом и Курском. На широком тракте встретили купцов, везущих товар в Чернигов, от них узнали последние новости.

Опять неспокойно в княжествах. Опять сильным мира сего не дает житья желание повелевать всем, до чего дотянется их дружина. Но и без добрых вестей не обошлось. Молодой Курский князь Изяслав отдает сестру замуж за князя Ростовского. Уже и сватовство было, и невестой дары благосклонно приняты, теперь вот саму засватанную славницу вскорости повезут в чужую сторонушку к жениху. Беда в том, что свадьба без братца родного пройдет. Не может ноне Изяслав стол свой и на короткое время оставить. Тут как посмотреть, торговля торговлей, а Чернигов Курску враг.

С купецким караваном прошли добрый отрезок пути по извилистой, широкой дороге, с песчаным грунтом, утоптанным сотнями повозок. Справа и слева тянулся пейзаж густого леса, в котором пространство между деревьями заполнил колючий, высокий кустарник и лещина. Шорох песка под копытами глушил лошадиный шаг. Возницы телег, издали замечая всадников, видно, что оружных, часто принимали правее, выезжая на обочину, нашаривали, подвигая поближе к себе топоры и мечи, с опаской наблюдали, как те верхами проходят мимо, спешат по своим делам.

У деревянного, широкого и длинного моста через Десну, купец повернул на север, заставив пехом переправиться на другой берег.

— Вот и ладно, — прокашлявшись, оповестил Беловод. — Версты через три будет деревенька моего боевого товарища. Переночуем, а там и до Курска рукой подать.

Услыхав о скором привале и ночевке, молодой, ускорил шаг, а вскоре чуть в стороне от тракта, действительно нарисовалась деревня, избенок на пятнадцать, не более.

Боярин Дергач уже года три надолго не покидал свой кров, чаще его можно было заметить на охоте, в поле или в лесу. Изредка напрягал в занятии воинской учебы свою дружину, которой у него было аж трое воев. Как всякий феодал разбирал непонятки между смердами, да и то, выступал в таком качестве больше как свадебный генерал. Хозяйство было возложено на плечи боярыни Белавы, вот уж действительно в ком была жесткая воля, холодный разум и хозяйская хватка. Повезло мужику!

На первый взгляд, Дергач показался Лихому несколько грузноватым, вальяжным немолодым мужчиной лет пятидесяти. С отпущенной, на взгляд Лихого, больше меры, бородой. Широколицый, с доброй, но покровительственной улыбкой старшего по возрасту человека. Он производил впечатление сибарита и сладкоежки одновременно. Одежда на нем шита добротно, вся из хорошей ткани. На ногах мягкие черевы из крашеной кожи, без каблуков. Походка медвежья. Скрытая физическая сила, словно по запаху чувствовалась в этом человеке. Легко познакомились, легко общались за столом во время ужина, к концу которого, Лихой понял, что пора оставить боевых побратимов одних. Пусть вспомнят былые походы, выпьют за тех, кого среди живых уже нет.

Прошелся по боярскому подворью. Нда! Не богато живут бояре. Потревоженная их приходом челядь, под неусыпным оком хозяйки, бегала как вспугнутые куры в курятнике. Заметил, что частокол ограды в двух местах подгнил. Бревна-то сосновые, ремонт последний был не понять и когда, может со времен постройки и вовсе не был. Полукругом к периметру подходил лес. Тоже, по мнению военного, слишком близко подпустили разросшуюся лесную поросль. Надо бы спилить карандаши, по меньшей мере, метров на семьдесят. Очень удивился, когда увидел снаружи, почти у самой тыльной стены ограды береговую черту озерка. Про берега и говорить не нужно — заросли высокой травой. Во, бесхозяйственность! А все потому, что не на глазах Белавы. Небось в жару от комарья не отбиться?! Прошел за калитку, еле продрался через непролазные колючие кущи, потом неподвижно стоял отдыхая, переваривал увиденное. Где-то в ветвях дерева крикнула птица. С противоположной стороны в ответку раздался подобный крик. Вечереет, солнце садится, а блеклая луна показала свой контур.

Тихий смешок послышался из камышей. Ветер колыхнул сухую листву водного растения и Лиходееву, обалдевшему от неожиданности, светлый вечер, показал девичий лик. Довольно миловидная девчонка, одетая в домотканую рубаху, не ломая стрелы камыша, выбралась на берег.

— Ха-ха! Как же ты юн, добрый молодец!, — не сказала, скорей пропела она. — Выполни просьбу бедной девы, в ответ и я выполню твое сокровенное желание.

Лихой давно взял себя в руки, ведь под оболочкой юнца, скрывался ум пятидесятилетнего мужчины. Хмыкнул.

— И какое же у меня желание?

— Скажу. Только видишь, мои волосы растрепались и переплелись? Дай гребень, причесаться нужно. Свой-то я в воду уронила, найти не могу.

Странная просьба. Пошла бы домой да взяла другой гребень. Пойми этих женщин. Как там народная мудрость трактует: «Волос длинный — ум короткий!». Однако отказывать не стал.

— Коли нужно, жди, принесу. Я такой вещи сроду с собой не ношу.

Егор провел ладонью по ежику коротко стриженых волос. Улыбка на лице девицы выглядела скорей плотоядно, чем просительно. Он отметил про себя, бледность молодкиной кожи. Чего в воду полезла? Может местная сумасшедшая? Ладно. Он принесет, не жалко.

Продрался через колючки кустарника, прошел двором, а в тереме, больше похожем на широкую избу, обратился к хозяйке:

— Белава, у тебя расческу одолжить можно?

— Кого?

— А, ну да! Гребень найдется?

— Конечно. Сейчас дам. — Женщина уж и на ноги поднялась, да широким седалищем плюхнувшись обратно на лавку, в раздумье пригляделась к короткому ежику волос на голове Лиходеева. — А чего у тебя там расчесывать? Пригладил и хорошо.

— Я не для себя. Там на озере у частокола девка попросила. По виду, так не совсем в себе, стоит в одной рубахе по щиколотку в воде, кайф ловит.

Хозяйка не стала переспрашивать, что такое «кайф», во всю ширь легких воззвала:

— Дергач! Ты чуеш боярин, что отрок молвит?

— А?, — из-за стола, из соседней комнаты откликнулся супруг. — Чего там?

— Зыряна после зимы проснулась, вон у парубка гребень запросила!

— Шоб ее нелегкая унесла! Опять она за свое!

Егор непонятливо хлопал глазами, переводя взгляд с хозяйки на вышедших к нему друзей, и обратно. Дед покачал головой, прокашлялся, изрек:

— Да, ты знаешь, голова садовая, о том, что ты с мавкой общался?

— Гребень говоришь, просила?, — Дергач возмутился. — Да, я ей тот гребень сейчас в … засуну!

— Остынь, боярин!, — дед недобро посмотрел на Егора. — Видать дорога тебя мало утомила, что время находишь по берегу шастать? А ну, бери-ка ты меч в руку, на подворье пойдем, хмель из тебя выгонять будем.

Какой на фиг хмель? Лиходеев спиртного и в рот не брал.

— Дед…

— Идем!

Дергач с боярыней и со всей дворней, наблюдал, как старый воин по двору гоняет своего молодшего родича, не делая скидку на свой возраст, успевает поучать молодого:

— Смотри за моими движениями. Ты атакуешь. Нападай! Я ставлю блок. Вот так. Видишь он скользящий. Я превращаю слабую защиту от твоего сильного рубящего удара в скользящий блок. При твоей атаке, в само касание клинков, принимаю рубящую грань твоего меча, на голомень. Ты проваливаешь удар, твой меч соскальзывает с моего, а я завершаю свое деяние вот так.

Меч Беловода без должной силы в реальном бою, чиркает по байдане Лихого в районе левого бока и живота. Когда-то, рваные телодвижения Егора превратились в плавные, и то, что он чувствовал, как вытянулся телом, как это тело стало способно противостоять взрослому крепкому мужчине, все едино не помешало деду взять верх. Сейчас учитель просто шлифовал ему его технику клинкового боя, учил тому арсеналу каждого воина, который передается в роду из поколения в поколение и самостоятельно нарабатывается в боях.

— Смотрю, подутомил тебя Беловод?, — Дергач широкой ладонью хлопнул молодого по плечу. — Я сам помню его руку, а уж сколь лет минуло! Доброго воя он из тебя взрастил. Взопрел?