Страница 36 из 74
Мы все еще нервничали из-за аргентинцев, которые могли остаться в живых и бродить вокруг, но еще больше из-за входа в зону действия 3-го парашютно-десантного батальона и любых счастливых нажать на спуск десантников, которые могли забыть о нашем присутствии. С нашими длинными волосами и боевыми разгрузочными жилетами, мы выглядели ужасно не по-британски.
Мы пересекли хребет и спустились к песчаному пляжу на западной стороне Фаннинг-Харбор, чтобы встретить десантный катер, который вернет нас на «Интрепид». Мы укрылись в бухте как раз перед тем, как обрушилась вторая волна воздушных атак аргентинцев. На этот раз радары на «плоских вершинах» (авианосцы «Гермес» и «Инвинсибл») заранее предупредили десант.[19] Самолетам противника пришлось пробиваться через боевой воздушный патруль «Харриеров» (известный как БВП), который сообщал об их направлении кораблям десантного отряда, эти сообщения мы могли перехватить нашими радиостанциями.
Знание пеленга и предполагаемого времени прибытия следующего воздушного налета, позволило нам разместить наши единые пулеметы таким образом, чтобы создать свинцовую завесу, через который должен был пролететь любой самолет, идущий над нашими головами. На холме, в направлении атаки, был установлен наблюдательный пункт, а «свинцовая завеса» была организована так, чтобы вести огонь вверх с упреждением в 100 метров вдоль берега. Как только наблюдатель видел самолет, он поднимал руки и мы открывали огонь в воздух над нашими головами. Расстояние в 100 метров даст время пулям добраться до реактивных самолетов, прежде чем они пронесутся над нами со скоростью до 675 миль в час[20].
Как только мы заняли наши позиции, в воздухе раздались звуки еще одного воздушного налета: четыре аргентинских самолета пронеслись над флотом, пролетая очень, очень низко. По крайней мере два из них были «Миражи». Сбросив бомбы, они с стремительно пролетели прямо над нашей тихой бухтой, стремясь укрыться за Фаннинг-Хед и уйти домой. Это привело их прямо под наш свинцовый ливень.
Когда они пронеслись над осыпью в конце пляжа, из хвоста одного из «Миражей» полетели куски и от его бортов начал подниматься коричневый дым. Четверка исчезла из виду, и невозможно сказать наверняка, был ли взрыв, который мы слышали, «Миражом», ударившимся о воду, но он определенно не собирался вернуться в Аргентину.
Раздались крики поздравлений, а затем ругательства, когда наша маленькая бухта внезапно заполнилась разрывами и мы бросились в укрытия. Это казалось довольно загадочным, пока я не понял, что каждое орудие в Сан-Карлос-Уотер стреляет в направлении этих четырех реактивных самолетов и они исчезают на севере над нашими головами. Наводчики орудий и ракетных установок целятся в нас. Поэтому, когда у ракет заканчивалось топливо, или операторы теряли цель, ракеты поражали наш пляж и скалы за ним.
Наш десантный катер прибыл. В паузах между воздушными налетами рулевые проскальзывали к яркому свежему солнечному свету якорной стоянки. В конце-концов нас доставили обратно, в темную, дымящуюся выхлопными газами пещеру теперь очень оживленного кормового дока «Интрепида». Я обнаружил, что проход в кают-компанию невозможен, потому что корабль стоял по боевой тревоге с запертыми на засовы люками. Я решил взобраться на палубу ПЗРК «Си Кэт» и пролезть через световой люк под мостиком. Я быстро обнаружил, что это было невероятно глупо. Я затащил свое снаряжение на верхнюю палубу, и в этот момент начался еще один воздушный налет. Ракеты «Си Кэт» находились всего в нескольких футах от меня и начали двигаться очень зловещими, отрывистыми движениями, отслеживая цель. Когда чуть выше на мостике начали стучать орудия «Эрликон», из-под палубы «Си Кэт» появился матрос, затащил меня в темноту и закрыл люк.
Когда мои глаза привыкли к тусклому красному аварийному освещению, я увидел еще двоих матросов, ожидающих перезарядки «Си Кэт», чтобы пополнить боезапас, как только те отстреляются. Мы сгрудились, дымя сигаретами и слушая доклады об обстановке вахтенного офицера, гримасничая, когда «Си Кэт» с ревом, грохотом и свистом взлетали над палубой прямо за дверью. Прошло больше часа, прежде чем вахтенный офицер дал отбой. Как можно незаметнее я открыл световой люк и пробрался в теплую кают-компанию, где царила уютная иллюзия безопасности.
В нескольких сотнях метров к северу, в красивой песчаной бухте, в которой мы садились на десантный катер, вернувший нас на «Интрепид», прямо у берега прыгали маленькие дельфины, а пара тюленей покачивалась, как старики в ванне. Шум нашей войны, должно быть, был для них в новинку, в то первое утро воздушных налетов. Но у меня было сильное чувство, что мир и спокойствие, которое я так внезапно и яростно разрушил прошлой ночью, никогда не будут полностью восстановлены.
Глава 7
Корабль Ее Величества «Интрепид» на Аллее Бомб
Корабль-док «Интрепид» был базой для ПГН-1, мы держали на нем нашу надувную штурмовую лодку «Джемини» с подвесными моторами, запасные радиостанции и батареи, огромную кучу пайков и боеприпасов и все наше запасное личное снаряжение.
У меня была каюта, расположенная в небольшом коридоре слева от двери кают-компании, в которой всякий раз, как мы возвращались, я скидывал свои вещи и жил сам. В большой нейлоновой парашютной сумке лежало мое барахло, а сверху размещались туалетные принадлежности, готовые к немедленному использованию. Командир БЧ-6[21] вечно веселый капитан 3-го ранга Рой Лейни, занимал каюту напротив. Один из самых занятых людей в лавочке, Рой присматривал и за моей сумкой, и за моими интересами, когда нас не было дома.
Другие пустые каюты в коридоре тоже были полны вещами, принадлежавшими прочему ночному народцу, включая моих друзей Криса Брауна и Джона Гамильтона (капитан SAS, позже был убит в Порт-Говарде), и другим темным личностям. Мы появлялись — бледные, изможденные и грязные, оставались на несколько ночей, а потом исчезали в разных направлениях. Я ложился спать ночью один, но потом ко мне, даже не включая свет, украдкой присоединялись другие. Утром на всех койках и на полу лежали храпящие, смертельно уставшие тела, оружие от пистолетов до ракетных установок висело на вешалках и лежало на письменных столах. Коридор снаружи был забит грязными «бергенами» и аккуратно сложенными разгрузками с характерным запахом торфа и ружейного масла.
Капитан 3-го ранга Рой Лейни руководил работой БЧ-6, организуя все полеты на корабль и обратно в течении двенадцати из двадцати четырех часов. Он практически жил в застекленной рубке управления, выходившей на летную палубу, где делалось все — начиная от обслуживания вертолетов, заправки топливом, посадки и взлета, до приема раненых и военнопленных и так далее. Я постоянно совал голову в их застекленный кабинет, с просьбой отвезти меня на другие корабли, или уточняя примерное время вылета. Несмотря на давление и постоянную неразбериху, в которой они работали, там всегда находили возможность помочь.
Кроме того, Рой забирал мою почту, запихивая ее в верх моей сумки, чтобы я мог добраться до нее, если он будет работать в БЧ-6, когда я вернусь на борт. Он никогда не спрашивал о том, что мы делали, но всегда встречал меня с большой кружкой пива, даже когда кают-компания была закрыта.
Главстаршина кают-компании был еще одним замечательным человеком, даже в самых тяжелых обстоятельствах оставаясь дружелюбным и готовым помочь. Он ушел с флота, когда «Интрепид» отправился на верфь для ремонта. Когда Военно-морской флот разослал запросы бывшей команде корабля вернуться для операции «Корпорация», наш главстаршина вернулся из заслуженной отставки на Цивви-стрит, чтобы управлять своей кают-компанией. (Когда наступили самые напряженные дни на «Аллее бомб», он признавался в сомнениях относительно правильности принятого решения. Бомбежка заставила нас всех чувствовать себя так же…)
19
прим. автора: атомные подводные лодки КВМФ, о которых мы в то время не знали, были размещены в различных точках по маршрутам подхода аргентинцев, сообщая об их перемещениях. Они были дополнены в разное время группами сил специального назначения и агентами, способными контролировать деятельность на аргентинских авиабазах. Достаточно сказать, что флот получал своевременные и точные предупреждения об атаках аргентинской авиации, которые не всегда были учтены должным образом.
20
я не мог измерить, насколько быстро они в самом деле летели но я бы предположил, что на полной скорости. Максимальная скорость «Скай Хок» А4 составляет 675 миль в час (прим. автора)
21
FLYCO, Flight Commander, командир вертолетных операций на «Интрепиде», полетной палубы и управления воздушным движением (прим. автора)