Мой встречный ветер

Метра четыре, не больше, и парни замерли. К ним подошел еще один, чуть ниже ростом, одетый в желтую толстовку; он что-то спросил у них, Белая футболка ему ответил, а потом Красная рубашка махнул в сторону нашего стола и (музыка затихла):

— Сейчас, только украду эту принцессу.

Оля быстро оценила обстановку. Посмотрела сначала на Полинку, потом на меня, и сказала одними губами:

— Нас спрячут, и пойдем.

Вновь взревела музыка. Мы рьяно подхватили сумочки, мир все еще продолжал жить по законам, отличным от наших. От преследователей нас укрыла компания человек из шести; не могу даже сказать, как они выглядели — было совсем не до того, чтобы рассматривать.

Уже на пороге, перед коридором с гардеробной, я обернулась.

Парни шли за нами.

Номерок, на котором висела наша верхняя одежда, был у Оли. Гардеробщица шла медленно, шоркая ногами, как будто была заодно с нашими преследователями. Мы не стали одеваться, помчались на улицу в платьях. На выходе Оля потянулась к охраннику, крикнула ему — здесь пьяные, они опасны, — но охранник посмотрел на Олю так равнодушно, что мы поняли — помощи ждать не стоит.

А на улице, как назло, пошел дождь.

Мы кутались в пальто, не решаясь выйти из-под козырька. Но дверь за нами могла открыться в любой момент, и что тогда?

— Ты заказала? — крикнула я. По сравнению с баром улица казалась удивительно безлюдной, и ушам требовалось время, чтобы привыкнуть к тишине.

Она кивнула.

— Еще четыре минуты.

До этого вечера самыми долгими минутами в моей жизни были те, что я посвятила ожиданию ответных сообщений от Ника. Минуты ожидания такси переплюнули их с легкостью. Всё познается в сравнении, так что не всё хотелось бы познавать.

Если бы кто-нибудь говорил хоть что-то, было бы проще.

Но мы молчали, как загнанные в угол мышки. Будто, стоит издать хоть звук, и нас за хвосты вытянут из тени, поставят под свет фонарика, а там уже никак не притворишься кем-то другим, не спасешься.

А на стоянке перед баром было пусто, как назло — ни единого человека, лишь несколько пустых машин. Когда мы только пришли сюда, улица казалась оживленнее самого бара. Зато сейчас — никаких свидетелей. Может, мы все-таки просчитались, когда решили выйти наружу? Может, проще было бы затеряться среди людей, выскользнуть через запасной выход? Они наверняка есть, и, если бы мы попросили…

Дверь открылась резко, мы разбежались по сторонам, мыс Полинкой прыгнули вправо, а Оля влево. Мы могли держаться друг за друга, а что же делать Оле?

Они замерли на крыльце. Красная рубашка, белая футболка, жёлтая толстовка. Замерли, вглядываясь в нас. Как будто хотели убедиться наверняка, что нашли именно того, кого хотели.

Оля не дала им ничего сказать — вдруг бросилась вперед, к машинам, и Полинка потянула меня следом (сама я будто к асфальту приросла). Они пьяны, но и мы плохо ощущаем себя в пространстве, разве эта пробежка может закончиться чем-то хорошим? Не попадем ли мы всё-таки в ловушку, соблазнившись кусочком сыра (свободой)?

— А ну-ка стоять!

Оля знала, куда бежит.

Светлая машина, как знак поражения, остановилась прямо перед нами. Оля мгновенно запрыгнула внутрь, вперёд, а мы с Полинкой за секунду оказались на заднем сидении. И машина сорвалась с места.

За рулём была женщина лет сорока, чем-то похожая на Иру, и на душе стало в несколько раз спокойнее.

— Неприятная история? — только и спросила она.

— Кто-то выпил и решил, что… — Полинка замолкла на полуслове. Затем устало посмотрела на Олю и спросила: — А ты правда считаешь, что нам грозила опасность?

— «Неприятная история» мне нравится больше, — Оля хмыкнула.

Я прислонилась щекой к оконному стеклу, наблюдая одновременно и за подругами, и за сменяющими друг друга огнями нашего большого города.

— Девчонки вы мои, — продолжала Оля, — с вами рискованно куда-нибудь выходить, такие вы прекрасные, но беззащитные.

Мимо нас промчался мотоцикл, и человек, сидящий на нем, показался мне знакомым.

Бордовые рукава, шлем с синими полосами. Не хватает лишь светлых волос, что будут выглядывать из шлема, гонимые ветром.

«Мечтал ли ты стать космонавтом?»

«Я не помню, кем мечтал стать».

Будто он был всё время здесь, рядом, и мог защитить меня и моих подруг, если вдруг вознамерится случиться что-то действительно страшное. Будто он высшая сила, оберегающая покой. Ну и нет ничего неправильного в том, что он перемещается на черном мотоцикле, современные проблемы требуют современных решений.

Мне вдруг так захотелось, чтобы мы догнали его, и я смогла вытянуть руку, прикоснуться к бомберу, шлему, убедиться, что мне все это не привиделось. Но он умчался далеко вперёд, если это все же действительно был он, а не фантом.

— Оля, а куда мы едем? — спросила я, точно вырываясь из томительного сна — не время спать.

— К тебе. Первое, что предложило такси.

Подруги остались у меня на ночь — я не рискнула их отпустить. Мы разложили диван из гостиной на запчасти, раскидали их по полу в моей комнате — самодельная кровать заняла почти все свободное пространство. Спать легли почти вовремя (первую пару в субботу никто не отменял, неуклонно следуя традициям). Но уснули нескоро. Всё болтали о чем-то постороннем. О каком-то таком мире, в котором на первое место ставятся законы чести, в котором люди ценят чувства друг друга.

Таком, в котором мы сможем пожить, только если сами его построим.

'Паша, привет!

даже не знаю, с чего начать

точнее, как начать знаю, но не знаю, как продолжить

итак. от всей души поздравляю тебя с днём рождения!! желаю расти большим — в том, что тебе нравится. пока в мире существуешь ты, журналистике точно не о чем волноваться (даже если весь наш остальной поток отчислят)

еще желаю тебе всякого яркого в жизни — цвета волос, событий, впечатлений, чтобы у тебя было еще больше классных историй:)

ну и слушателей для этих историй

я хотела извиниться перед тобой, вот что, наверное. сказать о том, что ты ни в чем не виноват. и что ты прав в своем желании делиться чувствами, а я неправа (в желании их умалчивать)

всё с тобой в порядке, а вот со мной явно какие-то сбои. если я вдруг сказала что-то, что тебя задело, то, во-первых, не принимай это на свой счет и, во-вторых, на меня не держи обиды — я правда ничего плохого тебе не желала и не желаю

можно даже так сказать, я благодарна судьбе за то, что однажды мы встретились:)

еще раз с днем рождения!!!

и пусть всё у тебя будет хорошо'.

Пашкин праздник выпал на субботу.

И уже через день, за несколько минут до начала первой пары, мы с ним пересеклись. Одновременно оказались у турникета. Пашка пропустил меня вперёд — пикнуть пропуск. А сам пошёл следом.

Я дождалась его.

Наконец-таки дождалась.

«Ты ни в чем не виновата, и мне не за что тебя прощать, — написал он мне вчера. — И спасибо за поздравление! =) Наверное, это самое длинное поздравление за всю мою жизнь».

— Привет, — и улыбнулась со всей искренностью, потому что в самом деле рада была его видеть.

— Привет, — он улыбнулся мне в ответ.

Хотелось сказать что-то ещё — что-нибудь такое, что развяжет Пашке язык, и он начнет общаться со мной, как прежде.

Но я молчала, глядя на него, и улыбалась, как дурочка. Он тоже молчал, стоя напротив меня, совсем рядом.

Глаза с зеленой каемкой. И рубашка в коричневую клетку.

Кто-то из вечно опаздывающих студентов задел мою спину, я покачнулась, и магия момента мгновенно исчезла. Кивнув своим собственным мыслям, Пашка пошёл вперед. Спина его слегка ссутулилась — не оттого ли, что я смотрела ему вслед?

Итак, я осталась одна.

Как тогда, год назад, когда каждый нашел себе компанию (кроме меня). Как тогда, когда Пашка решил, со всем присущим ему благородством, стать моей компанией сам.

Наверное, и остается теперь только лишь улыбаться, завидев друг друга в стенах института — последнем месте наших встреч.