Страница 35 из 122
Глава 15
Брат Валерий появился в гостинице ближе к ночи и сел ужинать сыром, хлебом и пивом, а пока брат Вадим нарезал ему хлеб, рассказывал:
— Кличут офицерика Беннет.
— А имена? — спросил брат Вадим, закончив дело и садясь напротив товарища; теперь и он, и «князь» готовы были слушать брата Валерия со всем вниманием.
— Имён не узнал, китайцы звали его лейтенант Беннет.
— Китайцы? — сразу переспросил брат Ярослав.
— Ага, — кивал брат Валерий. — Они.
— В опиумную курильню лейтенантик ходит, — почти утвердительно произнёс Варганов.
— Ага, — снова соглашается брат Валерий.
А великосхимный откидывается на спинку стула в некотором разочаровании, закуривает красивую папироску с золотой полосочкой на мундштуке и произносит короткое:
— Всего-то…
— А ты что думал? — усмехается брат Вадим. — Что он сейчас потащится в притон для педофилов?
— Хотя бы в кабак для педерастов, — выпуская голубой дымок в потолок, мечтательно отвечал «князь».
— Дети… Педерасты… Может, он на баб падок, а вы его в этих самых сразу определили, — предположил брат Вадим.
— Это вряд ли, — произнёс брат Павлов, с удовольствием поедая толстый кусок свежего хлеба с отличным мягким сыром. — Вид у него изящный больно. Весь утончённый такой. Я, грешным делом, тоже подумал, что он сейчас пойдёт по поганым кабачкам искать себе горячего матросика с крепким естеством, серьгами в ушах и волосатой грудью…
— А он, значит, опиум курить… — констатировал Варганов.
— Эх, — вздохнул «князь» и снова затянулся дорогим дымом. — А я-то уже думал, как работать с ним буду. Планы составлял.
— А что… поработать с ним можно, — отвечал ему брат Валерий; он уже доел свой хлеб и теперь пил пиво, отмахиваясь от папиросного дыма. — Китаец, хозяин курильни… Он трусоват, и в случае чего можно прямо там, в курильне, и начать… Лейтенантика в оборот и взять. Попробовать его на зуб.
— Наркомана? — с сомнением спросил у него Варганов.
А «князь» по-княжески закатил глаза и лениво махнул рукой, и в этом жесте выразил всю бестолковость подобной затеи.
— Ну и зря вы… — не согласился с товарищами брат Валерий. Он снова отмахнулся от дыма. — Я бы попробовал, случай-то неплохой.
— Ну, если дураку уже не хватает кокаина из аптеки, то это уже лютая патология, — заметил «князь», — он спалится быстро… — брат Ярослав снова выпускает струю дыма в потолок — Ведьмы. Они не спят. Сами же говорите, что одна торчит на проходной у верфей… Пойдёт мимо неё, почувствует, как она его «обшаривает», и сразу запаникует, он же себя под опиумом и после него почти не контролирует. Спалится… И всё. А потом ещё и нас попалит… Ведьмы ещё рьянее станут.
— Ну, как знаете, — с некоторым разочарованием отвечал ему Павлов. — Это, конечно, не мне решать… Но, как говорят в народе, ввиду отсутствия раков варят рыбу…
— Это в каком таком народе, позвольте полюбопытствовать, так говорят? — заулыбался брат Вадим.
— Оставь его, — великосхимный тоже улыбнулся и затушил папироску в пепельнице. — Это он про какой-то лунный народ.
— И вовсе не про какой-то лунный, — почти серьёзно отвечает ему Павлов.
— А про какой же? — не отставал от товарища Варганов. — Ну… Ну скажи, в котором народе так говорят.
— И вовсе ни в каком не лунном. А может быть, даже и напротив. В нашем народе! — брат Валерий тоже посмеивался. Но отступать не собирался. — В псковском.
— Ой, ну откуда тебе знать про псковский народ? Ты же в гимназии учился, с отличием закончил, потом Петербургский университет, финансы и банковское дело. Тоже с отличием. Ты же этот псковский народ только в детстве пару раз видал. Из окна дома своего папаши.
— Ладно, брат Вадим, оставь его, — великосхимный не мог находиться в праздности, благодушии и смешной болтовне, так как над ним нависал меч утекающего времени. И он обратился к Павлову. — Ты, брат Валерий, скажи, куда потом пошёл этот Беннет? Он после опиумной курильни сразу вернулся на линкор?
— Нет. Он поймал экипаж и ещё соображал плохо, но распорядился отвезти себя в оперу.
— Соображал плохо? — брат Ярослав хотел знать все подробности.
— Ну, ему подали коляску одноконную, там, у притона, постоянно стоят извозчики, ждут наркоманов. Так вот этот болван полез к извозчику на козлы. Не в себе был. Так его оттуда прислуга китайская стащила и в коляску усадила.
— А в опере что сегодня давали? — сразу заинтересовался брат Вадим.
— «Сельскую честь», — отвечал брат Валерий, и на лице его отобразились те приятные чувства, что пережил он там в опере. — Люблю «Сельскую честь».
— Немцы поют итальянцев? — усомнился брат Вадим.
— Напрасно ты так! Уж кто и может петь оперу, так это немцы! Они, по моему разумению, вторые в опере после итальянцев.
— Немцы? — почти возмутился Варганов. — Немцы? Да ты шутишь, что ли? Ты про Вагнера, что ли, говоришь? Нет, вторые после итальянцев в опере мы! Один «Князь Игорь» чего стоит, а «Садко»! Ты слыхал арию варяжского гостя в Мариинке? Как её поёт Звягинский?
Брат Валерий только морщится.
— Так я не про наших же говорю. Я про немцев и итальянцев.
— Так немцы и не вторые вовсе в оперном деле; если уж на то пошло, то вторые — так это имперцы. Моцарт велик необыкновенно. Может, никто и из итальянцев не споёт так, как поёт «царицу ночи» великолепная Дареш в Вене.
Он готов был продолжать, но зная их склонность к бесконечным спорам, темой которых могло стать что угодно, брат Ярослав прервал его:
— Подожди ты, брат Вадим, про свои оперы, — он глядит на Павлова. — Так англичашка-то долго там пробыл?
— Ну, как и положено… До конца досидел. Купил билет в лоджию и сидел там, млел под музыку.
— Интересно, наверное, оперу под опиумом слушать, — представил брат Вадим. — Звуки, наверное, кажутся волшебными.
— Во-во, — подтвердил брат Валерий, — он от этого волшебства и прикемарил под конец. Вся труппа уже на «браво» выходила дважды, публика расходиться стала, а он вежды, значит, прикрыл, чело в потолок закинул и вибрирует ланитами себе безмятежно, пока его капельдинер не растолкал.
Тут, после этих слов, возникла пауза, и Павлов замолчал, и Варганов больше ничего не комментировал, теперь все ждали, что скажет начальник их духовный. А Горский, немного подумав, спросил у брата Валерия:
— А после он куда направился?