Нечто из Рютте

– Вот именно, – сказал Сыч, беря новый пучок травы со стены. – Девок от бремени избавляла, яды да отвары изготовляла, сглазы, привороты делала – все денег стоит. За все ей деньгу несли, а жила она, – он обвел лачугу рукой, – видишь, как зверь дикий. Так где деньга? Закопана где-то здесь, бери огонь и ищи.

– Делай, как он говорит, – сказал солдат, в очередной раз подумав, что с Сычом ему повезло.

Но и без его указаний слова Сыча произвели на Ёгана впечатление, он тоже зажег пучок травы и начал искать.

– Давай-давай, – подбадривал его солдат, и сам потихоньку ковыряясь в горе мусора стилетом, чтобы не пачкать рук, – найдешь бумаги или деньги – награжу.

Забылся и присел на корточки, и ему опять скрутило ногу. Он скривился, и тут Сыч вдруг сказал:

– Тихо!

Все замерли.

– Слышали?

– Нет, – ответил Ёган, – а чего?

Солдат встал и помотал головой, он тоже ничего не слышал.

– Показалось, что ли, – сказал Сыч.

И тут же снова напрягся:

– Тихо, а сейчас слышали? Из угла. – Он указал на угол.

– Да ничего мы не слышим, – сказал Ёган.

– Да нет, точно звал кто-то, – Сыч полез в угол.

Отшвырнул корзину, разбросал какие-то гнилые тряпки, а под ними нашел старую, криво сбитую крышку, поднял ее.

– Лаз тут, – сообщил он, – в подпол. А я слышу, вроде зовет кто-то. – Повернулся к Ёгану и добавил: – Лампу давай.

Волков и Ёган подошли поближе и увидели лаз в земляном полу, а чуть посветив, заметили и лестницу, ведущую вниз.

– Эй! – заорал Сыч в яму. – Есть там кто?

– Я тут! – донесся из-под пола приглушенный детский голос.

– Сюда ползи, сможешь вылезти?

– Смогу, вы только свет не гасите, – донеслось снизу.

Вскоре на лестнице появились детские руки, а потом и белокурая голова девочки лет двенадцати-тринадцати. Сыч помог ей вылезти и спросил:

– Та-ак, и кто ты?

– Я Марта, – сказала девочка, – с мельницы.

– И что же ты, Марта с мельницы, делала в подполе?

– Не знаю, сидела, видать, там.

– Сидела? А кто тебя туда посадил?

– Никто, – вдруг сказала девочка. – Не знаю кто. Мамка меня послала за хворостом, а я пошла к лесу, собирала хворост, а потом увидела нашу ведьму.

– И что? Она тебя схватила? – спросил Ёган.

– Нет. Она меня позвала и начала что-то говорить, а сама стала пальцем перед глазами водить. Вот так, – она показала, как водила пальцем ведьма.

– А что она тебе говорила?

– Не помню. «Бур-бур-бур» сказала и ноготь свой желтый стала показывать.

– Ну а дальше что было? – спросил Ёган.

– Не помню, – ответила девочка. – Помню только то, что платье уже мокрое и сижу в темноте на земле. Я стала звать людей, долго звала, а потом вы огоньком посветили.

Сыч поглядел на солдата:

– Экслеленц, надо будет ведьму попытать, зачем ей деваха.

– Я слыхал, что ведьмы детей жрут, – сказал Ёган.

– И я слыхал, – кивнул Сыч. – Слыхал, что жрут или еще для какой-либо надобности пользуют. Но детей ведьмы воруют точно.

– Вот и выяснишь, – велел Волков Сычу. – Только, думаю, не для себя она девочку поймала.

– А для кого же? – испуганно спросил Ёган.

– Неужто для упыря? – догадался Сыч.

– Надо не гадать, а выяснить, – произнес Волков. – А пока гляньте-ка, что там еще в подполе.

– В подполе? – несильно обрадовался Сыч.

– Пусть Сыч туда лезет, – сказал Ёган. – Я в такую дыру не пролезу.

– Трусы чертовы, – разозлился Волков. – Я бы и без вас сам глянул, если бы ногу не ломило и рука слушалась. Лезьте в подпол, проверьте, что там, лентяи.

Нехотя и ворча, Ёган и Сыч поискали масло для ламп и потом, вооружившись ими, полезли в подпол. Собачились, не переставая. Солдат понял, что они друг друга недолюбливают. Даже при нем они иногда срывались на брань, ругались они и сейчас внизу.

В хижину зашел сержант, принес факел, стал ножом ворошить хлам по углам. Волков тоже поглядывал, искал что-нибудь интересное. И тут донесся приглушенный крик, потом глухая перебранка, и из дыры в полу появился ларец. И Ёган произнес:

– Возьмите кто-нибудь.

Сержант взял ларец и поставил к очагу, там было виднее, а из подпола вылезли Ёган и Сыч, оба были грязные, но Ёган выглядел довольным.

– Вот, господин, я нашел! – гордо заявил он и добавил: – Золотишко там, наверное.

Сыч тем временем уже вертел ларец, думая, как его открыть.

– Что ты лезешь? – пихнул его Ёган.

– Да угомонись ты, дурень деревенский, я только отпереть хотел.

– Да я сам отопру.

– Сам! Что ты сам? Ты курятник сам не отопрешь!

– Курятник не отопру? Да я тебе сейчас мордасы-то распечатаю!

– Заткнитесь оба! – вмешался Волков. – Отпирай, Ёган.

Отпирать особо и не пришлось. Ёган просто поднял петлю и откинул крышку. Все попытались заглянуть в ларец одновременно: Ёган светил лампой, а сержант факелом. Внутри лежала красивая синяя бархатная ткань, собранная в большой узел.

– Кошель! – удовлетворенно сказал Сыч. – Золотишко.

– Да-а, медь в таком не хранят, – согласился Ёган, взял за край бархата и потянул его.

Но ни золота, ни серебра они не увидели, а был там лишь тяжелый и большой, с голову младенца, красивый стеклянный шар. Волков взял его в руку, стал разглядывать. Сыч даже потряс бархат, надеясь, что хоть что-нибудь да звякнет, а Ёган в ларец посветил – вдруг хоть на дне что есть. А потом разочарованно сообщил:

– Нет тут никакого золота.

Но Волков его не слушал, он продолжал внимательно вглядываться в шар, и ему все время казалось, будто он что-то там видит, какие-то отражения. Не то белые извивающиеся полосы, не то полыхающие в неведомой бесконечной синеве языки пламени, а может, волны золотистого тумана. Зрелище это притягивало переливами и пугало своей бесконечностью.

– Красиво, – сказал солдат.

– Да чего же там красивого, – не согласился с ним сержант, – мрак беспросветный, как в могилу смотришь.

– Дайте мне, – попросил Ёган, стал смотреть в шар и тут же отшатнулся. – Фу, аж замутило, словно с перепоя.

– И что там увидал? – спросил у него Сыч.

– Да не пойми что! Муть лиловая. Круговерть. Глядеть туда невозможно, когда посмотришь туда, так словно пьяный лежишь, а тебя кружит.

– Дайте мне глянуть, – сказал Сыч.

Солдат дал ему шар, Сыч стал морщиться, всматриваться и так шар крутил, и этак, потом отдал его солдату и сообщил всем:

– Не там ничего, стекляшка это, забава для детей; надо золотишко искать.

А вот Волков не думал, что шар – забава для детей, не стала бы нищая старуха так хранить эту вещь, будь она простой игрушкой. Солдат бы еще поглядел, да чувствовал себя плохо. Он завернул шар в бархат и положил его в ларец. И сказал:

– Ну, поищите чуток, а я на улицу пойду.

Выйдя, стал возле телеги, разглядывал босые, уродливые и страшные, не знавшие обуви ступни ведьмы. Слушал ее бормотание из мешка и думал о том, что не поедет с ней в телеге. Верхом поедет. Страшная она была тварь, что там ни говори. Да, как бы ни ломило ногу, с этой бабой он в телегу садиться не хотел.

Сержант, Ёган и Сыч вышли из лачуги. Видимо, без Волкова там им было неуютно. Слуга помог солдату взобраться на коня. С трудом, с гримасами Волков перекинул ногу через седло, а Сыч сел в телегу. Косился на бормочущую ведьму, но сел. Девочку к себе на коня взял сержант, и все тронулись к водяной мельнице.

Родители девочки и не знали, что она пропала. Думали, что просто заплутала немного. И ничего больше Волкову узнать не удалось, кроме того, что мельник и его жена заметно обрадовались, когда увидели в телеге ведьму с мешком на голове. Баба даже пару раз осенила себя святым знамением и поблагодарила Господа. Видимо, людишки побаивались старуху, и это его ничуть не удивило.

Как узнали дворовые о том, что в замок привезли ведьму, Волков не ведал, но пока та валялась в телеге, сбежалась почти вся дворня. Глядели с испугом, как стражники, не шибко церемонясь, волокут старуху в подвал.