Это была любовь

— Рита… — в наш диалог вклинивается мой коллега Том. — Вэнди ждет тебя в своем кабинете.

— Что-то случилось, Том?

Я смотрю на встревоженное лицо парня и начинаю не на шутку переживать.

— Там… К тебе, в общем, гость.

— Извините, миссис Робинсон, я сейчас вернусь и с удовольствием послушаю про вашего ужасного соседа Фрэнка.

Женщина улыбчиво кивает и я, вытерев руки о свой фартук, подхожу к двери своего босса.

Стучусь несколько раз и после сдержанного «войдите», толкаю от себя деревянную дверь. Моя начальница, всегда улыбчивая и веселая, сейчас сидит за своим столом, плотно поджав губы, и вытянувшись как струна от напряжения. Мой взгляд прыгает вверх, и я понимаю причину ее нервозности. Около затянутого темной завесой окна стоит Дилан Бейкер и смотрит в окно через тоненькую щелочку. Помниться мне, что Вэнди любит свет и воздух, и поэтому окна ее кабинета всегда открыты и распахнуты настежь.

— Присаживайся, Рита, — говорит женщина и проглатывает тугой ком в горле.

Я подхожу к столу, не сводя взгляда со спины мужчины, и бесшумно опускаюсь на обшарпанный стул.

— Тебе нужно подписать вот здесь и здесь, — Вэнди протягивает мне два белых листа и указывает ручкой в местах с галочкой.

— Что это?

— Заявление об увольнении по собственному желанию. Не переживай, зарплату за этот месяц ты получишь, — женщина нервно закусывает щеку изнутри и тревожно оглядывается на стоящего за ее спиной мужчину.

— Я что-то сделала не так? Где-то ошиблась? — я скрещиваю ноги под столом и сцепляю руки в замок, чтобы попытаться унять дрожь в теле. Мой взгляд скачет от лица Вэнди на спину мистера Бейкера.

— Нет, Рита. Просто подпиши.

— Вы не можете меня уволить! — вскакиваю на ноги, и комнату заполняет скрежет деревянных ножек стула.

— Еще как может, — спокойно и со сталью в голосе произносит мистер Бейкер. Вэнди дергается от его голоса и вновь выпрямляется, словно натянутая струна. Мужчина медленно разворачивается и пронзает меня своим душераздирающим взглядом. Я смотрю в его желтые глаза и понимаю, что Клайм сильно похож на него.

— Что это значит? — я скрещиваю руки на груди, но в отличии от Вэнди, не дрожу от страха только от одного грозного вида мужчины. Я ее не обвиняю, потому что знаю, что только один взгляд этого тяжелого человека способен испепелить тебя заживо.

— Это значит, что прямо сейчас ты собираешь свои шмотки и уходишь вместе со мной из этой вонючей забегаловки.

Моя начальница поджимает губы и напрягается после оскорбления в свой адрес. По ней видно, что ей неприятно слышать подобные слова о деле всей ее жизни, но она слишком слаба, а Дилан слишком влиятелен.

— Не смейте называть это прекрасное место забегаловкой! Здесь работают замечательные люди и посещают это кафе самые добрые люди, что встречались мне в жизни! Вам до их моральных качеств далеко, уж поверьте!

Внутри меня закипает кровь от такой наглой манипуляции и попытки управлять моей жизнью. Я никому не позволю помыкать собою и ограничивать мою свободу. Я смотрю на то, как бесстрастное лицо мистера Бейкера начинает молниеносно меняться: по скулам бегают желваки, глаза наливаются кровью и щетинистая челюсть плотно сжимается от распирающей его злобы.

— Следи за своим языком, глупая девчонка! Достаточно ты опозорила мое имя! Ты сделаешь так, как я тебе велю, а именно уйдешь с этой работы! И только попробуй еще раз на меня гавкнуть!

Я собираюсь что-то сказать, но не успеваю: потому что мужчина за секунду оказывается рядом со мной, больно вцепляется широкой ладонью в мой локоть, от чего я вскрикиваю и пытаюсь вырвать руку. Мистер Бейкер начинает тянуть меня вперед и как бы я не пыталась воспротивиться его натиску, ничего не выходило.

— Отпустите меня! Мне больно!

Дверь в обеденный зал с грохотом раскрывается и все устремляют свои взгляды на нас: Том раскрывает рот от удивления, держа в руке тазик со льдом, миссис Робинсон не успевает положить в рот очередную ложку с десертом и провожает нас тревожным взглядом до самого выхода.

— Вы делаете мне больно! — вновь вскрикиваю я, когда боль становится нестерпимой. Но вместо того, чтобы разжать свои пальцы на моем теле, Дилан лишь усиливает хватку и с силой запихивает меня в салон своего автомобиля так, словно выкидывает пакет с мусором в мусорный бак.

Спустя секунду он садиться рядом и водитель за рулем заводит автомобиль. Я не успеваю даже взглянуть на мужчину, как он накидывается на меня: стискивает широкой ладонью мои скулы так, что их пронизывает вспышкой адской боли.

— Что ты себе позволяешь, грязная девчонка? Забыла, из какого дерьма и нищеты я тебя достал? М? Забыла, что ты живешь в моем доме, ешь еду, которую я купил и учишься в школе, которую я оплатил? Зазнавшаяся оборванка! — словно дикий зверь, мистер Бейкер цедит сквозь плотно сжатые губы, опаляя мою щеку свои горячим дыханием. Вся былая смелость испарилась, что позволило страху вонзить свои острые когти в мою душу. — Ты такая же смелая, как и твоя мать. Только Мэри все прощалось просто за то, что она была замечательным человеком. А ты обычная зажравшаяся дурочка, если думала, что можешь таким тоном разговаривать со мной.

Мужчина убирает руку от моего лица и возвращается на прежнее место, тяжело и часто дыша. Он поправляет свой дорогой костюм и волосы, словно только что ничего не произошло. Глаза застилает мутной пеленой слез, я сжимаюсь и отодвигаюсь к двери, тесно налегая на нее всем телом. Мне не удается себя сдержать и слезы предательски текут по моим щекам, а далее слышится мой громкий всхлип.

— Что у тебя с моим сыном?

— Н-ничего, — прерывисто произношу я.

— Не лги мне! — вскрикивает мужчина, и я дергаюсь от испуга. — Я знаю про вас. Я все знаю. Мне звонил отец Кайлы и рассказал, что Клайм порвал с ней из-за тебя. — Я чувствую, как мужчина смотрит на меня, но сама я не могу даже шелохнуться. — Увидела богатого парня и решила срубить побольше бабок? Не получиться. Отвали от моего сына, или я сделаю так, что твоя жизнь скатиться на самое дно. Уж поверь, я это умею.

Глава 29

Дилан Бейкер идет впереди и совсем на меня не оборачивается. Открывает тяжелую дверь дома и даже не удосуживается придержать ее для меня, отчего она захлопывается прямо перед моим лицом. Он ненавидит меня. Считает мусором. От обиды на глазах вновь выступают слезы. Я ведь совсем не похожа на оборванку. Да, я не наследница многомиллионной компании, у меня нет дорогого телефона, я не ношу брендовые вещи, и не провожу свои летние каникулы на лазурном берегу Сицилии. Я обычная девушка, которая пытается выжить в этом жестоком мире.

Когда я вхожу в гостиную, по пути шмыгая носом и пытаясь скрыть унижение и обиду, замечаю, что мистер Бейкер замер посреди комнаты и не двигается дальше. Я смотрю в центр и понимаю причину его ступора. На белом широком диване, вальяжно закинув руку на спинку дивана, лежит Сандра Бейкер, мама Клайма. На ней черное, словно траурное, обтягивающее платье с опущенными плечами, из гладкой укладки выбиваются светлые пряди и падают на ее лицо. На полу, у подножия дивана лежат ее красные туфли и пустая бутылка вина. Сандра подносит к лицу бокал с белым вином и отпивает ровно половину напитка одним быстрым уверенным глотком. Ее рука шатается, а голова трясется. Боже мой, да она пьяна в щепки.

— Сандра, какого черта? — Дилан, словно дикий зверь, цедит сквозь плотно сжатые зубы и расстегивает пуговицу своего пиджака. — Ты опять взялась за бутылку? Сколько можно!

— Не кричи, — пьяным голосом произносит женщина и поднимает голову. Ее туманный взгляд касается мужа, а меня она, кажется, совсем не замечает. Она прищуривается, словно пытается поймать фокус.

Всегда изящная, статная, одетая со вкусом и роскошью, идеальная осанка, голливудская улыбка, идеально ровные и белые зубы, лицо без единого пигментного пятна или морщинки — именно такой являлась Сандра Бейкер. Но сейчас передо мной женщина, которую я не узнаю. Растрепанные волосы, торчащие в разные стороны, задранное до середины бедра платье, размазанная помада, потекшая черная тушь, туманный взгляд и трясущиеся руки. Я не могу поверить своим глазам и продолжаю со страхом разглядывать женщину.