Путешествие в молодость

— План такой, — остановившись у въезда в Любавино, прервал мои раздумья Чиж. — Приезжаем, типа, в гости. Шампуньку отдать и спасибо выразить. Если муж дома, действуем по обстоятельствам. По типу, вот вам наше “Спасибо” и с наглыми мордами за стол усаживаемся. Через пару стаканов я во двор сваливаю, а ты Петьку развлекаешь, — ставил задачу малой.

Я только скептически хмыкал.

— Согласен, план — говно. Но он простой, а значит шансы, что что-то пойдет не так, стремятся к нулю, — заводился Чиж.

— План рабочий. Самое главное — дерзкий. Муженёк и не подумает, что пока он тостует, его супружницу какой-то школьник пользует, — подбодрил я другана.

На том и порешили. Правда, Чиж взбрыкнул, что, дескать, он совсем уже не школьник. И вообще, ему через неделю восемнадцать вдарит.

К Ксюхиному дому мы подлетели с пафосом. Чуть забор не протаранили. А как иначе то было, если на лавочке сидела титястая мечта балбеса в откровенном таком сарафанчике. Правда и Ксюхин муж рядышком тусил. Но нас это не смутило.

— Нормуль, муженёк с бодуна великого. Походу в очередную завязку собрался, — шепнул мне на ухо Чиж. — Ну, так мы это сейчас исправим.

— Добрый вечер граждане Любавинцы, — поприветствовал малой хозяев лавочки.

— И тебе не хворать, — буркнул Петька, кося на нас недобрым взглядом.

Ксюха нас просто проигнорила.

— Котика мы вылечили и теперь он в полном здравии. В благоустроенном доме харчуется, — продолжал наводить мосты малой. — Собственно, мы вам чудо-лекарство привезли и наше огромное спасибо, — нагнал пафоса Чиж и кивнул в мою сторону.

Мол, чего тупишь, доставай бутыль.

Ну я и достал. Реакция была незамедлительной.

— Искушаешь? — зашипел Петька. — Кто надоумил? Говори! — прорычал он.

— Чё? — не въехал я.

— Я в полной завязке! С обеда не пью! — скрипел зубами Ксюхин муженёк.

Милфа же наоборот слегка ретировалась и из-за спины своей половинки грозила нам кулаком.

— Ну, так это мы сейчас исправим, — не обращая внимания на жестикуляцию Ксюхи, подмигнул Чиж. — У нас тут не самогон, а лечебная настойка. Как раз для таких случаев. Я вон его, — кивнул он на меня, — всего двумя стаканами из такого пике вытянул. С вечера подлечил мало-мало, а на утро, он как огурчик был. Хотя до этого три недели керогазил, — снова насел на уши малой.

У Петьки от таких перспектив башню сорвало окончательно.

— Не верю! — взвыл он. — Дай попробую.

Со скоростью пули он подлетел ко мне, выхватил банку, сорвал крышку и припал к горлышку.

Видать не хило у него трубы горели.

— Суки, — бросила нам Ксюха, сплюнула в нашу сторону и пошла в дом.

— Скатертью дорога, — крикнул ей вслед Петька, на секунду оторвавшись от банки, чтобы перевести дух. — Сколько, говоришь, выпить то нужно, чтобы отпустило?

— Всё, но не в одну каску, — нашёлся я, наблюдая за Чижом, выразительно жестикулировавшего мне руками.

После этих слов малой показал мне большой палец и мелкими перебежками ломанул в сторону дома, где скрылась его грудастая зазноба.

А дальше, всё было как в мультике про Вини-Пуха.

Хозяйка нам была не рада, но мы внимания на неё не обращали и посидели совсем немножко. А потом ещё немножко. После я увидел, как сначала Чиж, озираясь по сторонам, выскочил из дома и скрылся в темноте, а потом и Ксюха, поправляя сарафан мелькнула в дверном проёме.

Я как мог развлекал и отвлекал Петьку. Хотя, как я понял, пока в банке плескалась горючка, ему на всё было наплевать. Он даже презентованный Чижом вискарь в банку перелил. Мол, так вкуснее.

Желудок у мужика оказался вместительным, аппетит зверским, а ноги крепкими. Вырубаться он не хотел от слова совсем, а у меня уже чуть ли не в глазах двоилось всё.

Банка оказалась не бездонной.

— Хороший ты мужик, Филин, — приобнял он меня. — И самогонка у тебя хорошая. Только мало её, — вздохнул он, разглядывая пустую банку. — Может того?

Петька ударил пальцем по кадыку.

— Только у меня с баблом напряжёнка. Давай ты спонсируешь, а я сгоняю — предложил рогатик. — Я такую точку знаю. Бабка первак неразбодяженый продает. Крышу сносит на раз-два, — подначивал он меня.

Я ухмыльнулся и полез в карман, где вроде как пара соток завалялась.

— Я мигом. Жди тут, — обрадовался алконафт и растворился в темноте.

Как он вернулся, я не заметил. Всё было как в тумане. Мы сидели за кухонным столом, беспрерывно дымили и, разливая первак, чокались и признавались друг другу в вечной дружбе.

А потом меня окончательно накрыло.

— Петруха, я тебя уважаю. Мужик ты нормальный. С понятиями. А потому не могу я больше молчать, — пытаясь сфокусировать на собутыльнике взгляд, выдал я.

Кавист завис.

— Жена твоя блядует понемногу. Вот щас, пока мы тут с тобой, значит, по душам беседуем, она с молоденьким жеребцом развлекается. Со мной, который, приехал. Патлатый такой, — разоткровенничался я.

Какого ляда мне так крышу снесло, я не понимал. Да и говорил то не я, а завладевший моим разумом первак.

— Врёшь, сука, — скрипнул зубами собутыльник.

— Ни разу. Он и меня звал с ней покувыркаться, когда ты вырубишься, — признался я и посмотрел Петру в глаза.

Но ничего кроме злобы я там не увидел. Петька не захотел играть в гляделки и выражать мне благодарность за открытые глаза. Он просто схватил со стола кухонный нож и резко встал, опрокинув и стол, и дымящуюся пепельницу, переполненную окурками.

Я тоже встал.

***

— Ксюшенька, солнышко, ты просто бомба. Секс-бомба, — шептал в ухо милфе умиротворённый Чиж. — А давай ещё разок. А?

— Отстань, школота. Итак уже три раза насладился.

— Ну, Ксюш, ну ещё разок. Ну, пожалуйста, — канючил Чиж.

Но та лишь отмахнулась. Что её насторожило, Ксюха так и не поняла. Как будто кольнуло что-то. А потом женщина и вовсе взгляд на себе ощутила. Злой такой.

Она осмотрелась, но ничего подозрительного не заметила. Сарай, в котором они с Чижом предавались плотским утехам стоял в отдалении от дома. Бесшумно подойти к нему не получится, как ни крути. Тем более бухой супруг был явно не способен на бесшумное передвижение. Однако ж неспокойно ей стало.

— Ну, Ксюш, ну дай ещё разочек, — ныл малой.

— Ладно! Но в последний раз. Совсем-совсем в последний раз и больше не подходи ко мне даже! — сдалась милфа и приняла коленно-локтевую позу. — Давай быстрее.

Услышав про последний раз, малой отрывался по полной программе. Имел Ксюху максимально грубо, периодически шлепая ладонью по её пышной заднице. Но милфа на такие проявления страсти не реагировала. Она настороженно сопела и постоянно подгоняла мальца.

— Давай уже. Да, еби ты быстрее, — просила она, периодически озираясь на любовника.

И Чиж старался. Юнец уже практически достиг пика наслаждения, когда Ксюха застыла. Просто подняла голову, ойкнула и застыла. Чиж тоже остановился.

Оценил аппетитную задницу милфы, а потом его глаза сами по себе поднялись. Взгляд уперся в дощатую стену, где в просветах меж досок были видны странные отблески.

— Тише, — зашипела на него Ксюха. — Трещит что-то. И гарью тянет. Как будто костер горит. Ой, Петя, — завопила она, когда мозг проанализировал полученную информацию.

— Петечка, — вопила Ксюха не своим голосом, выбегая из сарая.

Чиж, быстренько натянув штаны, выбежал следом и не поверил своим глазам.

В окнах Ксюхиного дома плясали языки пламени.

— Бать, тут в Любавино дом горит. Там Филин был, — дрожащим голосом оповестил Чиж мобильник, когда после трёх гудков, показавшихся пацану вечностью, в трубке раздался голос Саныча.

— Блять, — взревела трубка. — Пожарным звони! Я в городе. Еду! Жди, — отрезал фермер и сбросил вызов.

Юнец дрожащими руками копался в мобильнике и не мог сообразить, куда звонить, что говорить.

Голова была пустой. Совершенно.

— Ты чего тут забыл? — вернул его в реальность рёв какого-то мужика. — А ну вали отсюда на улицу. Одну еле-еле оттащили от пожарища, тут ты ещё нарисовался, — орал мужик, пинками подгоняя юнца в калитке.