Страница 44 из 60
20 августа, когда мы были близко от земли, ветер с NO прекратился, и сильно задуло с NW. Увидев, что, плывя вперед, мы все равно далеко не подвинемся, мы решили войти в залив между скалами. Приблизившись к берегу, мы увидели несколько крестов и изображенные на них створные знаки, по которым поняли, что тут удобный рейд для кораблей; сюда мы и зашли. Едва войдя, мы увидели стоявшую там большую русскую лодью, к которой и стали грести изо всех сил; а также увидели там несколько домов, в которых были люди. Подойдя к лодье, мы поставили наш шкоут на якорь и накрыли его парусом, так как пошел сильный дождь. Затем мы сошли на берег и отправились к стоявшим там домам, где нас встретили очень приветливо: нас отвели в комнаты с печками, высушили нашу мокрую одежду, сварили для нас рыбы и дружески предложили поесть ее. В этих маленьких домах жило 13 человек, и они каждое утро выходили на двух лодках ловить рыбу, двое из них стояли во главе остальных. Они жили очень скудно и ели только рыбу с рыбой. Вечером, когда мы собрались вернуться на наш шкоут, они предложили шкиперу и мне остаться у них в избушке. Шкипер поблагодарил их и вернулся на шкоут, а я провел ночь у них. Кроме упомянутых 13 человек там были еще два лапландца с тремя женщинами и ребенком, которые жили совсем бедно и питались остатками, получаемыми от русских, то кусочком рыбы, то несколькими рыбьими головами, — все, что русские выбрасывали, они подбирали с большой благодарностью, так что их бедность поразила нас, и хотя наше собственное положение тоже было достаточно жалкое, но было похоже, что они так жили постоянно. Нам пришлось остаться там, потому что ветер дул с NW и был нам встречным.
21 августа почти весь день шел дождь, но после полудня он стал слабее. Наш шкипер купил свежей рыбы; мы сварили ее и наелись досыта, чего уже давно не было. Мы приготовили также кашу из муки и воды, вместо хлеба, и пришли в самое веселое настроение. После полудня, когда дождь немного стих, мы пошли погулять вглубь суши, чтобы поискать ложечной травы, и увидели по дороге на горе двух человек. Мы сказали друг другу: «Наверное, в этих местах живут еще люди». Эти два человека пошли в нашу сторону, но мы не обратили на них внимания и вернулись к нашей лодке и к хижинам. А двое мужчин, стоявших на горе (они потом оказались нашими товарищами с другой лодки), увидев русскую лодью, спустились с горы, чтобы купить у русских еды; но поскольку они попали туда непредвиденно и не взяли с собой денег, то собирались снять пару брюк (так как они носили их по две или по три пары одну поверх другой) и обменять их на еду. Но когда они спустились с горы и подошли ближе, то заметили рядом с русским кораблем наш шкоут, а мы увидели, как они идут, и все узнали друг друга. И мы, и они очень обрадовались и принялись рассказывать друг другу о своих злоключениях, о том, как мы странствовали по морю в великой нужде и страдая от голода, в то время как они перенесли еще большие тяготы, чем мы, и все благодарили Бога за то, что он не оставил нас, а спас нам жизнь и снова свел нас вместе. Мы вместе поели и выпили по стаканчику, а в стаканчике был тот же прозрачный напиток, который течет в Рейне мимо Кёльна[455]. Мы договорились, что они на боке подойдут к нам, чтобы дальше плыть вместе.
22 августа наши товарищи приплыли к нам на боке около того времени, когда солнце было на OSO, чему мы все очень обрадовались, и мы уговорили русского повара испечь нам из мешка муки хлеба, за что обещали заплатить ему; он согласился. Между тем с моря вернулись рыбаки, и наш шкипер купил у них четыре большие трески, которые мы зажарили на огне и съели. Пока мы ели, к нам пришел главный из русских и, увидев, что у нас маловато хлеба, сходил за хлебом и отдал его нам. Хотя мы приглашали их поесть вместе с нами, они не поддавались уговорам, потому что у них был пост, а мы смазали нашу рыбу некоторым количеством растопленного масла или жира. Мы даже не могли убедить их выпить вместе с нами, оттого что немного жира попало на нашу кружку, настолько суеверно блюдут они свою религию и пост. Они также не захотели дать нам своих чарок для питья: боялись, что мы запачкаем их жиром. Ветер дул постоянно с NW.
23 августа повар пустил в дело нашу муку и испек из нее хлеба. Когда хлеб был готов, погода и ветер стали более благоприятными, так что мы стали готовиться к отъезду. Наш шкипер дал старшему из русских, когда они вернулись с моря, много денег на водку за все то, что они для нас сделали, а также заплатил и повару, и они очень благодарили нас. Старший из русских еще раньше попросил у шкипера дать ему немного пороху, что тот теперь и сделал; за это он также очень благодарил. Закончив приготовления к отплытию, мы перенесли мешок муки из шкоута к нашим товарищам в бок, чтобы у них было пропитание, если мы опять потеряем друг друга. Вечером, когда солнце было на W, мы поставили паруса и по высокой воде под ветром с NO пошли вдоль берега курсом на NW.
24 августа ветер дул с O, и когда солнце было на O, мы дошли до Семи островов[456], где ветре тили много рыбаков, которые на вопрос о Коле и Кильдине показали нам на запад, что совпадало с нашими представлениями. Они всячески выказывали нам свое расположение и бросили нам в шкоут треску, но поскольку мы быстро шли с попутным ветром, заплатить за нее мы не могли и только поблагодарили их, удивляясь их вежливости. Идя таким образом на всех парусах, мы к тому времени, когда солнце было на SW, миновали Семь островов и встретили у берега рыбаков, которые подошли к нам на веслах и спросили, где наш «crabble », т. е. корабль. Мы, используя все наше знание русского, ответили: «Crabble pro pal», т. е. что мы бросили наш корабль. Поняв это, они закричали: «Cool Brabanse crabble[457]», из чего мы поняли, что в Коле есть какие-то нидерландские корабли, но не придали этому большого значения, так как собирались идти на Вархейзен[458], боясь, что русские или их Великий князь на границе могут задержать нас.
25 августа, идя под парусами вдоль берега при ветре с SO, мы увидели Кильдин[459], когда солнце стояло на S, и взяли курс на NW. Мы прошли между Кильдином и материком, и когда солнце было на SSW, добрались до западной оконечности Кильдина. Тут мы стали внимательно всматриваться, нет ли на берегу домов или людей, и увидели лодьи, вытащенные на берег, около которых мы нашли удобное место для стоянки наших лодок. Чтобы узнать, есть ли здесь люди, наш шкипер сошел на сушу и направился вглубь острова, где обнаружил пять или шесть хижин — жилище лапландцев. Он спросил у них, Кильдин ли это, и те ответили, что это действительно Кильдин, и что в Коле находятся брабантские корабли, два из которых в этот день готовятся выйти в море. Мы, получив такой ответ, собирались все равно идти в Вардехуз, и отплыли отсюда, когда солнце было на WSW при ветре с SO. Но пока мы шли под парусами, этот ветер так усилился, что мы не рискнули оставаться ночью в море, поскольку волны вставали настолько высокие, что нам всякий раз казалось, будто следующая волна обязательно отправит наши лодки на дно. Поэтому мы прошли между двумя скалами к берегу. Миновав скалы, мы увидели маленькую хижину, в которой были три человека с большой собакой. Они приняли нас приветливо и спросили о нашем положении и о том, как мы сюда попали. Мы сообщили, что остались без нашего корабля и пришли сюда, чтобы найти корабль, на котором сможем добраться до Голландии. Они сообщили нам то же самое, что мы раньше слышали от других русских, а именно, что там находятся три корабля, из которых два готовятся выйти в море в тот же день. Тогда мы спросили их, не проводят ли они одного из нас пешком в Колу к кораблям, которые смогут доставить нас в Голландию, и обещали заплатить за это. Они извинились и сказали, что не могут уйти отсюда так далеко, но предложили перевести нас через гору, где мы найдем лапландцев, которые, вероятно, проводят нас дальше. Так все и произошло: шкипер вместе с одним из наших товарищей перешел с русскими через гору, где нашлись лапландцы, одного из которых удалось убедить, предложив в награду две монеты по 8 реалов, пойти с нашим товарищем дальше. Лапландец взял с собой ружье, наш товарищ багор, и они вдвоем отправились в тот же день, на ночь глядя. Ветер дул с O и ONO.
455
В голландском оригинале: «Ende gedroncken, van den claren, als in den Rhijn voorby Colen loopt». Здесь непереводимая игра со словом clar, которое означает ясный и чистый, прилагаясь одинаково к спирту и к воде. В общежитии een glasje klare значит стакан чистого голландского джина (водки). (Прим. А. М.).
456
Семь Островов: этим островам название дали поморы по числу островов, входящих в группу. Все семь островов нанесены и на карте Х. де Вейра. (Прим. П. Б.).
457
Т. е. «В Коле брабантские корабли». Это название давалось голландским кораблям потому, что до независимости северных провинций все Нидерланды были под властью брабантских герцогов, и голландские корабли обычно ходили под их флагом. (Прим. В. В.).
458
Вардехуз — крепость на северо-востоке Норвегии. (Прим. П. Б.).
459
См. Примечание 443. (Прим. П. Б.).