Страница 45 из 60
26 августа была ясная погода, ветер SO. Мы выволокли обе наши лодки на берег и достали из них груз, чтобы проветрить, сами же пошли к русским погреться и сварить ту пищу, которая у нас была. Мы опять стали питаться дважды в день, так как видели, что теперь с каждым днем будем встречать все больше и больше людей. Мы выпили русского напитка, который они называют quas[460], приготовленный из кусочков плесневелого хлеба, и он показался нам вкусным, ведь мы давно не пили ничего кроме воды. Некоторые из нас пошли вглубь материка, где нашли синие ягоды и ежевику[461], мы их собирали и ели, и они были нам очень кстати, потому что мы явственно чувствовали, что они лечат нас от цинги. Ветер по-прежнему дул с SO.
27 августа погода была очень плохая, сильно штормило при ветре N и NNW. Поскольку мы стояли на низком берегу, нам пришлось (тем более что шел сизигийный прилив[462]) подтащить шкоут и бок выше на сушу. Опасаясь высокой воды, мы поставили их намного дальше от моря и намного выше, чем первоначально, и пошли к русским, чтобы погреться у их огня и сварить себе нашу еду. Между тем шкипер послал одною из наших товарищей на берег к лодкам развести огонь в дровяной плите, чтобы, когда мы туда придем за ним следом, там уже горел огонь, а дымить бы уже перестало. И когда этот человек был там, а остальные вскоре должны были подойти, вода поднялась так высоко, что обе лодки снесло в море, и им грозила большая опасность, так как на шкоуте было только два человека, а на боке трое; с огромным трудом им удавалось отталкиваться от берега, чтобы лодки не разбились о него. Увидев это, мы страшно испугались, но не могли им помочь, и только благодарили Бога за то, что он дал нам доплыть до этого места, откуда мы сможем двигаться дальше, даже если лишимся лодок, — а казалось, что именно так и будет. В этот день и следующую ночь шел сильный дождь, от которого мы очень страдали, так как мы совершенно промокли и не могли от него ни защититься, ни спрягаться. Однако тем, кто находился в лодках, было тяжелее всех, потому что в такую погоду, под дождем, должны были оставаться у берега.
28 августа погода была неплохая, и мы снова вытащили лодки на берег, чтобы выгрузить из них оставшиеся там товары и избежать повторения той опасности, которой они подверглись накануне, так как всеете дул сильный ветер с N и NNW. Вытащив лодки, мы растянули над ними паруса, чтобы спрятаться под ними, потому что было по-прежнему туманно и дождливо. Нам не терпелось узнать новости от нашего товарища, ушедшего с лапландцем к Коле выяснить на счет кораблей, на которых мы могли бы вернуться в Голландию. Пока же, находясь тут, мы каждый день ходили собирать синие ягоды и ежевику[463], которые мы ели и которые приносили нам большую пользу.
29 августа погода была неплохая, мы терпеливо ждали хороших известий из Колы и каждый день смотрели на горы вокруг — не увидим ли лапландца с нашим товарищем. Но в этот день, оставив дела, мы опять пошли к русским сварить себе пищу на их огне, чтобы потом вернуться ночевать на лодки. Но на обратном пути мы увидели лапландца, спускающегося с горы без нашего товарища, что удивило нас и встревожило; однако, подойдя к нам, лапландец показал нам письмо, адресованное шкиперу, который вскрыл его в нашем присутствии. В письме говорилось, что написавший его очень удивлен нашим прибытием, так как уже долгое время думал и боялся, что мы погибли; поэтому он несказанно радуется нашему приезду и немедленно привезет нам необходимый запас еды и питья для нашего подкрепления. Мы недоумевали, кто бы это мог быть и почему он выказывает нам такое расположения и дружбу, и не могли сообразить, кто он, ведь из письма было ясно, что мы с ним знакомы. И хотя письмо было подписано именем «Ян Корнелис Рейп», мы все равно не догадались, что это тот самый Ян Корнелис — шкипер корабля, который в прошлом году отправился в плавание в одной флотилии с нами и с которым мы расстались около Медвежьего острова. Получив это радостное известие, мы отдали лапландцу обещанные деньги, а также одежду: чулки, штаны и прочее, так что он был одет совершенно, как голландец, ведь мы чувствовали себя уже в безопасной гавани, а потому могли повеселиться, после чего пошли спать. Здесь следует рассказать о том, как быстро умел ходить это лапландец. По словам нашего товарища, на дорогу от нас до Колы, притом быстрым шагом, им потребовалось два дня и две ночи, а обратный путь лапландец прошел всего за одни сутки, что было настоящим чудом, ведь это вдвое быстрее. И мы говорили друг другу, что лапландец, наверное, умеет колдовать[464]. Он принес нам также куропатку, которую подстрелил по дороге.
30 августа погода была неплохая; мы все еще недоумевали, кто такой этот Ян Корнелис, приславший нам письмо. В одном из разговоров на сей счет кто-то предположил, что не наш ли это Ян Корнелис, отправившийся в плавание вместе с нами в прошлом году, но мы отвергли эту догадку, потому что точно так же не чаяли увидеть его живым, как и он нас, так как полагали, что ему выпала еще худшая доля, чем нам, и что он уже давно погиб. В конце концов шкипер сказал: «Я посмотрю в моих письмах, там у меня есть его почерк, это разрешит наши сомнения». Просмотрев письма, мы обнаружили, что это тот самый Ян Корнелис, и точно так же обрадовались его спасению, как он нашему. Пока мы об этом разговаривали, и некоторые из наших все еще не верили, что это тот самый Ян Корнелис, к нам подошла гребная лодка, в которой сидел сам Ян Корнелис вместе с нашим товарищем, отправленным в Колу с лапландцем. Они вышли на берег, и мы приветствовали друг друга с огромной радостью, словно и те и другие вернулись с того света, ведь он считал нас уже давно погибшими, а мы то же самое думали про него. Он привез нам бочонок роствикского пива[465], вина, водки, хлеба, мяса, свинины, семги, сахара и много другого, что нас очень порадовало и подкрепило. Мы вместе радовались столь неожиданному спасению и благополучной встрече, и благодарили Бога за его милость.
31 августа была та же неплохая погода, ветер O, но к вечеру задул с суши. Поэтому мы приготовились к отплытию в Колу, предварительно от души поблагодарив русских за приют и заплатив им деньги. Ночью, во время прилива, когда солнце было на N, мы отплыли оттуда под парусом.
Путь от дома, где мы зимовали, вокруг северной стороны Новой Земли до пролива Вайгач, который мы пересекли к Русскому берегу, и далее через вход в Белое море до Колы, согласно указаниям на прилагаемой карте:[466]
От низкой земли до залива Течений, курс O и W — 4 мили
От залива Течений до мыса у Ледяной гавани, курс OtN — 3 мили
От мыса Ледяной гавани до Островного мыса, курс ONO — 5 миль
От Островного мыса до Флиссингенского мыса, курс NOtO — 3 мили
От Флиссингенского мыса до Головного мыса, курс NO — 4 мили
От Головного мыса до мыса Желания, курс S и N — 6 миль
От мыса Желания до островов Оранских, курс NW — 8 миль
От островов Оранских до Ледяного мыса, курс W и WtS — 5 миль
От Ледяного мыса до мыса Утешения, курс W и WtS — 25 миль
От мыса Утешения до мыса Нассау, курс WtN — 10 миль
От мыса Нассау до восточной оконечности Крестового острова, курс WtN — 8 миль
От восточной оконечности Крестового острова до острова Виллема, курс WtS — 3 мили
От острова Виллема до Черного мыса, курс WSW — 6 миль
От Черного мыса до восточной оконечности острова Адмиралтейства, курс WSW — 7 миль
От восточной оконечности острова Адмиралтейства до западной оконечности того же острова, курс WSW — 5 миль
От западной оконечности острова Адмиралтейства до мыса Планция, курс SWtW — 10 миль
От мыса Планция до залива Ломсбэй, курс WSW — 8 миль
От залива Ломсбэй до мыса Штатов, курс WSW — 10 миль
От мыса Штатов до мыса Приора, или Лангенес, курс SWtS — 14 миль
От мыса Приора, или Лангенес, до мыса Кант, курс SWtS — 6 миль
От мыса Кант до мыса с Черным утесом, курс StW — 4 мили
От мыса с Черным утесом до Черного острова, курс SSO — 3 мили
От Черного острова до Костина Шара, курс O и W — 2 мили
От Костина Шара до Крестового мыса, курс SSO — 5 миль
От Крестового мыса до залива св. Лаврентия, курс SO — 6 миль
От залива св. Лаврентия до Мучной гавани, курс SSO — 6 миль
От Мучной гавани до Двух островов, курс SSO — 16 миль
От Двух островов, откуда мы пошли к русскому берегу, до Матфлоо (Матвеева) и Делгой (Долгого), курс SW — 30 миль
От Матвеева и Долгого до залива, где мы обошли круг компаса и опять пришли на то же место — 22 мили
От этого залива до Колгуева, курс WNW — 18 миль
От Колгуева до восточного мыса Канденас (Канина носа), курс WNW — 20 миль
От Кандинаса до западной стороны Белого моря, курс WNW — 40 миль
От западного конца Белого моря до Семи островов, курс NW — 14 миль
От Семи островов до западной оконечности Кильдина, курс NW — 20 миль
От Кильдина до того места, где нас встретил Ян Корнелис, курс NWtW — 7 миль
От того места, где нас встретил Ян Корнелис, до Колы, курс преимущественно S — 18 миль
460
Русский квас. (Прим. П. Б.).
461
Черника и морошка. (Прим. переводчика этого издания И. М.)
462
Сизигийный прилив — наибольший прилив, когда Солнце, Земля и Луна выстраиваются в одну линию так, что силы тяготения Солнца и Луны действуют на Землю в одном направлении, усиливая влияние друг друга на нашу планету. (Прим. П. Б.).
463
См. Примечание 456. (Прим. П. Б.).
464
В те времена лопари славились во всей Европе как могущественные колдуны. В XVI веке лопарские колдуны призывались по приказу Ивана Грозного в Москву. (Прим. В. В.).
465
Роствик — город в Швеции. (Прим. А. М.).
466
Для удобства чтения редакция переставила сюда (на стр. 162-165) текст, которым в голландском оригинале заканчивалось описание событий 23 июля 1597 года. (Прим. редакции).