Страница 29 из 85
— Потом скажешь кто его сын. Я пока сам хочу догадаться.
— Хорошо, — легко согласилась Лаки. — Попробуй сам.
— А Стивена зачем женила? Я даже подумал, как дико это ни звучит, что ты мстишь ему из-за ревности.
— Действительно, звучит дико. Я сделала это ради Раяна. Не хочу, чтобы мой племянник был незаконнорожденным. У мафаров нет обряда признания отцовства, его считали бы друидским ублюдком. Раян необычный малыш. Вспомни роды, он сам вышел, когда захотел. Для его будущего родословная должна быть безупречной, чтобы достичь самых вершин, как у нас, так и у них. Но есть еще одна причина, не менее серьезная — Стивен. Он помешан на сексе, все его мысли только о нем. А должен бы о деле думать, ведь он ловец и мой хранитель. Я подумывала еще год назад поставить ему жесткое условие — если так нравится развлекать нимфоманок, то пусть уходит из команды. Да и его любовь ко мне, превратившаяся в навязчивую мысль, ужасно напрягает. Я хочу быть полностью уверена в своем хранителе. Он должен думать о том, как помочь мне, а не как залезть под мою юбку.
— Ты все правильно говоришь, но Стивен с нами десять лет, он наш брат, и до этого я справлялся с ним, — неуверенно возразил Вик.
— Вот видишь, с ним надо справляться. Раньше это даже слегка забавляло, но тогда еще не было серьезных заданий. А сейчас они уже начались, и дальше будут только сложнее. Брать с собой ловца, обессиленного от марафона в постели с очередной подружкой, все равно, что подписать смертный приговор, и себе, и ему. Вчера я просто воспользовалась случаем, чтобы спасти его. И женитьба в этом поможет.
— Мужчину не остановит такой обряд, малышка, если его принудили к нему. Он посчитает, что не обязан соблюдать клятвы и найдет себе кучу оправданий. У мужчин немного другое представление о честности, чем у женщин, когда дело касается верности.
— Я тебе верю. Кому об этом еще лучше знать, как ни самому известному трахальщику в Дармунде.
— Опять заставляешь меня краснеть. Я думал, что сквозь землю провалюсь, когда ты начала рассказывать о наших подвигах Стасе.
— Именно этого я и хотела. А заодно предупреждала, что ей будет очень трудно жить со Стивеном. Как говорится, черного кобеля не отмыть добела. Церемония предназначалась в основном для нее. Я специально вставила слово «старость», чтобы эта влюбленная дурочка не вздумала освободить своего ненаглядного Стивена ценой собственной жизни. Пусть за этот месяц немного успокоится и почувствует радость материнства. А там будет видно. Я ведь намеренно бросила перевязь в огонь. Обычно такую перевязь хранят всю жизнь, и сжигают лишь после смерти одного из супругов, чтобы освободить от клятвы второго. Я не захотела портить им жизнь. Они смогут расстаться в любой момент. И необязательно инициатором разрыва станет Стивен. У Стаси теперь есть сын, и она вполне может направить всю свою любовь на ребенка, а не на пренебрегающего ею мужа. Материнская любовь сильнее женской, уж поверь мне. Ведь именно она спасла их всех троих.
— Со Стасей более-менее понятно. Но, что Стивену даст этот месяц? Я думаю, что он пустится во все тяжкие, а затем обратится в Совет четырех с прошением о разводе, как ты ему сама и подсказала.
— И это говорит мне мужчина? А как же насчет инстинкта собственника, который живет в сердце каждого мужчины? Ты можешь возразить, что у Стивена его нет, вы ведь всегда, не глядя, менялись подружками. А я отвечу, что у него раньше просто не было кого ревновать. Что ты увидел в его глазах, когда он смотрел, как Стася кормит ребенка?
— Не понял точно, но что-то вроде удивления, недовольства. Еще подумал, чего он на ребенка злится, тот ведь явно не причем.
— Это была обычная ревность, Вик, — засмеялась Лаки. — Маленький соперник посягал на то, что Стивен считал по праву своим. Почти год он засыпал рядом со Стасей, и его тело помнит ласковую нежность ее рук, а память тела сильнее памяти разума. Делаем ставки, брат. Он позовет ее через месяц и признает, как свою жену, перед всеми.
— Позвать может и позовет. Знаешь, ночью все кошки серы. Спать можно и со страшной женушкой, но вот представить ее всем — это ты уже загнула. Даже неловко спорить с тобой. Прямо чувствую себя обманщиком, отнимающим конфету у ребенка.
— Боишься проиграть, братик? Ставлю десять тысяч.
— Согласен. Это будет мой самый легкий выигрыш, детка. Ты плохо знаешь мужчин.
— А ты, как и Стивен, плохо учил травологию. Есть одна травка, мы еще смеялись и называли ее — растопырка пупырчатая. Ну, что, лекарь, съел страшную женушку?
— Точно, растопырка, все симптомы подходят! Ну, ты меня и сделала, Лаки! — Вик рассмеялся во весь голос. — И не стыдно отнимать конфетку?
— Стыдно не знать! Мне не терпится увидеть настоящую Стасю, когда она перестанет принимать эту гадость.
— Получается, она пила травку, чтобы обезопасить себя от приставаний молодых наргонов?
— Да, она рассказала мне, что это отец попросил ее выпить настойку перед тем, как они проехали в общину. Он не знал, какой прием их ожидает, поэтому принял меры предосторожности для дочери. Через три дня его убили, и Стася, вынужденная и дальше жить в общине, не прекратила пить настойку, чтобы не вызывать к себе определенного интереса. То-то мы посмеемся над Стивеном, когда он увидит ее настоящую. Уверена, что она прехорошенькая.
— Посмотрим. По-моему, действия травки хватает дней на пять. Через два дня уже будут видны изменения. Но хорошенькая или страшненькая, она все равно мафарка. Господин Галлард будет недоволен тем, что ты приняла ее в семью.
— Не думаю. Двенадцать лет назад он сам взял под защиту мафара.
— Не может быть! Габриэль — мафар? Но ты же говорила о силе и власти, которыми обладает сын Сташинского? Какая у него сила? Или мы ее не чувствуем? — Вик так сыпал вопросами, пытаясь сообразить.
— Викрам Ольсен, он же Виктор Сташинский, ты сегодня недопустимо тормозишь, — насмешливо сказала Лаки, заметив его резко побледневшее лицо, быстро добавила, успокаивая: — Тихо, тихо, братик. Ну, не вампир же.
Тот сидел, уставившись в одну точку и медленно переваривал ее слова.
— Ты уверена, Лаки? — наконец, тихо спросил он.
— Дух Стефана сказал, что он был женат на матери своего сына, юной норвежке Ингрид. Они познакомились в Осло, где он проходил стажировку.
Девушка была веселой хохотушкой, они отлично проводили время, а потом она забеременела, и им пришлось пожениться. После рождения сына, которого назвали Виктором, отношения разладились. Ингрид хотелось развлекаться, а не менять подгузники и варить кашку. Стефан же предавался изучению ритуалов викингов и кельтов, и был одержим идеями борьбы с темными силами. Когда ребенку исполнилось два года, Ингрид, взяв сына, сбежала с любовником в Южную Америку, где они оба пристрастились к наркотикам. Когда через полгода Сташинский, наконец, нашел жену, сына с ней уже не было. Она где-то оставила его после очередной вечеринки. Стефан стал искать сына по оберегу, который сам надел ему на шею, но безрезультатно. А через двенадцать лет, он почувствовал, что оберег начал излучать магические волны и понял, что его сын жив. Только Сташинский определил примерное место поиска, как оберег вновь замолчал. Вернее, его нейтрализовали. Ну, примерно, так, как я сделала с оберегом Стаси — сняли ритуальным друидским кинжалом. Стефан только надеялся, что его сына не убили, и он находится у друидов.
Ты помнишь тот амулет, который надел на тебя Роман, незадолго до смерти? Ты носил его несколько месяцев, пока господин Катэйр не снял его с тебя?
Вик задумчиво кивнул, вспоминая амулет, подаренный ему Романом.